Леся Рябцева - Эхо Москвы. Непридуманная история
К. ЛАРИНА: Саш, а в школе ребенок у тебя учится – там есть пережитки советской власти? Рудименты и атавизмы.
А. ПЛЮЩЕВ: Ну, конечно, в школе есть. Но вот Варе повезло – она ни в какой не в специальной школе учится, обычная средняя школа, просто у них очень подобрался хороший коллектив учителей. С вашего позволения, не буду называть школу, чтобы там не загадили просто.
К. ЛАРИНА: Не надо, да.
А. ПЛЮЩЕВ: И учителей, и учеников, и, в общем, я когда смотрю, слава богу там все, ну, просто в наименьшей степени. То, что я смотрю, вижу по новостям или звонят нам в прямой эфир родители, такого понарассказывают. Слава богу, на фильм Никиты Михалкова их не водили, на «Утомленные солнцем. Предстояние» и других всяких разных элементов идиотизма. Мало, мало. Есть что-то, но по мелочи.
К. ЛАРИНА: Ну а ты следишь там за учебниками? Что пишут в учебниках истории? Как рассказывают про какие-то исторические периоды? Или пока нет? Какой класс-то у вас?
А. ПЛЮЩЕВ: У нас еще только в 5-й переходим, у нас еще такого особенно не было – потом посмотрю обязательно. Но, вот, то, что я видел сейчас, вроде бы ничего. Но, во всяком случае, не сильно отличается от того, что мы изучали, с одной стороны – да, у нас было советское преподавание. Но там еще, там, про Петра I, туда-сюда. Все вроде бы ничего. Но сравнивая с тем, как мы сейчас, я не знаю, читаем в энциклопедиях, в википедиях, в интернетах. В общем, я ничего вопиющего такого прямо не нашел. Не знаю, слава богу.
К. ЛАРИНА: Хотела успеть до перерыва еще, естественно, в Интернет заглянуть, в смысле, в твой Интернет, поскольку мы все знаем, что Плющев – это гуру в Интернете. Хотя, как нам здесь написали, он ничего толком не знает и ничего не умеет, но к вопросам я чуть позже обращусь.
Ты в Интернете, действительно, существуешь достаточно давно в отличие от нас от всех, мы тут все абсолютно полные идиоты, и каждый раз если что спросить, мы все обращаемся к Плющеву, он нам на все вопросы даст ответы. А твое ощущение вот этого пространства, я имею в виду как сообщества – насколько оно реально имеет рычаги управления на страну сегодня? Действительно ли там формируется то самое гражданское общество или это все наши иллюзии?
А. ПЛЮЩЕВ: А это очень большой и длинный вопрос. Но, во-первых, я хочу сказать насчет гуру. Сколько я ни развеиваю этот миф, он не развеивается.
К. ЛАРИНА: Пусть будет.
А. ПЛЮЩЕВ: Ну да, хорошо. Просто ко мне обращаются часто с вопросами, например, по сайту «Эха Москвы», а я им совсем не занимаюсь – им занимаются другие, специально обученные люди, и я ничего, например, о нем не могу сказать. Про Интернет. Значит, во-первых, я просто исследую это пространство. И в основном-то я не гуру, а такой, популяризатор. Я считаю, что действительно это прогресс в любом – и в технологическом, и в социальном, и в гражданском, в любом смысле этого слова. И поэтому я всячески агитирую людей, чтобы они пользовались интернетом в том или ином виде. Пусть даже хотя бы там одними Одноклассниками, или mail.ru – чем угодно, что им нравится. Слушали «Эхо Москвы» через Интернет. Пожалуйста. Лишь бы пользовались тем, что двигает вперед нашу нацию, как ни громко это будет сказано. Вот, я такой вижу способ движения. Кто-то с портретом Сталина, значит, борется, а у меня такой пунктик.
И что касается гражданского общества, мне кажется, сейчас это просто совпало с модой. У определенной части нашей власти есть мода на Интернет. Она, забив отчаянно все другие институты, вдруг обнаружила, что есть такой Интернет, который как-то не очень забивается и забивать его как-то не комильфо, да и, в общем, с ним даже прикольно. Я не знаю мотивов, честно говоря, это я сейчас выдумываю. И поэтому, когда он читает, там «Боже мой! А что же, оказывается, происходит? Люди где-то шумят, они как-то объединяются, что-то там такое выходит. Смотрите-ка».
А еще, понимаете, в Интернете нет среднего звена. В Интернете вы напрямую попадаете на высшее звено. Ну, можете попасть. То есть не происходит так, что… Вот, почему акции разгоняют на улицах, например? Ну вот, я думаю, что, если бы мимо ехал Путин или Медведев, мимо акции какой-нибудь, он вряд ли отдал бы приказ разогнать. Ну, просто вряд ли. Но там есть среднее звено и даже мелкое звено, которому обязательно попадет от вышестоящего в случае чего. Главное – чтобы чего не вышло, поэтому их разгоняют. Вот и все. Ну, как мне кажется.
К. ЛАРИНА: А можно разогнать акции в Интернете?
А. ПЛЮЩЕВ: В Интернете – ну, теоретически можно. Кстати, можно. И даже есть ходы, есть известные способы. Но пока не разгоняют и, может быть, слава богу. Может быть, наоборот, на улицах прекратят, на что у меня надежда. Тут сказали, что я неисправимый оптимист – я буду поддерживать этот имидж.
К. ЛАРИНА: Саш. Ну, все-таки, действительно, там формируется некое движение сопротивления? Или мы все-таки склонны преувеличивать это пространство, его значение, его силу?
А. ПЛЮЩЕВ: Ну, я не вижу какого-то, прямо, формирования такого. Явно, что люди умные, люди мыслящие, люди, жаждущие общаться. Причем опять же по самые разные стороны баррикад и в разных сторонах политического спектра они почему-то оказываются там. Ну, почему? Потому что больше негде. А где еще? Вот, на радио «Эхо Москвы» иногда и в Интернете. Все, собственно, больше мест нет. Ну, я утрирую, но это так, по большому-то счету.
К. ЛАРИНА: Ну а можно? Не знаю… Хотя тут ты, может, мне скажешь, правда это или нет, молдавскую революцию, которую устроила Наталья Морарь, действительно ли это было с помощью Интернета?
А. ПЛЮЩЕВ: Там чисто организационные вещи. На самом деле, лучше спросить – мне рассказывала об этом подробно достаточно Евгения Альбац, и мне кажется, лучше спросить это у нее, потому что она с Натальей Морарь держала связь. Насколько я понимаю, организационные вещи какие-то были через Твиттер тот же. Меня, кстати, просили Ксению Ларину поагитировать за Твиттер.
К. ЛАРИНА: Да-да-да. Обязательно. Нет, я его завела, но я не знаю, что с ним делать.
А. ПЛЮЩЕВ: Я обязательно тебя к этому, как это модно говорить в Интернете, поевангелирую.
К. ЛАРИНА: Хорошо. (смеется)
А. ПЛЮЩЕВ: Евангелировал-евангелировал, да не выевангелировал.
К. ЛАРИНА: А есть статистика какая-нибудь относительно нашей страны, какое количество людей вообще активные пользователи Интернета? В процентном содержании?
А. ПЛЮЩЕВ: Ну, сейчас принято останавливаться на отметке 40 миллионов того, что люди пользуются. Как из них еще считать активных…
К. ЛАРИНА: То есть почти треть?
А. ПЛЮЩЕВ: Четверть. Ну, между четвертью и третью. Как из них считать активных, это достаточно сложный вопрос, и что считать активным. Это когда человек заходит каждый день? Или он разговаривает на политические темы? Это, ну, у каждого свой критерий активности.
К. ЛАРИНА: Мне кажется, что человек, который заходит каждый день туда по любому поводу, он рано или поздно все равно будет политически активным.
А. ПЛЮЩЕВ: Не всегда. Далеко не всегда. Да нет, ну…
К. ЛАРИНА: Ну как? Все равно ты с этим встретишься внутри.
А. ПЛЮЩЕВ: Ксюшечка, дело в том, что мы в своей среде, что называется. Иногда тоже такое заблуждение у меня, и когда там говоришь кому-нибудь, там… ну, как там писал Тема Лебедев, условно говоря, или, там я не знаю, Ксения Ларина: а это кто? Ты говоришь: «Ну как же! Это блогер № 1 или 5, или вообще это самый известный человек в Интернете». А люди ничего. Они на Анекдот. Ру сходили или что там сейчас? Башорг тоже популярный ресурс. И все, им отлично.
К. ЛАРИНА: То есть там тоже есть свои перегородки?
А. ПЛЮЩЕВ: Конечно.
К. ЛАРИНА: Когда из одного сообщества в другое человек не перетекает – параллельно существует, да?
А. ПЛЮЩЕВ: Ты понимаешь, в чем дело? Сейчас вообще сообщества, социальные сети, например, Вконтакте очень популярная социальная сеть. Они стремятся не упускать. Вот, поймав однажды человека, они стремятся не выпускать. Они стремятся сделать ему все условия там внутри, чтобы он считал Интернетом только эту социальную сеть – почту, телеграф, телефон, картинки, я не знаю, музыку. Ну, все, что угодно, общение между собой. И люди, вот, например, войдя в Интернет через Одноклассники (таких очень много, за что Одноклассникам стоит памятник при жизни вылепить), они часто дальше не идут. И они полагают, что, собственно, это Интернет-то и есть, вот он какой. Очень интересный феномен.
К. ЛАРИНА: А действительно ли – вот, я об этом читала – действительно ли, в этом смысле у нас такая уникальная страна, что у нас Живой журнал используется для таких серьезных целей, как политическая борьба?
А. ПЛЮЩЕВ: ЖЖ в России больше, чем ЖЖ. У нас все больше, чем что-либо. Поэт больше, ну, так далее. Все. У нас вообще Интернет, в принципе, больше, чем Интернет, конечно же. И здесь даже нельзя, как мне кажется, сравнивать, там, с Ираном или Китаем, для которых тоже Интернет очень важен, безусловно. И в политическом, и в социальном смысле тоже. Но мы всегда немножечко сакрализуем какие-то вещи, и Интернет у нас тоже немножечко стал сакрализован. А еще внимание первого лица в государстве формально, и прямо этой сакрализацией какую-то еще и легализацию придало. Поэтому, конечно, он играет большую роль, нежели где-то еще. Мне кажется, мы прямо уникальны в этом.
