Светлана Рыжакова - Фуксы, коммильтоны, филистры… Очерки о студенческих корпорациях Латвии
Эдгарс Славиетс, корпорант «терветус». Из архива Т.И. Павеле. Рисунок 1955 г.
Эдгарс Славиетс «Рига моего детства» (фрагменты)
Автор хочет на этих страничках описать:
что отец ему рассказывал,
увиденное в детстве,
мечты,
память об ушедшем.
Я хочу, чтобы каждый, кто полистает сии заметки, увидел бы, что их писал Civis Rigensis.
Мечта о Старой Риге закончена. Один эстонский историк, посетив Ригу, сказал мне: «Вы (рижане) были богаты и поэтому потеряли город. Мы (таллинцы), напротив, были бедны и поэтому сохранили Вана Таллинн (Старый Таллин).
Старого города скоро не будет. Все стремления что-то восстановить – неудачны. Благословленны те, кто его еще сам видел – более-менее в старых почестях. Мое поколение – последнее. (1969)
Мои современники – здания Риги, которые появились в начале века. Коммерческая школа биржи (там теперь Академия художеств), старая Почта, Государственный банк. Поэтому особенно к последнему у меня такая симпатия.
Башни собора Петра звонил при пожаре и когда умирал рижский глава. Еще в моем детстве глухо прозвонили последнему главе совета, Шварцу. В Новый год звонили все колокола рижских башен.
В Домский собор меня впервые привела госпожа Вютенберг. По соседству у нас жила пожилая пара. Госпожа была очень благосклонна к моей матери. Это было около 1912 г. Храм пуст, мы единственные в него вошли. Меня поразили высокие своды и нежные сиденья. Через 50 лет (в 1959 г.) я вошел в Домский собор как автор реставрационного проекта и пробыл там три года. Пережил, когда уносили алтарь и лавки. В день, когда вывозили алтарь, я и не пошел в собор. И тем не менее, когда я шел по улице Тербатас, мимо меня проехала машина с тем алтарем.
Что это были за корабли, которые пересекали Даугаву в моем детстве от Старого города к Агенскалнс! С большими колесами на боках, a la Fulton, которые бороздили воду. Когда корабль отходил от причала, капитан кричал громовым голосом: «Vorwärts!» (Вперед!)
Большой Кристап с фонарем и веслом в моем детстве еще стоял в будке на берегу Даугавы напротив Нового рынка и был одет в цветные одежды (литовцы). Регулярно раз в году ехал (бедовые люди возили) через мост на улицу Гравья, где, наклонившись к дверям домов девушек, стучался внутрь с рублем, зажатым в руке.
За Театром драмы в моем детстве было широкое несколько заброшенное поле – «птичий луг». Бабушка любила ходить туда со мной погулять. Широкий луг, наверное, напоминал ей сельскую местность.
Раньше, когда ехали через понтонный мост, нужно было платить «деньги за мост». На обеих сторонах моста были кассиры с кожаными сумками. Если едешь на легком извозчике, «деньги за мост» платил господин. Своя цена была за тяжелого и легкого извозчика, санки. Билеты отматывались от большого рулона.
Дом, в котором остановилась будущая императрица Екатерина II, когда она ехала через Ригу в Санкт-Петербург, находился на улице Грециниеку, 12. Отсюда ее провожал эскорт, в котором находился барон Мюнхгаузен с кирасирами. На первом этаже здания позднее находилось кафе Рейнера.
В частных домах Риги бывало застекление окон, а сразу за ними – решетки. При этом изнутри было все видно, что делается на улице, а снаружи увидеть комнату было невозможно. Такие стекла существовали в деревянных особняках на углу улиц Стабу и Александровской еще в 1922 г. В этом году дом был снесен, чтобы на этом месте построить каменные жилые дома. (1958)
Площадь за казармами Екаба, за нашими домами называлась «плац пожарников». В казармах в то время находилась пожарная команда с конской подводой. (1953)
Яново подворье до 1902 г. называлось Подворьем полицейских казарм (Polizeikazarnenhof).
Околоточник – начальник полиции в царское время. Носил серую офицерскую шинель. С моим отцом был в друзьях.
У дворника Клейна на улице Екаба 24 было множество подаренных господами изношенных сюртуков. Весной он имел обыкновение сушить их во дворе на веревке, их было штук десять. Улицу он подметал, всегда гордо облаченный в сюртук.
Во многих домишках Старой Риги были такие узкие и извилистые лестницы, что гробы с мертвецами приходилось выносить в окна.
В отношении освещения мой отец был прогрессивен. Лампа была с Ауэровским накаливателем (сеточка из асбеста). Очень сложная конструкция. Лампа стояла на консоли у стены. Принос лампы примерно в 1913 г. в нашу квартиру на улице Екаба, 24–16, был большим событием. Электричество тогда было редкостью.
На лестницах горели керосиновые лампы с рефлектором. Такие были и в предместьях в уличных фонарях. В то время никто их не разбивал и даже не выкрадывали. Керосиновые лампы в домах старого города находились и у входов – освещали двери сверху.
