Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 2. Свадьбы
Есть еще обыкновение, что новобрачную учат носить воду, потому на другой день свадьбы приходит сваха молодого в дом его, чтобы поучить молодую. Одна из родственниц молодой несет за нею ведра; по приходе на реку родственница бросает в воду перстень для того, чтобы никто не мог испортить молодую; затем набирают воду в ведра и дают нести молодой в ее дом. Сваха скачет и пляшет дорогою в знак того, что новобрачная была прежде приучена к хозяйству и что молодая честная. Сваха часто распевает укоризну насчет жен:
По улице новой
Идут Кирюшка молодой,
Взад, вперед ширует (осматривается),
И идет.
Среди окошечка равняется:
«Дома ли матушка?
Дома ли сударушка?»
«Нету никого —
Ни тетушки, ни дядюшки,
Полезай, Киря, в окно».
Киря ручку протянул,
Иван плетью стеганул:
«Что, сударь, за дворянин
По ночам гуляешь один?
Не дворянской, сударь, чести
По окошкам, сударь, лезти».
А Кирюшка испугался,
По кармашкам забросался;
Рублевички вынимал,
«Солдатушек обделял:
Примите, братцы, рубль,
Помилуйте как-нибудь;
Примите-ка другой
И меня туда с собой»
ГОЛОСОВЫЕ ПЕСНИ,
УПОТРЕБЛЯЕМЫЕ ПРИ СВАДЬБАХ В САРАТОВСКОЙ ГУБЕРНИИ
Жители здешней страны составлены из переселенцев разных мест России, потому они носят на себе отпечаток того края, откуда перешли. Сами песни их выражают повсюду смесь великороссийских, и в подтверждение этого представляются здесь они в таком виде, как уже переиначены и приноровлены ими к новой их оседлости. Многие из этих песен поются не на одних свадьбах, но во всякое время, когда кому вздумается.
Подуй, подуй погодушка
Низовенькая,
Раздуй, раздуй погодушка
Калиновый куст;
Калинушка со малинушкой,
Лазоревый цвет.
Веселое гуляньице,
Где мой милый
Дружок живет.
Он пить не пьет,
Голубчик мой,
За мной младой шлет.
А я, млада младешенька,
Замешкалася.
За утками, за гусями
За лебедями,
За вольной за пташечкой,
За журинькою.
Журавлюшка по бережку похаживает,
Ковыль-травку шелковую
Пощипывает.
За реченьку, за быструю
Поглядывает.
За реченькой, за быстрою
Слободка стоит;
Слободушка немалая —
Четыре двора,
Во тех ли то во двориках
Четыре двора.
Вы, кумушки, голубушки!
Кумитеся, любитеся,
Любите меня.
Вы пойдете в садок гулять —
Возьмите и меня,
Вы станете веночки вить —
Совейте и мне.
Да все дружки
С Москвы пришли,
А мой не бывал;
Да все дружки
Гостинцы шлют,
А мой ничего.
По лужочку я, девушка, гуляла,
Злы коренья копала.
Накопавши злых корней,
Белехонько вымыла.
Уж я, вымывши злы коренья,
Сладким медом сподоблю.
Сподобивши сладким медом,
Дружка в гости позову.
Я, зазвавши дружка милого в гости,
Стакан меду ему поднесу.
Поднесши стакан меду,
Я раздушеньку спрошу:
«Ты, раздушенька миленький,
Что на сердце есть у тебя?»
«У меня ли на сердечке
Тяжел камешек лежит.
Ты сумела, злодейка,
Чем поить, кормить меня.
Ты сумей-ка, разбойница!
Мое тело схоронить.
Не клади ты мое тело
На постоялом дворе.
Положи ты мое тело
Промеж трех больших дорог:
Промеж питерской — московской,
Петербургской широкой.
Ты на правую сторонушку
Поставь коня моего;
А по левую сторонку
Положи остру саблю со копьем,
Со строевым моим ружьем,
В головах ты постанови
Черный кивер со пером;
Чернильницу со пером
И лист бумаги гербовой».
Не ясен сокол взвился высоко,
Сокол, сокол, взвился высоко.
Белая лебедушка повыше его,
Его, его, повыше его.
Соколик лебедушку стал выспрашивать,
Ивать, ивать, стал выспрашивать.
«Скажи-ка, лебедушка, скажи, где была?
Была, была, скажи, где была?»
«Была я, лебедушка, на синем море,
Море, море, на синем море».
«Что там, лебедушка, что видела?
Дила, дила, что видела?»
«Видела я, лебедушка, на море корабль,
Корабль, корабль, на море корабль.
На этом корабличке мурав чердачок,
Чердак, чердак, мурав чердачок —
На этом чердачонке горенка стоит.
Стоит, стоит, горенка стоит.
В этой во горенке вдовонька живет,
Живет, живет, вдовонька живет.
У этой у вдовоньки дочка хороша,
Хороша ли, хороша Аннушка душа.
Сидела же Аннушка под красным окном,
Окном, окном, под красным окном.
Глядела же Аннушка на сине море,
Море, море, на сине море.
По синему моречку шляпонька плывет,
Плывет, плывет, шляпонька плывет,
Поймайте шляпоньку, верные слуги,
Принесите эту шляпоньку Аннушке душе,
Душе, душе, Аннушке душе.
Залилася Аннушка горькими слезами:
Знать моего милого дружка в живи нет.
