Ольга Лазорева - Пьяная вишня
Мы проснулись около полудня. Голова трещала, тело казалось тяжелым. Я с трудом раскрыла глаза и посмотрела на оживленное лицо Антона. Он сидел на краю постели с бокалом пива.
– Добрый день, красотуля моя, – заворковал он. – Надо бы пивка, оно хорошо оттягивает. А ты вчера здорово нарезалась! – добавил он довольно ехидно.
– Чья бы корова мычала! – ответила я и поморщилась.
Голова начала болеть сильнее, глаза ломило.
– Детка! – засмеялся он. – Слушай меня. Выпей пиво, сразу полегчает.
Антон протянул мне свой бокал. Но я покачала головой и сползла с кровати.
– Пойду кофе сварю, – пробормотала я, накидывая халат.
Но отправилась в ванную и сразу забралась под душ. Дверь открылась, появился Антон. Он встал у стены, отпил пиво и стал смотреть, как я моюсь. Меня это смущало, но я старалась не обращать внимания. Он был, по своему обыкновению, голый. Скоро я заметила, что началась эрекция. И отчего-то начала злиться. Я мгновенно выключила воду, наспех вытерлась и накинула халат.
– Ты такая аппетитная женщина, – вкрадчиво сказал Антон, блестя глазами, и обхватил меня.
Я хотела закрыть дверь, но ему явно не терпелось. И через секунду я уже оказалась развернутой к раковине. Антон наклонил меня и прилип сзади.
– А вы тут! – услышала я минут через пять невозмутимый голос Саши. – О! Прошу прощения!
– Ничего, ничего, – ответил Антон и не подумал остановиться.
Я резко освободилась, опустила полы халата и увидела Сашу. Он стоял в проеме двери, пил пиво и глядел на нас.
– Хорошо смотритесь, – заметил он. – Вам бы в порно сниматься.
Он двинулся на кухню, а я глянула на улыбающегося Антона.
– У тебя что, так принято? – разъяренно спросила я. – Или тебе доставляет удовольствие демонстрировать свои половые акты друзьям?
– Что ты, зая? – опешил он. – Это Сашка идиот! Не волнуйся! И потом мы с ним, как я говорю, «молочные братья».
– Это еще что такое? – с подозрением спросила я, запахнула халат и начала завязывать пояс.
– Ну, это… а ты не знаешь? – удивился он и поднял с полочки стакан с недопитым пивом.
Я отрицательно покачала головой. Потом взяла расческу и занялась приведением волос в порядок.
– Мы частенько е…ем одну девушку вдвоем, – после паузы сообщил Антон и захихикал.
– Ну-ну, – пробормотала я. – Можно без мата? А то и так тошнит.
– В Токио прикол был. Мы пошли гулять с ним, просто так, не думай! Денег на шлюх все равно не было. И случайно встретили русскую девушку. Она так обрадовалась, что мы тоже русские! Работает в Токио уже семь лет, сказала, что устроилась туда, чтобы на квартиру в Москве накопить. Повела нас к себе. Дом прямо как наши высотки семидесятых годов, квартира крохотная и пустая, правда, две комнаты. В одной на полу плоские подушки и циновки, во второй матрас и валик в изголовье. И вся ее мебля. Звали ее, кажется, Олеся. Она нам чай приготовила, а потом на радостях дала бесплатно. Обоим по очереди, а потом и вместе.
– Не хочу больше про все это слушать! – окончательно разозлилась я. – Заткнись!
– А что такое, лапа? – искренне удивился Антон. – Обычное дело!
Я вышла из ванной и отправилась на кухню. Саша в фартуке, что меня немного насмешило, готовил яичницу с колбасой. Его вид был ужасен. Лицо опухло, глаз заплыл, ободранная щека приобрела все оттенки лилового.
– Красавец какой! – озабоченно проговорил Антон. – Хорошо, что вчера позвонил и отпросился на неделю!
Мы сели за стол. Я чувствовала себя неважно. Во-первых, я никак не могла понять, с чего вчера так сильно напилась. Во-вторых, присутствие Саши начинало утомлять. Но после обеда он внезапно засобирался домой. Антон искренне огорчился и начал уговаривать его остаться еще на день.
– Сейчас гулять пойдем, – говорил он. – Потом пивка еще купим, вечером телевизор поглядим. А, Сашок? Оставайся! Чего тебе дома делать?
– Ты бы у хозяйки вначале спросил, – пробормотал Саша и посмотрел на меня виновато.
– У какой хозяйки?! – искренне изумился Антон и тут же расхохотался. – Ах да! Совсем забыл, что я же уже женат! Оль?
– Я думаю, – медленно начала я, – что Саше не совсем приятно гулять в таком виде.
– Вот-вот! – явно обрадовался тот. – Оля права! Я уж лучше возьму такси – и домой. И пока не заживет все это, носа не высуну. К тому же заниматься надо. А то я сейчас редко репетирую. Кое-что подучить хочу, отшлифовать. Ты помнишь, Антоха, 22-ю симфонию Гайдна? – оживился он.
