Ю. Ганковский - История вооруженных сил Афганистана 1747-1977
Одним из неизменных направлений армейской пропаганды в указанные годы продолжало оставаться оправдание агрессивного внешнеполитического курса американского империализма. Об этом в афганской военной прессе в 1973 — начале 1978 г. писалось довольно много и часто в виде обзоров международных событий, пропагандистских статей местных авторов и переводных материалов из западных источников.
Нельзя не отметить, что содержание статей из западных буржуазных источников в подаче для афганского военного читателя не подвергалось каким-либо существенным изменениям: сохранялись их приспособленная к интересам международного империализма аргументация, стиль и антикоммунистическая и антисоветская направленность.
В роли активных пропагандистов буржуазных идейных концепций в афганской военной печати выступали ее штатные сотрудники и авторский актив, как правило, из числа офицеров, получивших военное образование в странах Запада. Между прочим, указанный идеологический аппарат был представлен в рассматриваемый период теми же лицами, которые вели подобного рода работу и при монархии.
Анализ имеющихся материалов позволяет сделать вывод о том, что после свержения монархии в Афганистане и вплоть до апреля 1978 г. политико-идеологические доктрины, положенные в основу армейской пропаганды, не претерпели существенных изменений. Была сохранена прежняя структура идеологии, составными компонентами которой являлись приверженность традиционным духовным ценностям и западным буржуазным концепциям. Как и прежде, в морально-политическом воспитании афганских военнослужащих практически отсутствовал антиимпериалистический аспект. Более того, высшее афганское командование, разделяя вследствие своей духовной близости западные буржуазные идеи и взгляды, усиленно внедряло их в сознание личного состава как через армейскую печать, так и через систему обязательных занятий по моральной подготовке. В содержании идеологической обработки вооруженных сил страны значительное место по-прежнему занимало оправдание агрессивного внешнеполитического курса империализма и насаждение явно негативного отношения к коммунизму.
Вместе с тем следует признать, что предпринимавшиеся правительством М. Дауда идеологические усилия не привели к укреплению его контроля над армией. Более того, повторение старых, имевших хождение при монархии, воззрений и буржуазная идеологическая ориентация режима М. Дауда оттолкнули от него левых офицеров и унтер-офицеров и в конце концов заставили их в противовес официальной пропаганде заняться еще более активным распространением революционно-демократических идей и взглядов в армейской среде. По мере углублениния борьбы в идеологической области леворадикальное офицерство все больше убеждалось в том, что подлинные намерения М. Дауда и его сторонников состоят не в чем ином, как в попытках сохранить под прикрытием республиканской вывески господство помещичье-буржуазного блока при главенствующей роли в нем представителей прежнего династийного клана.
Группировка М. Дауда, придя к власти в результате антимонархического переворота, использовала для укрепления своих позиций в армии кроме чисто идеологических и многие другие средства. В частности, наиболее активным офицерам-участникам июльских событий 1973 г., за исключением генералов, было присвоено звание на две ступени выше, была сокращена на один год выслуга в очередном звании; всем сержантам армии присвоено звание младшего лейтенанта; молодые офицеры, в том числе и значительная часть получивших образование в СССР, были назначены на ответственные посты в центральном аппарате и в войсках; часть офицеров была направлена в местные органы власти. В конце июля 1973 г. все военнослужащие приняли присягу на верность республиканскому режиму.
Была проведения чистка высшего командования. Однако она коснулась лишь наиболее одиозных фигур, таких, как командир Центрального корпуса генерал-майор Абдул Вали, министр национальной обороны генерал армии Хан Мухаммад, начальник Главного штаба генерал-полковник Гулам Фарук и некоторых других. Большинство же генералов и старших офицеров, придерживавшихся консервативных взглядов и тесно связанных с помещичье-буржуазно-клерикальными кругами, остались либо на своих прежних постах, либо получили перемещение по службе. Среди иих были командующий ВВС и ПВО генерал-полковник Мухаммад Муса, начальник зенитной артиллерии генерал-майор Мухаммад Асеф, командир 11-й пехотной дивизии генерал-майор Мухаммад Юнус и др.
Сохраняя прежнюю военную элиту, М. Дауд, вне сомнения, рассчитывал этим расширить свою социальную опору в армейских кругах. Однако это, конечно, не означало, что все высокопоставленные армейские чипы, оставшись в вооруженных силах, безоговорочно приняли происшедшие в стране перемены и отдали М. Дауду свою поддержку. Как и следовало ожидать, внутренняя реакция, располагавшая опорой в армии, ни в коей мере не хотела примириться с разрушением старой государственной системы, а главное — с перспективой утраты своих господствующих позиций в связи с намерением республиканского режима провести в стране ряд преобразований в экономике и политике, и прежде всего аграрную реформу.
