Яков Рабкин - Что такое государство Израиль?
Судя по всему, влияние бывших советских евреев на израильскую политику только возрастет. Выходцы из СССР способствовали установлению сотрудничества между Израилем и Россией в сфере обороны, безопасности, производства вооружения и высоких технологий. Продукты израильского сельского хозяйства пользуются хорошим спросом на рынках постсоветских республик. Войны в Чечне укрепили связи между армиями и разведками России и Израиля. Жители бывших советских республик составляют самый крупный контингент европейских туристов в Израиле. Отношения между Россией и Израилем стали столь тесными и сердечными, что, по мнению Владимира Путина, «Израиль – это немножко Россия». В то же время Россия, не забывая о своих стратегических интересах, поддерживает добрые отношения с Сирией и Ираном.
Израильские наработки в сфере безопасности экспортируются во все уголки мира и являются краеугольным камнем в его отношениях с Китаем и Индией. Израиль помогает в подготовке вооруженных сил разных стран, включая США и Колумбию. Канада, в настоящее время самый преданный союзник Израиля на международной арене, заключила с ним ряд договоренностей о военном и полицейском сотрудничестве. Израильские истребители участвуют в учениях в провинции Альберта, службы безопасности стран обмениваются оперативной информацией, и Канада закрывает глаза на тот факт, что Израиль использует канадские паспорта для проведения «точечных ликвидаций» в третьих стран. Например, агенты израильских спецслужб, используя поддельные канадские документы, убили в Норвегии марокканца, ошибочно приняв его за участника палестинского сопротивления. В Иордании владельцы таких канадских паспортов совершили покушение на одного из лидеров движения Хамас[539]. Около тридцати высоких полицейских чинов Канады посетили Израиль, где обучались методам контроля массовых движений и управлению тюрьмами. Канада и Израиль также сотрудничают в аэрокосмической отрасли[540]. Однако в собственном регионе сионистское государство остается в культурной и экономической изоляции, ибо опирается в своих отношениях с соседями исключительно на свое военное превосходство. До начала первой интифады в 1987 году израильтяне в целом воспринимали существование своего государства как естественное и даже вечное. Например, в конце XX века Кнессет официально объявил «объединенный Иерусалим – вечной столицей Израиля». Но с некоторых пор в израильском обществе возникло ощущение эфемерности и хрупкости государства, при том что ни одна армия (ни даже коалиция вооруженных сил нескольких стран) в регионе не может тягаться с Армией обороны Израиля. Однако иногда в Израиле высказываются сомнения в способности сионистского государства выжить в Западной Азии, которую израильские политики зачастую называют «опасным соседством».
Опасность ощущается со стороны не только палестинцев, но и практически всего населения региона. При этом причиной враждебности чаще всего приписывают исламу и антисемитизму, а вовсе не возмущению, вызванным такими политическими и социально-экономическими факторами, как дискриминация, обезземеливание и депортация палестинцев. Основатель Израиля Давид Бен-Гурион понимал, что «мир без справедливости будет недолговечен»[541]. Тем не менее именно Бен-Гурион командовал военными силами, заставляющими палестинцев бежать с их исконных земель. Даже некоторые защитники Израиля признают, что он является последним колониальным государством, основанным в момент, когда во всем мире начался процесс деколонизации. Образ Израиля как плацдарма Запада на Ближнем Востоке лишь подчеркивает его чуждый для региона характер. Перспективы демократических преобразований в арабских странах сильно беспокоят большинство израильтян: ведь они осознают, что «умеренные» лидеры, сотрудничавшие с израильской армией, такие как президент Египта Хосни Мубарак, не выражают общественного мнения, потому что жители этих стран поддерживают палестинцев.
Неарабское израильское население, сплоченное благодаря «вражескому окружению», опасается палестинцев, прирост населения которых воспринимается как «демографическая бомба». Все больше израильтян, считающих, что сохранение неарабского большинства – это непременное условие выживания Израиля, ратует за депортацию палестинцев в арабские страны и аннексию оккупированных в 1967 году территорий. Это вызывает неприятие у многих евреев, ибо они понимают, что сохранение сионистского государства требует мер, которые не соответствуют ни традиционному иудейскому понятии о морали, ни просто человеческой порядочности. Однако в Израиле крепнут силы, готовые прибегнуть к таким мерам.