Антон заерзал на стуле и закивал. Потом радостно заговорил:
– А как же! Изумительная музыка! Но там, насколько я помню, развернутое соло для двух рожков.
– Ага, – согласился Саша. – И один из них – я! – с гордостью добавил он.
Я глянула на его довольное лицо с огромным синяком, заплывшим глазом и багровыми ссадинами и неожиданно начала смеяться. Они замолчали и уставились на меня. Но я никак не могла остановиться. Уже слезы потекли из глаз, но смеялась и смеялась, показывая рукой на лицо Саши. Антон вдруг прыснул, потом сказал:
– Да, картинка еще та! Такой солист с опухшей рожей и подбитым глазом трепетно выводит соло на английском рожке.
И он тоже начал хохотать. Саша вначале смотрел на нас немного обиженно, но живость характера и буйная фантазия взяли свое, и он тоже расхохотался.
– А для полноты картины, – захлебываясь, говорил он, – второму солисту глаз подобью.
– Но с другой стороны! – живо откликнулся Антон. – И будете как близнецы-братья с подбитыми глазами и английскими рожками.
– Представляю! – хохотал Саша. – Черные фраки, белоснежные рубашки и такие непрезентабельные рожи! Ой, не могу!
Когда мы успокоились, Саша зачем-то начал мыть посуду.
– Какой хозяйственный! – улыбнулся Антон. – Повезет же какой-то бабе!
– Не дождетесь! – откликнулся Саша, продолжая мыть посуду. – Я долго не женюсь!
– Я вот тоже так всегда говорю, однако уже в четвертый раз, как видишь, – заметил Антон и закурил. – Только Оля в загс отказывается идти. Но я ее еще уговорю. Она мне еще и бэбика родит!
При этом заявлении я поперхнулась чаем и закашлялась. Антон и Саша дружно расхохотались.
Мы проводили Сашу до метро. Я видела, как на нас поглядывают прохожие, потому что его лицо выглядело ужасно, хотя Антон снабдил его шляпой с полями и черными очками. Когда Саша уехал, я почувствовала облегчение, потому что общаться с двумя музыкантами в течение суток – это было слишком. Оба они были чрезмерно эмоциональными и совершенно без тормозов.
Мы медленно побрели в сторону Битцы. Антон находился в приподнятом настроении, болтал без умолку, хватал меня, начинал целовать. В ближайшей палатке он купил чипсы и пару пива.
– Я не буду, – тут же отказалась я. – Мне и так нехорошо.
– А что такое, зая? – искренне огорчился он, заглядывая мне в глаза.
– Антон! – возмущенно ответила я. – Сколько можно пить?! Я не в состоянии потреблять столько алкоголя. Ты всегда такой? – с подозрением поинтересовалась я.
– Что ты! Это я просто отдыхаю! Я ж говорил, сезон трудный в этом году выдался, много работы, чрезмерно много, вот и устал. А сейчас расслабляюсь. Только эти балеты, будь они неладны, отпуск подпортили! А так я счастлив! Мне так хорошо с тобой, лапуля! И потом это же просто пивко! Градусы детские!
Мы зашли в лес и медленно побрели по дорожке. В это время обычно гуляли многочисленные мамочки с колясками. Они ходили по дорожкам, покачивая малышей, или сидели группами на лавочках, тихо обмениваясь новостями, или дремали на травке в тени деревьев.
– Ты про ребенка серьезно? – осторожно задала я вопрос.
Антон глотнул пиво, потом обнял меня за талию и легко прижал к себе.
– А почему бы и нет? – ласково сказал он. – Ты баба в самом соку, еще не старая, на вид здоровая, вполне можешь родить. А я так девочку хочу! Настеньку!
Сказать, что я потеряла дар речи, ничего не сказать. Я остановилась. Антон тоже. Он повернулся ко мне и пристально заглянул в глаза.
– Ты любишь меня? – серьезно поинтересовалась я. – Или я для тебя как все женщины?
– Ты не все. Ты – всё! – уверенно ответил он. – И, конечно, я тебя люблю! Представь, у нас маленькая дочурка! Я научу ее играть на пианино, я буду петь ей колыбельные, третью комнату превратим в детскую, ты все там устроишь по своему вкусу. Мы так будем счастливы!
Нарисованная им картина привлекала, трогала тайные струны моей женской души. Но здравый смысл говорил, что это совершенно бредовая и опасная идея.
– А ты знаешь об особенностях поздней беременности? – спросила я. – Это не так легко, как кажется.
– И в пятьдесят рожают! – улыбнулся Антон. – А тебе всего-то сорок! К тому же, насколько я знаю, у тебя уже есть дети, так что это все упрощает.
Антон увидел свободную лавочку и направился к ней. Я поплелась за ним, в глубине души чувствуя изумление. Я видела, что он настроен крайне серьезно. А что я хотела? Молодой мужчина, живет один и, естественно, хочет полноценную семью. Любящая жена, ждущая его после выступлений, малютка-дочка, нежная с отцом, как все девочки, чистый ухоженный дом. Антон, словно слыша мои мысли, тихо проговорил:
