Рамазан Абдулатипов - Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени
Некоторые депутаты поднимали шум по поводу вероятности отделения бывших автономий от Российской Федерации в случае, если им будет предоставлено право подписать Союзный договор. Еще на третьем Съезде народных депутатов РСФСР мною собственноручно было вписано в проект постановления: республики в составе РСФСР имеют право участвовать (в том числе и самостоятельно) в Союзном договоре, оставаясь полноправными субъектами Российской Федерации. Самым главным для нас было – сохранить республики как составные части Российской Федерации. Отказать им в праве подписать Союзный договор – значило бы пойти на риск отрыва их от России, встать на путь тяжелых конфликтов. На фоне громких требований суверенитета для России услышать, а тем более принять идею самостоятельности бывших автономных республик.
История подготовки и принятия Союзного и Федеративного договоров – это действительно история, и она, как мне кажется, заслуживает фиксации не только в архивных папках. Так случилось, что именно мне пришлось, пожалуй, чаще и больше других участников отвечать на вопросы, возникавшие как в процессе выработки этих документов, так и после несостоявшегося подписания первого и состоявшегося – второго. Не стану кривить душой: я рад, что российский договор состоялся. Быть может, не в том виде, в каком хотелось, но он есть, он работает. И я бесконечно огорчен, что был сорван договор Союзный.
И подумалось: не буду ничего пересказывать. Мои ответы на вопросы, мои мысли по этому поводу зафиксированы в моих многочисленных интервью, статьях, экспромптных высказываниях у всякого рода микрофонов. Так не стоит ли некоторые из них привести в этой книге? Пусть будут «сюжетные» повторы, пусть подумает кто-то, что я решил показать, каким провидцем был я. Но…
Мы с самого начала условились, что книга эта не жанровая – так пренебрежем жанровостью.
Неповторяющаяся боль – это боль случайная.
Повторяющиеся ошибки – это не тот случай, когда «повторение – мать учения».
А самое главное: хорошо судить о личностях, событиях, отстранившись от них, в том числе во времени. А если событие – сегодня и оценка – сегодня? Но событие – это и его участники. И пусть простят меня те, кому покажется, что я неверно понял их намерения и действия.
Я предлагаю вам, читатель, хронику моих оценок с позиций «сегодня», «сейчас», в дни событий, запечатленную на страницах периодики.
Итак:
Из интервью газете «Правда»
– Рамазан Гаджимурадович, вы принимали прямое участие в разработке Союзного договора, проект которого опубликован на днях. Какова здесь была позиция Верховного Совета России?
– Прежде всего хочу сказать: ответственность этой работы была огромная – мы решали судьбу Отечества. Отечества в широком и в узком плане. Я не хотел бы терять того Отечества, в котором я родился, – Союза ССР, РСФСР и Дагестана. Те культурно-исторические связи, которые есть в рамках нашего Отечества, должны быть сохранены.
По моим подсчетам, у нас в России 165–170 уникальнейших национальных самобытных образований. Это целая вселенная культур и традиций. Измерить этот мир, отечественные связи, которые существуют, невозможно одним поколением.
Из таких примерно теоретических посылок необходимо подходить к заключению Союзного договора. Я полностью за то, чтобы взять у центра все, что можно. Но – до той грани, за которой уже стоит разрушение Союза как государства. Я за то, чтобы и республики Российской Федерации, края и области тоже были суверенными, но также до той грани, где заканчивается радикализм и начинается разрушение России.
Большое беспокойство вызвало возвращение на бесконечные доработки и проекта Федеративного договора. Еще первый Съезд народных депутатов РСФСР поручил нам разработать Федеративный договор, подготовить Закон о Федерации. Однако дело тормозило активное противостояние двух-трех депутатских групп во главе с Румянцевым и Шахраем. Чтобы, как говорится, всем все было ясно, напомню кратко историю подготовки этого важнейшего политико-государственного документа.