Нету, нету, дружка в живи нет.
Сронил со кудрей шляпоньку, а сам потонул.
Потонул же, потонул, а сам потонул.
Собралася Аннушка во зелен сад гулять,
Во саду поют пташечки веселенько,
Весело, весело, поют веселенько.
Не пойте, соловушки, громко во саду,
Не давайте зазолушки[147] сердцу моему!
Моему, моему, сердцу моему.
Да и так грустненько сердцу моему:
Лишилася милого дружка навсегда!
Навсегда ли, навсегда, дружка навсегда».
Я вечор-то, молодец,
Позднехонько загулялся;
Позднехонько загулялся
У чужих-то я у ворот,
У воротушек застоялся,
У ворот застоялся.
Я не один-то стоял —
Со прежней своей сударушкой,
Со прежней сударкой.
Сударушка моя
Давно со мной не видалася,
Давно не видалася.
На шеюшку она,
На шеюшку мне бросалась,
На шеюшку бросалась.
Не ходи-ка ты, миленький,
Вдоль по улице поздно,
Вдоль по улице поздно.
Не носи-ка ты, дружочек, подарочков,
Не носи, дружок, не траться,
Не носи, не траться.
Я и так тебя, миленький,
И так тебя любить стану,
И так тебя любить стану.
Я и в свете же от тебя,
Голубчик мой, не отстану,
Да я не отстану.
Вот хотят тебя, дружочек,
Хотят тебя поймати,
Хотят поймати.
Вот кудерюшки твои русы
Хотять, дружок, оборвати,
Хотять оборвати.
По черной-то по грязи
Хотять кудри разбросати,
Хотять разбросати.
Во железушки хотят
Во железы хотят сковати,
Во железы сковати.
Во солдатушки хотят тебя,
Во солдаты отдати,
Во солдаты отдати.
Король молодой сбирался,
Королюшка во ину землю.
Покинул королюшек молодую жену,
Как горькую кукушечку,
В темным лесу;
Как горькую полынушку,
В чистом поле.
Подъехал королюшка к крутой горе,
Пристигла же здесь королюшку
Здесь темная ночь.
Раскинул же королюшка
Бел тонкий шатер.
Ложился королюшка
Вниз белым лицом.
Привиделся королюшке
Чуден, страшен сон:
Из правой его рученьки
Ясен сокол вылетал;
Из левого из белого
Сера утушка.
Знать, моя хозяюшка
Сынка родила и сама померла;
Знать, мне, королюшке,
Воротиться назад.
Подъехал королюшка
К широкому двору.
Широки воротички растворенные,
Косящеты окошечки все невскрытые.
Коней шестерочка заложенная,
Все кучера и форейторы
Приневеселые!
Сенны девушки все наряженые:
Во черных, во платьицах,
Во печальныих!
Знать, моя хозяюшка
Впереди лежит
Под черной тафтой.
Взошел королюшка
В нову горенку,
Восплакнулся королюшка
Горючими слезами.
А девушки-служанушки
Разговаривают:
«Не плачь, не плачь, королюшка,
Не воротишь ее назад!»
Отчего мое сердце страдает?
Отчего пылает в лице кровь?
Кровь пылает, сердце мое разжигает
Прежня мука, со милым любовь!
Ты любовь моя, злодейка,
Любовь волю всю отняла,
Нагуляться с дружком не дала.
Гуляй, гуляй, красная девушка!
Поколь волюшка своя,
Не покрыта буйна голова.
Накроют буйную головушку,
Минуется вся волюшка, гульба,
Вся девичья красота.
Никто девушку гулять не уймет,
Никто ее не смеет удержать.
Как ни батюшка, ни матушка ее,
И ни братья, ни сестрицы,
И ни морозы, ни вьюги,
И ни осенние сильные дожди.
Только уймет ее, остановит,
Как придет матушка красная весна.
Разольется вся полая вода,
Все потопит зеленые луга.
Вспомни, вспомни, миленький,
Во дорожке, во пути.
Аль ты не думаешь,
Дружок, обо мне?
А я по тебе,
Мой миленький,
Сокрушаюся,
Горючими слезами
Заливаюся.
Наполнила слезами
Долины, луга
И всех быстрых речек
Круты берега;
Тяжелым воздыханьицем
Склонила леса;
Все леса прекрасные
Склонились ко мне.
Шелковая травонька
Сплетает мой след.
Злодеи грозятся
С дружком разлучить;
Мы будем стараться
Врагов победить;
Победивши врагов,
В любви со дружком
Будем жить.
Но этой любви
Бывает конец;
А мне, красной девушке,
Знать, счастию венец.
Знать, счастию венец.
Знать, тебе,
Мой размиленький,
Во солдатах быть;
А мне, красной девушке,
Во чужих людях служить,
Во чужих людях, добрых,
На чужой стороне.
Отдал меня батюшка
За Дон, за реку,
Приказал мне батюшка
Семь лет в гости не бывать.
Не буду я к батюшке
Ровнехонько десять лет.
На одиннадцатом годочке
Вольной пташкой прилечу,
Пташечкой, кукушечкой.
Сяду я у батюшки
Во зеленыим саду;
Печалию, кручиной,
Весь сад я подсушу.
Горючими слезами
Весь зеленый потоплю.
Родимой своей матушке
Спокою не дам.
Родимая матушка
Раненько встает;
По новым по сеничкам
Похаживает.
Любимых невестушек
Побуживает:
Вставайте, невестушки!
Что за пташка
У нас во саду?
Отколь эта пташечка?
Не мое ли дитятко
Из чужой, дальней стороны?
Что на свете за мука —
Наша любовь!
Ты покидаешь,
Ты оставляешь
Несчастную меня!
Я вечор во слезах заснула,
Дружка видела во сне;
Лишь проснулась, вздохнула,
Закипела кровь во мне.
Говорила я милому,
Любезному своему:
«Взойди, милый, в мою спальню,
Посмотри на мой портрет.
Если я тебе не по нраву
Сошли меня в мою сторону.
Возьми в руки пистолетик,
Заряди легкий заряд,
Расстрели мою грудь.
Я тем буду довольна —
Сократишь ты жизнь мою.
И я навеки засну
От любви жестокой моей.
Как поедешь, миленький, жениться,
Заезжай на гроб проститься
И несчастную помяни:
Меня, горькую, несчастную,
Как любила я тебя».
Вечор-то добрый молодец
У Любушки был,
У Любушки, у сударушки под окошечком.
Говорила мне Любушка
Нерадостную весть,
Нерадостну, сопечальную.
Печальную весточку:
«Отстать-то мне велят!
Отстань-ка ты, миленький,
Отстань от меня!
Вспомни ты, моя Любушка,
Про прежнюю любовь.
Как мы с тобою, Любушка,
Совыкалися.
Совыканьице было с миленьким
Во темныим лесу,
Как во темном во лесике,
Под березою,
А расставаньице было с Любушкой под осиною.
Как под белою березою
Трава вырастала;
Трава вырастала мелкая,
Трава шелковая.
Как под горькою осиною
Трава не растет
И цветочки не цветут.
Как под белою березою
Трава вырастала,
Вырастала трава мелкая,
Трава шелковая.
Как по этой по травоньке
Цвели цветики,
Голубые цветы, все лазоревые.
Как на этих на цветиках
Кукушка сидит;
Сидит горькая кукушечка,
Жалобно поет;
Моему сердцу ретивому
Назолье дает,
Назола, назолушка, грусть великая!
Что ты, Маша, приуныла,
Воздохнула тяжело?
Воздохнула, вспомянула
Любезного своего!
Я в любезного влюбилась,
На злодеев не гляжу.
Вы, злодеи, лиходеи,
Вы, злымучители мои!
Жила с миленьким полгода,
А за батюшкой двадцать лет.
Не видала мученья такого,
Как по разлуке с удальцом.
Взвейся, взвейся, сиз голубчик,
Прилети туда ко мне.
Сядь-ка, сядь-ка, раздушенька,
На мое право плечо.
Погляди-ка, раздушенька,
На мое бело лицо.
Мое личко круглоличко,
Завсегда как огонь горит.
Мой миленький
Завсегда журит, бранит.
Не жури, не брани,
Раскрой груди белые!
Ты раскрой груди мои,
Посмотри сердце мое:
Мое сердце все изныло
По тебе, любезный мой!
Не шум-то шумит, не гром-то гремит,
Молодой-то турчанин
Во поход пошел.
Во поход-то пошел,
Во ину землю, во не русскую,
Во не русскую, во французскую.
Он забрал-то, забрал,
Силы множества;
Он побольше того
Все во плен берет.
Города он берет,
По себе делит:
Кому золото, кому серебро,
Кому платьице разноцветное.
Доставалась зятю тещенька!
Заставил зять тещу
Три дела делать:
Первое ей дело — гусей пасти;
Другое делице — постелю стлать;
Третье делице — дитя качать. —
Ты качу, ты баю, дитя милое,
Дитя милое, сын турчаночек.
Цвели в поле цветочки,
Цвели, да повяли;
Любил парень девушку,
Любил, да покинул;
После над красной девушкой,
После насмеялся.
В хороводе мой миленький,
При большом народе,
Снял с красной девушки
Шалевый платочек;
С белой шеюшки
Жемчужный борочек.
Как по городу, по Саратову,
Девушка гуляла;
Гербовый она лист
Бумаженьки закупала.
Молодого-то она писаря
К себе в гости зазывала,
На мила дружка любезного
Просьбу составляла.
Молодому она губернатору
Просьбу подавала:
«Уж ты, батюшка, губернатор!
Рассуди-ка ты по правде.
Ты отдай моего дружка любезного,
Отдай во солдаты».
«Уж ты, девушка, раскрасавица,
Не зря ли[148] ты просишь?
Не сама ли ты, красна девушка,
Больше виновата?
Не выйти ли тебе, голубушка,
Вон из каменной палаты?»
Я к Машеньке спешу,
Поклон Машеньке несу.
Пред тобою, пред душою,
На коленочки паду.
«Ты прости меня, милая,
Виноват я пред тобой!»
«Я во всех винах тебя прощаю —
Ты не будь, дружок мой!
Когда клялся предо мной,
Клялся, миленький, божился:
Хотел верен всегда быть.
Не хочу лукавых любить,
Они не могут любви ценить».
«Полюби, полюби-ка, красная, меня!
Если полюбишь меня,
Будешь счастлива навсегда,
Рассчастливая Машуринька,
Ты талантливая!
Для Машуриньки такой
Есть у меня особый покой.
Уж и спальню твою
Всю цветами уберу;
Я цветами, зеркалами,
Да и разными красами,
И подушечками.
