Грег Мортенсон - Школа на краю земли
С северной стороны двора в скале вырублено двадцать ступеней, которые ведут к залитой бетоном дорожке. В конце ее – то место, где покоится Гульмарджан. Ему так и не довелось войти в класс и начать учиться. И все же мы все верим, что он связан – символически и духовно – со школой, о которой он так мечтал. Строительство здания было завершено, но история новой школы только начиналась.
С благословения отца энергичная и деятельная сестра Гульмарджана Саида пошла в первый класс. Она отлично учится и мечтает стать первой женщиной-врачом в истории Лаландера. А Файсал, который еще недавно был уверен, что все пять его дочерей должны сидеть дома, теперь возлагает на Саиду особые надежды и верит, что ей удастся сделать то, что не удалось братьям.
Сам отец семейства тоже решил учиться. Через несколько месяцев после гибели сына он записался на полуторагодичные курсы и стал профессиональным сапером. После них он поступил на работу в компанию RONCO, которая занимается обезвреживанием противопехотных мин по всему Афганистану. Ему хорошо платили (около пятисот долларов в месяц – в четыре раза больше, чем до этого). Но работа отнимала слишком много времени, так что Файсал мало виделся с семьей. Через некоторое время он оставил компанию, продал часть земли и занялся добровольческим трудом – поиском мин вокруг Лаландера. К сентябрю 2009-го он обнаружил и обезвредил тридцать взрывных устройств в районе деревни и у школы.
По окончании работ в деревне неподалеку от Кабула мы с Сарфразом решили предложить Вакилу должность директора по проектам Института Центральной Азии в Афганистане. Он принял это предложение и стал единственным пуштуном и мухаджиром, входящим в состав «грязной дюжины». Вот так он и стал одним из нас. Я решил, что именно этого парня, выросшего в лагере беженцев Джалозай, нужно послать на помощь подполковнику Коленде. Он должен был разведать обстановку в провинции Кунар, чтобы понять, сможем ли мы возвести школу на берегу реки, напротив американской военной базы.
* * *В конце 2007 года я позвонил Вакилу и спросил, сможет ли он на неделю съездить в деревню Сав и не считает ли это путешествие слишком рискованным. Вопрос безопасности был для меня чрезвычайно важен. Мы оба понимали, что сейчас не самое подходящее время для таких предприятий.
Последние два года в Кунаре было неспокойно. Обстановка накалялась. Талибы не сдавались, привлекали на свою сторону новых бойцов, пополняя свои ряды религиозными фанатиками из Узбекистана, Чечни, китайского Туркестана, Саудовской Аравии. Исламисты со всех сторон хлынули в Афганистан. Многие из них до этого побывали в Ираке, где поднаторели в изготовлении самодельных взрывных устройств, организации партизанских вылазок и подготовке террористов-смертников. Результаты их деятельности были ужасными. По данным британского министерства иностранных дел и по делам Содружества Наций, в 2005–2006 годах терактов, совершенных самоубийцами – членами «Аль-Каиды» или талибана, увеличилось с 21 до 141, а количество приведенных в действие самодельных взрывных устройств – с 543 до 1297.
Волна насилия прокатилась и по относительно спокойным районам, которые не были охвачены военными действиями. Как сообщает Агентство ООН по делам беженцев, в 2007 году тридцать четыре сотрудника гуманитарных организаций были убиты талибами, а еще семьдесят шесть – похищены. Также исламисты начали борьбу с женским образованием, проводя карательные акции против учителей и их учениц и поджигая школы. В 2006 году произошла страшная расправа над Малим Абдул Хабибом, директором школы для девочек «Шаик Матхи Баба» в провинции Забул. Боевики пришли в дом ночью, подняли директора с постели, вытащили во двор и расстреляли на глазах у всей семьи.
В 2007 году журнал Time сообщил, что талибы убили трех старшеклассниц, вышедших из здания школы в провинции Логар. В нескольких районах Кандагара террористы бросали гранаты в открытые окна школ и плескали кислотой в лицо ученицам.
В соседней провинции Гильменд один учитель был застрелен бандитами на мотоциклах, один директор был убит и обезглавлен, и шесть женских школ были сожжены дотла. Британская газета The Guardian пишет, что к 2007 году закрылись почти половина из 748 афганских учебных заведений, расположенных в четырех южных провинциях, где талибы вели особенно активное наступление.
Вот в таких непростых обстоятельствах осенним утром 2007 года Вакил попрощался с женой, сел в старенькую «Тойоту Короллу» и направился на восток, в провинцию Кунар.
Первой его остановкой был Джелалабад, до которого он добрался через шесть часов. Там он встретился со своим другом по имени Гуль Мохаммед, у которого были родственники в Кунаре и который должен был сопровождать Вакила в опасном путешествии. Приятели переночевали в гостинице в городе и за ужином попытались расспросить других постояльцев о том, какова ситуация в районе, куда они направляются. Один из новых знакомых, как выяснилось, был сапером и недавно вернулся из тех мест. Его рассказ не сулил ничего хорошего.