Спать шли со свечой. Свеча находилась на ночном столике, когда просыпался – ее гасил. Свечи у нас в доме находились и по обеим сторонам зеркала на комоде.
Лестницы (подъемы) Старой Риги – это была целая эпопея. Не только в каждом доме, но и иногда даже на каждом этаже – особенные. В шикарных домах – широкие и пологие, покрашенные в белое. Перила – художественная работа столяра. Все без исключения – деревянные. (1948)
Один из первых в Риге кинотеатров «Минуса» был устроен в доме, в так называемом углу Редлиха. Я посещал его вместе с отцом. Отец красил кинозал. Меня поразили богатство и красивые билетерши. Смотрел историческую драму в средневековых одеждах, потом – комедию и, наконец, хронику о похоронах Толстого. Значит, было это в 1910 году.
Что только не хранит рачительный хозяин! Когда в 1946 году убирали Биржевый зал, то в зале за зеркалами нашли спрятанные флаги Российской империи. Старый интендант дома сохранял имущество биржи до самой своей смерти.
Какими же цветастыми были некогда названия фирм:
«Schreib und Zeichnenmateriallien Handlung
en gros und en detail
Controbucher Fabrik von Adolph Freyberg,
Firma: August Lyra, Riga
Die Firma besteht seit 1833».
Все это длинное название еще украшено целой выставкой медалей.
Даже скромное предприятие моего отца (отец назвал его «магазином») носило название:
«Malerwerkstat
Georg Slaweet
Vorm. B. Elwers
Schilder un Zimmer
Maler».
Художественные маляры – только mālderi, иначе их и не называли. Так же beķeri – пекари. Cimermaņi – строители домов. Руководящие «šiltu mālderi» работали в костюмах или кителе, инструмент носили завернутый в бумагу, в нагрудном кармане.
Магазины, парикмахерские, корчмы тогда красили, не прекращая их работу. Начинали в субботу вечером, две ночи, в воскресенье, и наутро в понедельник уже – все в порядке. Потолки обычно обклеивали белыми обоями.
Šiltes (вывески) впервые появились в Европе в XIV веке, образцы сохранились начиная с середины XVI века. Время расцвета – первая половина XIX века. В ХХ веке – уже только послецветие, а вскоре – и быстрый закат.
Фирма Hauck регулярно приносила отцу свою вывеску на исправление, потому что бедовые парни в надписи обычно поправляли на Mauck[285].
В Риге были три типа курьеров (ekspreši) – синие, зеленые, желтые, которые носили шапочки соответствующих цветов. В винной лавке у Аустриня «желтый» собирался купить рюмочку, но денег не хватило. На предложение лавочника пойти и донести недостающую сумму экспресс гордо отвечал: «Ты думаешь, что я из-за твоей водки пойду терять честь своей шапки!»
У экспрессов особый ремесленный инструмент был – большие плетеные корзинки – паланкины для поклажи, их называли šezlingi. Их использовали, когда нужно было вдвоем перенести лежачих больных, трупы из больницы в дом, чтобы класть в гроб, люстры и другие большие, хрупкие, ломкие предметы.
Иногда экспрессы носили и рекламные плакаты. Иногда ходили по два, три или четыре. Иногда на улицах раздавали напечатанные рекламные листочки.
Коммильтон Карлис Розенбергс однажды возвращался с коммерша и экспрессу, шедшему за ним, велел нести свою тросточку.
Аптеки моего времени: Зеленая, Лебединая, Слоновья, Лосиная, Львиная, Старого города, Павела и Фока.
Рижане обычно не переводили названия улиц, например:
Kauf iela (улица Торговцев),
Vēver (улица Ткачей),
Mīliņ (Mühlen Strasse, Мельничная улица),
Pakauša (Packhaus Strasse, Складская улица),
Lēruma (Lärmstrasse, Шумная улица).
Раньше на рижском жаргоне латыши говорили:
leiters (trepes), beķereja (maiznīca), mālers (krāsotājs), fūrmanis (ormanis), Dinaburgas vakzāle (stacija), Šreinbuša (Čiekurkalns), pažarnieks (ugunsdzēsējs), lērums (troksnis), blēņas, blēņoties (palaidņoties), rakaris (palaidnis), porūzis (Vorhauss – priekštelpa), abet (aber – bet), aknibināties (nodarboties ar sīkumiem).
Ремесленники вообще «brūķēja» (использовали) только жаргон, например:
Vaservāga – līmeņrādis,
Borštele – pindzele,
šraubenciers – skrūvgriezis.
Paul Neldner – магазин музыкальных принадлежностей на Бастионном бульваре в доме Гросвальда, на втором этаже. Шикарный и особенный был кабинет магазина. Там находилась большая турецкая тахта, над ней – длинный гобелен с напоминающей Венецию баркаролой Гофмана. Стены увешаны фотографиями актеров, знаменитостей, с дарственными надписями. Флигель. Письменный стол с раритетами.