Тесовая кровать
На коврах будет стоять;
Рассчастливая Машура
Будет нежно почивать.
Серебряны самовары
На столах будут кипеть;
Рассчастливая Машура
За столом будет сидеть».
Я пойду ли, молодец,
На почтовый двор;
Закричу я, молодец,
Громким голосом своим:
«Кучера ли вы мои!
Слуги верные!
Оседлайте, кучера,
Моего ворона коня;
Уж я по полям поеду,
А другими полями выеду.
Не сон-то клонит мою голову,
Дремотой сон валит.
Я пущу своего коня
Во зеленые луга;
Я раскину, молодец,
Бел тонкий шатер;
Расстелю я, молодец,
Свой шелковый ковер;
Не один-то я лягу,
С красной девушкой-душой.
Поутру я встаю —
Нет ни коня, ни седла,
Ни коня-та, ни седла;
Ни девушки, ни шатра.
Я пойду ли, молодец,
На дороженьку большу;
Погляжу ли я, молодец,
По левую сторону.
Не пыль-то пылит,
Не туман с моря валит.
Молодой-то король
Всех гонит коней;
Моего ворона коня
За повод ведет:
Красну девушку,
На возу везет.
Уж ты пей, мой миленький,
Не пропейся;
На меня ли, на девчоночку,
Не надейся.
У меня ли, у девушки,
Горя много, горя много,
И печалюшка велика.
Я со этого со горюшка
Ноченьку не спала;
У тесовой у кроватушки
Простояла.
Я пуховую перинушку
Перебивала,
С правой руки колечушки
Потеряла.
Я, девушка, по горенке гуляла.
С того горя, с той печалюшки
Из клеточки соловушка выпущала.
Полети, мой соловушек,
Во чисто поле,
Приузнай ты, соловушек,
Размилого.
На моем на дружке
Примет много:
Как и первая приметушка —
Лицо белое;
Как другая приметушка —
Брови черные;
Как и третья приметушка —
На головушке кудри русые.
Да еще приметушка —
Походушка частенькая.
На его ли я походушку
Прельстилася,
Ретивое мое сердечушко —
Заразил.
Когда-то мой миленький
В любви мне верен был.
Уж ты глупенький,
Неразумненький,
Дурак соловейка!
Не вей, не вей тепла гнездушка,
Не вей при дорожке.
Да свей ты тепло гнездушко
В лугах при долине,
В лугах при долине,
При долинушке.
Да свей при зеленой,
В широком раздолье.
Никто твое тепло гнездушко
Никто не разорит,
Никто не разорит.
Никто твоих малых детушек,
Никто не разгонит,
Никто не разгонит.
Как во этой во долинушке
Стоит темная темница,
Темная темница.
Как во этой ли во темнице
Ни дверей, ни окошечек,
Ни дверей, ни окошечек.
Одна трубонька,
Труба дымовая,
Труба дымовая!
Как из этой ли со трубоньки
Дымок повевает,
Дымок повевает.
Как во этой ли во темнице
Сидит удалой молодчик,
Удалой молодчик.
Тут ехала, тут проехала
Гостья дорогая,
Гостья дорогая.
Тому молодцу, тому доброму,
Матушка родная,
Матушка родная.
Да ты, дитятко, да ты, милое,
С кем отсюда поедешь?
Как по край-то берега,
По край синя моречка
Камыши высокие.
Как во тех ли во камышиках
Стояли палатушки.
Как во этих во палатушках
Стоят столики Камышевы.
Как на этих на столиках Камышевых
Скатерти шелковые.
Как за одним-то столом
Сидит добрый молодец
С душой красной девушкой.
Как играл-то он
С душой красной девушкой
Во гусли серебряны.
Как проиграл-то он
Душе красной девице,
Проиграл три корабличка,
Да все нагруженные.
Как и первый проиграл корабличек,
Проиграл с чистым серебром;
Как второй проиграл корабличек,
С крупным жемчугом,
Третий с цветным платьицем.
Как, проигравши все три кораблички,
Сам, бедный, задумался.
«Не печалься, добрый молодец!
Возвратятся назад
Три кораблика,
Да все твои нагруженные.
Ты возьми, удал добрый молодец,
Меня замуж за себя.
Мы отправимся с тобой,
Доброй молодец,
Во каменну Москву жити».
«Пропадай, пропадай лучше!
Мои три кораблика
Со чистым серебром,
И со всем именьицем.
Не возьму я тебя,
Душа красная девица,
Замуж за себя.
Не согласен я отправиться с тобой,
Раскрасавица!
Во каменну Москву жити
И тебя женой имети».
Я вечор в гостях гостила,
Во компаньице была;
Что нет лучшего молодчика
Я в любовь к себе взяла.
Не постыдно с ним водиться,
Можно радостью называть;
Добра молодца
Красавчиком величать.
Хорош, пригож мой миленький
Дружок уродился.
Со мной, красной девицей,
Повадился.
От своей сторонушки
Удалился.
Хорош, статен, приубран,
Походочка щепетна,
Тароват на все дела.
Распрекрасным своим взором
Мил сердечко заразил.
Своими лестными словами
Танцевать с тобой просил.
Долго, долго танцевали —
Появился жар в лице.
Вышли в сени прохладиться,
Чтобы жар с лица согнать.
И я, млада, испугалась —
На дворе-то темна ночь!