В то же время бывший председатель Кнессета, а также Международной сионистской организации Авраам Бург считает само понятие «еврейский характер государства» самоубийственным. Писатель Ицхак Лаор настаивает: «Нам не нужно ни покидать эту страну, ни жертвовать ради нее жизнями. Мы просто должны избавиться от сионизма»[542]. Эти евреи, ветераны многих израильских войн, ощущают себя заложниками ситуации, которую не в силах контролировать. Они ищут мирное решение в соответствии со своими понятиями о чести, и некоторые из них впервые начинают по-новому оценивать давние доводы об опасности, которую представляет для евреев сионизм и сионистское государство. Но сионисты отнюдь не склонны к компромиссу. Ни сионизм, ни сионистская структура государства обсуждению не подлежат. Израильское правительство и его западные союзники несколько лет назад стали требовать признания Израиля «еврейским государством» как условия для начала переговоров с палестинцами. Тем не менее и в Израиле, и за его пределами все чаще утверждают, что именно сионистская идеология является причиной конфликта и что даже депортация («трансфер») палестинцев,[543] в долгосрочной перспективе приведет лишь к увеличению масштаба насилия. Эту оценку разделяют как сионисты, призывающие к еще более жестким мерам, так и антисионисты, предлагающие преобразовать Израиль в государство всех своих граждан, пока не стало слишком поздно. Они считают, что в регионе никогда не согласятся с существованием в нем сионистского государства и сходятся во мнении, что в будущем евреев Святой земли ожидает бойня. Но если сионисты убеждены, что только сионистское государство сможет ее предотвратить, их противники утверждают, что именно оно и провоцирует насилие против евреев.
Сторонники возвращения мусульманского контроля над Святой землей, как и поборники создания на ней двунационального государства признают, что ненависть к евреям в арабских странах возникла недавно, а значит, она обратима. Это видение разделяют и многие историки в Израиле и за его пределами, опираясь при этом на разнообразные источники, нейтральные по отношению к сионизму. Еще во время Первой мировой войны немецкий генерал, прикрепленный к османским частям в Палестине, заметил, что сионисты разрушают те добрые отношения, которые издавна существовали между еврейским и мусульманским населением Палестины[544].
«Десионизация» Израиля, по мнению раввина Собера, вполне осуществима:
«Решение возможно; его цена еще и не слишком высока. Но оно недостижимо, если мы хотя бы на секунду не отставим лелеемые нами верования [в сионизм], за которые было отдано столько жизней, и вместо этого не взглянем в лицо реальной ситуации. Мы должны перестать относиться к Израилю как к романтической мечте и научиться видеть в нем разноплеменную страну, где два этноса, примерно равные по численности, борются за контроль… Мы – народ, давший миру слова пророков, – должны найти в себе смирение признать, что были неправы, а также мужество поступить правильно»[545].
Он считает, что все разговоры об израильской оккупации лишь отвлекают от очевидного факта: по существу Израиль уже давно стал двунациональным государством, просто одна из наций лишена в нем политических прав.
Идея единого государства от реки Иордан до Средиземного моря постепенно приобретает приверженцев как в Израиле, так и в других странах. Крупный специалист по палестинскому вопросу и бывший вице-мэр Иерусалима считает, что это единственное возможное решение проблемы[546]. В мире этот сценарий подчас расценивают как «последнюю надежду»[547]. Даже журналисты такого консервативного издания, как еженедельник «Экономист» («The Economist»), всерьез рассуждают о двунациональном проекте[548].
Некоторые израильские лидеры также упоминают его, но в качестве угрозы существованию независимого государства Израиль, проводя параллели с Южной Африкой и со страхом ожидая момента, когда палестинцы потребуют равных политических прав[549]. Разговоры о создании такого государства обычно расцениваются как посягательства на правомерность сионизма. Однако такая перспектива становится все более реальной по мере того, как сама концепция еврейского народа, положенная в основу сионистской идеологии, вызывает сомнения среди образованных израильтян. C 1948 по 1967 годы Государство Израиль поддерживали в основном левые движения по всему миру; для них оно являлось воплощением прогресса и человечности. При социалистах, находившихся у власти в Израиле вплоть до 1977 года, страну приняли в Социалистический интернационал. Однако сегодня основная поддержка сионистского государства исходит от правых сил и националистов разных стран, расценивающих Израиль как передний край обороны Запада на Ближнем Востоке.