«Местные живут относительно спокойно, – заявил сапер, вернувшийся из Кунара. – Но вот иностранцам или тем, кто на них работает, лучше там не появляться. Если отправитесь сейчас в Кунар, маловероятно, что вернетесь живыми».
Друзья вернулись в номер. Вакил всерьез начал сомневаться, не повернуть ли ему назад. На его полном попечении были жена, шестеро детей, мать и еще десяток родственников. Разве можно рисковать их благополучием? Да и стоит ли? Так и не приняв решение, он лег спать. И ему приснился вещий сон.
Во сне он сидел за компьютером, руки лежали на клавиатуре. Когда он нажимал Enter, экран окрашивался в ярко-зеленый цвет. Но когда он касался клавиши Backspace, цвет менялся на коричневый.
«Ввод» – зеленый, «Возврат» – коричневый.
Зеленый. Коричневый.
Зеленый. Коричневый.
Утром, когда он проснулся, то хорошо помнил свой сон. И смысл его тоже был ясен. Когда они с Гуль Мохаммедом закончили завтрак, Вакил встал из-за стола и объявил: «Ну, пора!»
– Ты возвращаешься в Кабул? – спросил его товарищ.
– Нет, – ответил Вакил. – Мы едем в Кунар.
– А я думал, что ты передумал, потому что это слишком опасно.
– Да, но этой ночью я видел сон, который подсказывает, что надо двигаться вперед.
– Что за сон? – удивился Гуль Мохаммед.
– Экран моего компьютера окрашивался в зеленый цвет, когда я нажимал Enter, и в коричневый, когда нажимал Backspace. Я думаю, все это значит, что, если мы не решимся поехать и помочь жителям деревни Сав со строительством школы, весь тот регион зачахнет. Он станет коричневым – безжизненным. Старики, женщины и дети нуждаются в нашей помощи. Поэтому надо ехать. Если я погибну, что ж, печально. Но я не могу игнорировать указание, посланное мне самим Аллахом. Он призывает меня к действию.
– Да, в этом есть резон, – кивнул Гуль. – Аллах Акбар! Поехали.
* * *Из Джелалабада шоссе вело прямо на север в Гиндукуш. Они проехали через провинцию Нангархар и через десять часов были уже в Кунаре. Красота этого заповедного края поразила путешественников. Дорога петляла по заросшей лесом долине реки Кунар, вдоль нее попадались маленькие деревушки с глинобитными домами, окруженные ухоженными террасными полями. Они напоминали причудливый фанерный пазл. Вдоль оросительных каналов были высажены тополя – их бледно-зеленые листья ласково шелестели. А вдали сверкали заснеженные вершины гор.
Через каждые несколько километров располагались небольшие придорожные торговые центры, в каждом из которых были чайхана, раскладки с дешевой одеждой и пластмассовыми сандалиями, а также мясные лавки – здесь висели подвешенные на металлических крюках бараньи и телячьи ножки. Эти пасторальные сцены усыпили внимание залюбовавшегося ими Вакила.
Он забыл, что вся эта идиллия – театр военных действий.
Вакил никого не знал в Кунаре, но он вез с собой рекомендательные письма от Сахила Мухаммада, политика, представлявшего провинцию в парламенте. Был у него также список с именами местных авторитетных граждан, присланный подполковником Колендой. Когда наши герои прибыли в деревню Нари (американская база была всего в нескольких милях отсюда), они первым делом встретились с Хаджи Юссефом, шефом местной полиции. Это был мужчина благородной наружности. Его кожа отливала медью, а борода была тщательно подстрижена. Как и Вакил, он в юности долго жил в лагере беженцев в Пакистане. Правда, несколько лет назад будущий «шериф» решил примкнуть к талибам. Но уже через полгода понял, что не хочет иметь с ними ничего общего, и покинул движение. Сейчас бывшие братья по оружию занесли его в список своих первейших врагов и уже несколько раз покушались на его жизнь.
К удивлению Вакила, в Нари их приняли очень тепло. Никакой враждебности, о которой предупреждал сапер в Джелалабаде, не было и в помине. Наоборот, Хаджи Юссеф был рад познакомиться с прибывшими и со всем вниманием отнесся к рекомендательному письму от члена парламента. У него не возникло никакой настороженности, когда Вакил объяснил, что представляет американскую благотворительную организацию. Шеф полиции был лично знаком с командиром военной базы – они не раз встречались с Крисом Колендой на джиргах. Когда Вакил и Гуль Мохаммед рассказали о том, что ИЦА планирует построить школу в деревне Сав, Хаджи Юссеф тут же предоставил им охранника, который должен был проводить их в деревню.