Знать мне, красной девице,
Должно скрыться отселе прочь.
Ночной темнотою
Все покрылись небеса[149].
Люди для спокою
Все сомкнули глаза.
Внезапно кто-то постучал
И сон приятный перервал.
«Кто же там стучится?» —
С гневом я закричала.
Томно кто-то отвечал:
«Я, мальчик бедный, заплутался!»
Я смелость приняла
И двери отперла.
«Согрейте мерзло тело,
Я, мальчик, чуть дышу».
Мне жалко очень стало,
Свечу в комнате зажгла.
Я вижу, он крылами
Сильно машет предо мной!
И грудь мою пронзила
Преострая стрела.
Лишь он обогрелся,
Тотчас мне объявил:
«Враг твой оживился,
Владеть тобой пришел.
Вспомни каменны чертоги,
Где я с тобой обитал».
Грустно девушка сказала:
«О, несчастная моя судьба!
Чародей мною владеет,
Я пропала навсегда».
Не успела слова молвить,
Как очутилась я у тех палат.
Заиграла музыка
В чародейных домах,
Девушка в памяти очнулась —
Чародей пред ней стоял.
Солнце красное! Оставляй небеса,
Скорее катись за темные леса.
Месяц ясный! Останься за горой,
Небеса! Покройтесь темнотой.
Дайте мне времечко
Укрыться от людей
И наплакаться по участи своей —
Люди бегают от грусти моей.
Им нужно знать слез причину!
А где милый мой? А где радость? Где дорогой?
Не навеки ли ты простился,
Дружок миленький со мной?
Нет ни писем, нет ни вестей
От тебя, моя радость, мой дорогой!
Напиши, милый друг, мне весть,
Что забыл ты уж меня.
Дай отраду поскорее умереть,
Чтобы на свет мне больше не смотреть.
Для того, знать, я уродилася, молода,
Чтобы узнать страсть, дружка любя.
Любовь меня терзает
И навек смыкает мои глаза,
Прощай, милой друг, надежда!
Оставляю и я тебя.
Вы подруженьки мои!
Вы придите ко мне,
Погорюйте обо мне,
Погорюйте обо мне!
Посидите у меня,
Веселее будет мне,
И матушке родной,
И батюшке моему,
И батюшке моему!
У моего родимого
Есть зелененький садок.
В саду нет погодушки,
Лишь листочки шумят,
Лишь листочки шумят!
Развольные пташечки
Все слухами говорят,
Все слухами говорят.
Летел здесь соловушек,
Летел бравый молодой!
Я спрошу соловушка:
Тужит ли милый по мне?
Тужит ли, горюет ли?
Хоть он тужит —
Малость обо мне,
Хоть он тужит —
Малость обо мне
Во матушке во Москве,
Во матушке во Москве.
А я по нем, девушка,
Сокрушаюсь завсегда!
Стой, стой, кручинушка,
Пойду во зелен сад гулять,
Пойду во зелен сад гулять.
Со той со досадушки
На сыру землю паду;
На сыру землю паду!
До тех пор лежати буду.
Когда три часа пройдут,
Все минуты изойдут,
Горючи слезы прольют,
Горючи слезы прольют,
Быстры реки пройдут,
Ко мне девушки придут.
Тогда встану я, опомнюся,
В нову горницу взойду,
В нову горницу взойду.
Сяду на лавочке,
Погляжу в окошечко:
Да нейдет ли мой милой?
Да нейдет ли мой милой?
Не летит ли соколик?
Раздушенька, светик мой,
Раздушеныса, светик мой!
Что ты сделал надо мной,
Над девушкой молодой,
Над девушкой молодой,
Над моей русой косой?
До чего меня довел? —
До славушки до худой,
До славушки до худой.
Хоть славушка пройдет,
Никто замуж не возьмет.
Не льсти, милый, словами,
Не обманывай в глаза!
Ты почувствуй, друг любезный,
Как я люблю тебя!
Через тебя ли, мой любезный,
Много горечи терплю,
Все досады перенесла?
Я со младости лет
Во долинушке взросла,
Я от солнца, я от жару
Лицо бело сберегла;
Сберегла лицо прекрасное
Для несчастной судьбы своей.
Ты, судьба моя, судьба!
Судьба горькая моя!
Все злодеи мне грозят,
Разлучить с тобой хотят.
Нас с тобой тогда разлучат,
Когда кончится любовь.
Вы, шабры мои ближние[150],
Вы не дайте мне, шабры,
Злою смертью умереть.
Приведите мне, шабры, писаря,
Чтобы он дружку
Письмо написал.
Я письмо-то напишу
И словами расскажу:
«Ты поедешь, миленький, жениться,
Заезжай ко мне, дружок,
Хоть проститься.
Уж степь, ты наша степь!
Степь наша уральская!
Ничегохонько во степи не уродилося,
Ни травоньки, ни муравоньки!
Уродилась во степи
Одна горькая полынушка[151],
Уродилась еще во степи
Белая березонька.
Мимо этой березоньки
Лежала дороженька:
Никто по той дороженьке,
Никто ни прохаживал.
Только шли, прошли
Одни извозчики,
Молодые колонисты.
Во пути-то у них
Случилось несчастьице большое:
Захворал, занемог
Молодой извозчичек.
Он при смерти лежит,
У своих товарищей молит:
Уж вы, братцы, вы, мои товарищи!