Уже через полтора месяца после свержения монархии был раскрыт крупный антиреспубликанский заговор. Нити этого заговора уходили за пределы Афганистана. В группу заговорщиков входила в основном реакционная военщина — генералы и старшие офицеры, в прошлом тесно связанные с двором. Среди них были бывший командующий ВВС и ПВО генерал-полковник в отставке Абдурраззак, бывший губернатор Нангархара генерал-лейтенант в отставке Хан Мухаммад, бывший командующий полицией и жандармерией генерал-лейтенант Мухаммад Рахим, полковник Заргун Шах, Саид Амир, Кохат и др.
Второй не менее опасный заговор был организован реакционной религиозно-политической организацией «Братья-мусульмане»; он был ликвидирован в декабре 1973 г. Однако это не остановило реакционные круги: они продолжали попытки свергнуть республиканский режим, делая основную ставку на своих приверженцев среди офицерства. Новые крупные заговоры, инспирированные некоторыми видными мусульманскими богословами, были обезврежены в июле 1975 и декабре 1976 г. Во главе последнего заговора стоял тесно связанный с шиитскими клерикалами начальник артиллерийского управления министерства национальной обороны генерал-майор Саид Мир Ахмад Шах. Заговорщики ставили своей главной целью создание теократического государства и «искоренение влияния коммунистов».
Важным следствием развернувшейся в эти годы борьбы явилось то, что политически наиболее активная часть верхушки правых сил была в известной степени обескровлена и заметно утратила свою прежнюю опору в армейской среде, что объективно не могло не содействовать изменению соотношения сил в пользу радикальных общественных движений. Потеряв надежду добиться своих целей путем заговоров, а также почувствовав усиление правых тенденций во внутренней и внешней политике режима М. Дауда, реакционные круги ослабили борьбу против него и перенесли свои основные удары на прогрессивные силы (это стало отчетливо наблюдаться с 1977 г.), не останавливаясь перед совершением террористических актов против представителей левой оппозиции.
Период с июля 1973 по апрель 1978 г. был заполнен в Афганистане не только противоборством с крайне правыми силами. Все это время шла упорная и непрекращавшаяся борьба и внутри республиканской коалиции, содействуя углублению кризиса помещичье-буржуазного режима М. Дауда. Дело в том, что силы, объединившиеся в начале 70-х годов во имя общей цели — свержения монархии, придерживались по существу разных взглядов относительно путей дальнейшего развития страны. М. Дауд и его классово-политические сторонники стремились удержать развитие Афганистана в рамках капиталистической эволюции и сохранить прежний помещичье-буржуазный строй, а радикально настроенные элементы, укрепившие после переворота 1973 г. свои позиции в низших и средних звеньях армейского руководства и получившие доступ в государственные органы власти, — направить развитие страны по пути уничтожения эксплуатации человека человеком.
М. Дауд и его окружение, встретив в лице левой оппозиции в армии и стране помеху своему политическому курсу и угрозу классовым основам власти, приняли все меры к тому, чтобы устранить оппозицию из общественно-политической жизни страны как самостоятельную силу. Прежде всего эти меры коснулись армии, ее революционно-демократических офицеров. Одни из них даудовским режимом были изгнаны из республиканского руководства путем реорганизаций и чисток (так, в правительстве М. Дауда, созданном в феврале 1977 г., уже не осталось ни одного представителя левого офицерства); другие куплены высокими постами в административном аппарате в центре и на местах и примкнули к группировке М. Дауда; третьи вовлечены в правительственную даудовскую партию (так называемую Партию национальной революции), направлены на работу подальше от неспокойной столицы, в провинциальные, уездные и другие органы власти или даже за границу (к примеру, капитан Файз Мухаммад, бывший министр внутренних дел в первом республиканском правительстве, был назначен послом в Индонезию, капитан Пача Гуль, бывший министр по делам границ — послом в Болгарию, а затем в Ливию и т. д.); и, наконец, четвертые подвергнуты репрессиям. Есть все основания предполагать, что ряд судебных процессов над офицерами, состоявшихся в 1974–1976 гг., был явно сфабрикован сверху с тем, чтобы расправиться с потенциально опасными представителями левых армейских кругов.