Не покиньте вы, братцы,
При бедности меня!
Вы возьмите, братцы,
Вороных коней моих.
Вы скажите, братцы,
Матушке и батюшке низкий поклон,
Молодой жене мое почитаньице.
Малым родным моим детушкам
Вечное благословеньице.
Вы скажите, братцы, матушке моей,
Что я остался в дикой степи.
На могилушке моей
Растет ковыль травонька,
В головах растет горькая полынушка,
В резвых ногах стоят звери лютые:
Разорвут мое тело белое,
Растаскают мои костоньки
По дикой степи!
Что это у меня был за миленький!
Мил, прекрасен и хорош.
Носил милый сибирочку
Шалунову голубу[152];
Носил он жилеточку
Матеревую хорошую;
Носил друг шароварушки
На лайковых помочах,
На могучих плечах.
На кудрях у него шляпонька
Распрекрасна, хороша!
Сказали про милого,
Что милый не жив,
Милый без вести пропал,
В сине море потонул.
Как вечор ли мой размиленький
Вдоль по улице прошел.
Он нову песенку пропел,
На гитаре проиграл,
В терем голос подавал,
«Мне, красной девушке, извещал:
Здорово ли, моя Любушка,
Поживаешь без меня?»
Волга-матушка взволновалася,
Ничего в волнах не видно!
Только видно в волнах
Одну красну лодочку.
Красна лодочка плывет, краснеется,
Весельчики на ней зеленеются.
Сам хозяин сидит во наряде:
В желтом нанковом кафтане,
В черном бархатном картузе.
На картузе славный козыречек,
Сам он купеческий сыночек.
«Заворачивайте, ребята,
К Настасьиному ко подворью».
Настасьюшка сама выходила,
Стакан воды выносила,
Ванюшеньке-дружке подносила.
«Ты выпей-ка, дружок, искушай!»
«Ноне не пью, Настасья,
У нас в доме несчастье:
Поголовный набор солдатский!
Хотят меня, молодца,
Отдати во солдаты.
Уж я выйду на сход, поклонюся:
Вы помилуйте, мирски люди!
Я не вор, я не разбойник,
Я до девушек был охотник,
До молодых был приветлив.
Я воров совсем не знал,
Приносил покорность вам,
Всегда был я добр и честен,
К воровству не причестен[153]».
Как ушел-то вор казаченька,
Ушел со Тихого Дону.
Как унес с собой вор казаченька,
Унес строевое ружье
И саблю острую.
Он увел с собой, вор казаченька,
Увел силы множества.
По расчету-то он увел, вор казаченька,
Ровно сорок тысящев,
Он увел их, добрых молодцев,
Да все казаченьков, да все вооруженных.
Как и ушли они, воры казаченьки,
Все путем, глухими дорогами,
Как глухими дорогами, дикими степями;
Как дикими степями, темными лесами.
Как и платьице было на ворах казаченьках,
Все было шелковое,
Как фураженьки на ворах казаченьках
Были сукна дорогого,
Они сшиты были полка полевого.
Под командою они были, воры казаченьки,
Полковника молодого.
Через быструю речушку шли воры казаченьки,
Да все перемочилися;
Во черной они во грязи,
Да все перепачкалися.
Пошли девушки, пошли красные,
Они на рынок гулять,
На рынок, на ярмарку Макарьевску,
На славну Александровску[154].
Они гуляли, красны девушки,
Белый день до вечера,
До самой полуночи.
Полуночная звезда высоко взошла,
Звезда за полночь зашла.
Они, красны девицы,
В кучу собиралися,
Домой все отправлялися.
Шли они, красны девицы,
Закоулками, переулками,
Ничего они не боялися.
А боялись девушки,
Опасались, красные,
Журьбы своих матушек.
Родна матушка журит, бранит,
Любить дружка не велит.
Хотя я, девушка,
Гулять поздно не стану,
А любить дружка не перестану.
Милый ласков и хорош,
Он уважать меня во всем готов.
Я страдать буду от матери, от отца,
Не расстанусь с дружком навеки, до конца.
Как не белая березка, березка,
Свивалася, ой, совивалася!
Как девушка с молодцем, с молодцем,
Совыкалася, ой, совыкалася!
Совыканьице у них, у них,
Было тайное, ой, было тайное!
Расставаньице у них, у них,
Было слезное, ой, было слезное!
Запрягает милый друг, дружок,
Вороных, ой, вороных коней!
Соезжает дружок, дружок
С широка, ой, с широка двора.
Он, соехавши со двора, запел
С горя песенку, ой, с горя песенку!
«Ты прощай, прощай светик,
Моя Любушка, ой, моя Любушка!
Наживай себе, Любушка,
Иного размилого,
Ой, дружка милого!
Если лучше меня наживешь —
Позабудешь, ой, позабудешь!
Если хуже меня наживешь —
Вспомянешь, ой, вспомянешь!
И еще, что это у меня
Был дружок за миленький,
Был дружок за хорошенький!
И гулять пойдет, дружок,
И меня, ой, и меня с собой берет!»
Провожала Любушка дружка
Далекохонько, далекохонько,
Распростилась она с миленьким.
Воспоминает она воздыханьем:
«Что был за миленький, ой, за миленький!»
Вы, комарики мои,
Не кусайте, комары,
Мое белое лицо.
Мое белое лицо,
Разгорелось горячо;
Ровно аленький цветок
Во чистом поле цветет.
Там и травка зелена,
Где мой миленький гулял,
Где ласково меня целовал;
Где ласково целовал.
Туго к сердцу прижимал,
Раздушенькой называл,
Раздушенькой называл.
«Ты, раздушенька моя,
Вечор был я у тебя,
Вечор был я у тебя.
Не узнала ты меня,
Отсылала от себя,
Отсылала от себя,
Тем огорчила дружка».
«Вспомни, миленький дружок,
Как ты был у меня,
У крашеного крыльца,
У крашеного крыльца;
Во горницу взошел,
К кровати подошел,
К кровати подошел,
Открыл браный положек,
Взял за рученьку мою,
За золотой перстенек».
Широкохонько Волгушка разливалася,
Во крутые бережечки не вбиралася,
Со желтым песочком сомыкалася.
Вобралась Волгушка во горы,
Во долы и леса зеленые.
Позатопляла Волгушка травы зеленые,
Оставался один чист ракитов куст.
Как на кустике свито гнездышко,
Во гнездышке сидит млад соловушек.
Хорошо он поет, высвистывает,
Выговорушки выговаривает
Голосочком всему городу,
Матушке каменной Москве.
Как отец с матерью всю ночь не спят,
За столом сидят, за столом сидят,
Они думу думают: которого нам сына
Во солдатушки отдати?
«Нам большого отдати — детей много;
Нам среднего отдати — жена умна,
Как жена-то умна, по ней дом стоит.
Нам отдать ли, не отдать,
Сына малого, неженатого».
Как и малый сын, вор, догадлив был,
Во ногах он лежит, просит жребия.
«Уж вы, дети мои молодыя!
Вы подите, дети, на конный двор,
Оседлайте коней, что нет лучших.
Вы ступайте, дети, во чисто поле,
Вы срежьте все по жеребью,
Вы бросьте во Волгу-матушку».
Как большой бросил жребий —
Вверх воды пошел;
А середний бросил —
Вниз воды пошел;
А холост бросил —
Как тяжел камень жребий
На дно пошел.
Как пришло нам отдати
Сына малого, неженатого,
Так и заплакался,
Об сыру землю ударился:
«Аль я, батюшка, вам
Не кормилец, не работничек был?»
Полно, беленький снежочек,
На талой земле лежать
Полно, миленький дружочек,
По сторонке тосковать.
Не пора ли, не времечко,
Любезную забывать?
Что это у милого дружочка,
Что за ум, за разум такой,
За обычай за дурной!
Милый не сказывал
Любви никакой.
«Если любишь, скажися;
А не любишь, откажися.
Мне ли, девушке, пора-время?
Не введи в худую славу, не клади,
Худа славушка, бесчестье;
Роду, племени укор,
Стыд головушке удалой!
Мне нельзя прийти домой,
Сказать матушке родной.
Как у ключика было
У текучего, у колодезя
У студеного, у лужочка у зеленого,
Красна девушка платья пряла,
А добрый молодец коня поил,
С красной девушкой, девушкой разговаривал,
Он к себе девушку подговаривал.
Молодая-то жена была догадлива,
Взяла ведры, сама за водой пошла.
За водой-то пошла, она воду черпала;
Почерпнувши воды, с девкой поразмолвилась,
Поразмолвившись, стала ей уграживать:
«Не быть тебе, девушка,
Не быть на белом свете;
Не любить тебе, девушка,
Моего мужа, своего друга».
Эта девушка испугалась
И матушке пожаловалась:
«Что это, матушка,
У меня голова болит?»
Во полуночи девушка
Сделалась вся больна,
Ко белой заре
Девушка переставилась.
На восходе солнышка
Стали в колокол звонить
И девушку хоронить.
Как у молодца заболела голова,
У хорошего со зеленого вина.
Велик город Москва,
И матушка-Москва широка.
Никто в Москве не ходит, не гуляет.
Только шел, прошел детинушка молодой,
У детинушки нет заботы никакой.
Только есть одна забота, сухота:
Навязалася не по совести жена.
Журит, бранит своего мужа завсегда!
Муж из горенки во светлячку пошел,
В потемочках буйну голову чесал;
При ясном огне кудерюшки завивал,
Завивши кудри, черну шляпу надевал.
Надел шляпоньку, вдоль по улице пошел.
Пошел, пошел, ко сударушке зашел,
На белой заре к молодой жене пришел.
Молода жена! Растворяй-ка ворота.
Я не вор пришел, не разбойничек денной,
Я пришел к тебе сам хозяин коренной;
Я принес тебе гостинец дорогой:
Шелковую плеть в руках.
Как по морю синенькому
Плавали, гуляли корабли;
Как на кажнием корабличке
По пяти сот молодцов,
Государевых гребцов,
Славных песельников.
Хорошо гребцы гребут,
Весело песни поют,
Разговоры говорят,
Лиходея все бранят:
«Ты, лиходей, расканалья!
Обобрал кормовые, харчевые,
Третьи денежный.
На эти денежки
Палаты себе склал.
Белокаменны палатушки,
Стены мраморные;
Из хрусталя потолок,
Позолоченой конек».
Как на эти потолки
Москва-речушка взошла;
Не сама собой взошла,
Неволюшкой взведена,
И жива рыба пущена.
Как во этих палатах
Кроватушка смощена;
На этой на кровати
Сам лиходей почивал,
На живу рыбу смотрел,
Он речи говорил:
«Уж ты, рыба, ты белуга!
Ты зачем сюда взошла?»
«Не сама собой я взошла,
Неволюшка занесла —
Твоя хитрость призвала».
Веселитёся, подружки,
Весна скоро придет;
Весна скоро придет,
Солнце взойдет.
Сгонит снеги и мороз.
Сгонит снеги и мороз,
С гор покатится вода,
Во зеленые луга.
Во лужках уж травка зеленеет
И цветочки расцвели,
Расцвели в поле цветочки,
Где ракитовый кусток.
Между этих кусточков
Волга-матушка прошла.
Как над этою над Волгою
Куст малинушки стоит;
И в этом ли кусточке
Соловей громко поет.
Не пой, не пой, соловушек,
Во зеленом саду весной!
Возьми горечко с собой,
Унеси горе далеко,
Чтоб не слыхати про него,
Про горечко прошлое.
На воде горе не тонет,
И огнем горе не жжется,
Прочь от девушек нейдет.
А молодца горе берет —
На совет девушка нейдет,
Подарочки не берет.
Я вечор ли, молода,
Во компании пробыла;
Сидела не одна
За убраным столом.
С соколом прохлаждалася,
Пива пьяного напивалася —
Правыми ручками обнималися.
Ни по долгий час
Промолвил молодец словечко:
«Сделай, радость, сердечко,
Поцелуй меня!» —
«Я такой страх имею,
Целовать тебя не смею.
Боюсь, миленький, тебя,
Опасаюсь, смеяться будешь надо мной».
Отдавали меня, молоду,
На чужу сторону
Не за ровнюшку.
Не за ровней буду жить:
Буду плакать и тужить,
Тебя ли, миленький, сушить!
За горами, за долами,
За крутыми берегами
Лужочек там был.
Во лужочке дубочек,
Под дубочком молодчик
В пригорье сидит,
При таком ли пригорье,
При великой кручине
На свет не глядит.
Скрыйся, скрыйся, вольный свет!
Сударышки дома нет.
Где гуляю, где хожу,
На уме дружка держу.
На уме, на разуме,
На своих крепких мыслях.
Было в руках счастье —
Не сумела содержать.
Любил меня молодчик —
Не могла любовь признать.
Стала любовь признавать,
Стал миленький отставать,
С иной миленькой стал гулять.
Гуляй, гуляй, Машенька!
Гуляй, развеселая:
Поколь волюшка твоя
Не покрыта голова.
Покроют головушку,
Наложут заботушку
На красну девушку.
Первая заботушка:
Свекор да свекровушка;
Другая заботушка:
Деверь да золовушка;
Третья заботушка:
Муж, удала голова,
Он гуляет без меня
По вдовушкам, по вдовам,
По замужним женам.
Как и замужняя жена
Не лучше меня.
Шла Машенька из лесочка
Несла в руках по веночку, сама говорит:
«Ты, пастух мой, пастушочек!
Пастух, миленький дружочек,
Не покинь меня!»
«Не покину сиротину
При широкой долине,
Во лужке одну!»
Туда, сюда пастух бросался,
Со стадом управлялся,
Домой поспешал.
Он жене свои речи изъявлял:
«Жена моя, женушка!
Жена, верная служанка.
Не жди меня ночевать.
Ты жди меня порою,
Вечернею зарею,
Утренней росою —
Пойду погулять.
Меня звали, позывали
В зелен сад гулять.
Там гулять по садочку,
По ракитову кусточку,
Где Машенька ждет».
Ждала Маша, поджидала,
За ракитов куст запала.
Пущай мил пройдет!
Машино сердце не стерпело,
Громким голосом вскричала:
«Здеся я, милой!»
Мой миленький взрадовался,
На белую грудь бросался,
Начал целовать.
Он целует и милует,
Туго к сердцу прижимает,
Машей называет.
«Ты, Машенька, черноброва,
Зачем ты любишь иного,
А меня покидаешь?»
На то милый осердился,
С Машей не простился —
Толкнул ее в грудь.
Уж ты сад, мой садик,
Сад, зеленый виноград.
Садил тебя Иван,
Ой, ой, оёшеньки!
А поливал Селиван,
Обгораживала Селиванова жена.
В саду молодец гулял,
Разорили, погубили,
Довели до конца,
Ой, ой, оёшеньки!
Да, никто по мне
Не кричит, не кричит!
Гляну я на окошечко,
Родной дедушка идет,
Восемьдесят рублев несет.
Ой, ой, оёшеньки!
Гляну я, родна бабушка идет,
Льняной холст несет;
Еще гляну я во красное,
Родной батюшка идет,
Благословеньице несет.
Родна матушка,
Горячие слезы льет,
Ой, ой, оёшеньки!
Еще гляжу я, родной дедушка идет,
Зипун с шубою несет.
Еще гляжу я, родна тетушка идет,
Моток ниточек несет.
Ой, ой, оёшеньки!
Родной братец идет, ворона коня ведет;
Родная сестрица идет,
Шириночку несет;
А позади-то всех идет
Молодая жена,
Молодых детушек ведет,
Ровно пчелушка гудёт.
Ой, ой, оёшеньки!
Как на стежке, по дорожке
Шли солдаты молодые,
За собой девку манили.
«Пойдем, девка, пойдем, красная!
С нами, с молодцами.
У нас жить, девушка,
Приволь