К формированию Федеративного договора мы привлекли ведущих специалистов. В основу был положен проект, подготовленный Владимиром Мазаевым, Михаилом Митюковым, Федором Шеловым-Коведяевым и мною. Параллельно с нами работа велась в трех рабочих группах, организованных из представителей республик, краев и областей. Потом, объединив усилия, мы подготовили окончательный вариант документа. И все буквально в последнюю минуту поняли, что избрали неверный путь. Нельзя в рамках Российской Федерации готовить Федеративный договор, ориентированный на договорную Федерацию по образу и подобию Союза ССР. Подключив к этому делу эксперта Совета Национальностей Л. Ф. Болтенкову, мы приступили самостоятельно, но с учетом имеющихся материалов к подготовке качественно новой концепции – концепции разграничения полномочий между федеральными органами государственной власти и органами власти субъектов Федерации: республик, краев и областей, автономных образований. Таким образом, закладывались основы не чисто договорной Федерации, как первоначально предполагалось, а Федерации конституционно-договорной. Предметом Договора стало лишь разграничение полномочий. В республиках, краях и областях с таким подходом в конце концов согласились. Правда, пришлось провести очень много встреч с председателями Верховных Советов республик, руководителями местных Советов, автономий. С благодарностью вспоминаю помощь В. Степанова, Ю. Спиридонова, М. Магомедова, М. Рахимова, X. Кармокова, А. Галазова, Н. Бирюкова, И. Леонтьева, Л. Потапова, других председателей Верховных Советов, ряда депутатов из республик. Без их усилий Договор вряд ли состоялся бы. Помогали даже Р. Мухаметшин с И. Шаймиевым.
Из интервью «Литературной газете»
– Аббревиатуру «РСФСР» все мы знаем и очень часто произносим. Но, по-моему, договора о создании федерации никогда не существовало. На каком основании существует РСФСР?
– А без всякого основания. Соблюдая лишь принцип исторической преемственности. Если обратиться к документам, то решение о ее образовании принято V съездом Советов в 1918 году, когда еще оформленных в правовом смысле национально-территориальных автономий в России не существовало. Так что и договариваться было не с кем.
Впрочем, не надо забывать, что Россия независимо от исторических условий (кто-то входил в нее добровольно, кто-то покорялся огнем и мечом) издавна формировалась как союз народов. То есть она является Федерацией не в правовом, а в историко-культурном смысле. Я бы сказал, Россия – Федерация скорее по рождению.
– И если бы вы заполняли российскую анкету, то в графе «социальное происхождение», без сомнений, оставили бы запись – «Федерация»?
– Несомненно, по национальному составу. Перепись конца XIX в. показала наличие в России более 180 народов, хотя Россия обрела федеративную сущность все же после Октября, хотим мы это признать или нет. До того была великодержавная русская нация, существовала империя. Права других народов ограничивались, во многом ограничивались.
– Но ведь и сегодня Советский Союз многие называют империей?
– Вот с чем трудно согласиться, гак с этим. Потому что у империи всегда свои великодержавные нации и устремления. Русская же нация отказалась от притязаний подобного рода сразу после Октябрьской революции, поскольку многие ее деятели считали, что, пока русские не освободят другие народы, сами не будут свободны.
– Других-то освободили, да стали ли сами свободными?
– Бердяев сумел дать довольно точную характеристику российского сознания как сознания крайностей. И действительно, мы из одной крайности впали в другую. Унитарную империю расчленили во имя того, чтобы чуть ли не каждому народу дать государственность, хотя Ленин до 1917 года был против идеи Федерации. Он понимал, что нельзя разрушить Россию, формировавшуюся веками. И лишь когда ситуация оказалась почти безвыходной, согласился с Федерацией.
Конечно, то была историческая необходимость, но опять-таки крайность. Ускорив формирование национальных государственных образований, мы нарушили историческую преемственность и связи народов, прервали сам процесс консолидации наций.
Тоталитарная система, в которую перерос Союз ССР, замкнула специфику, особенности различных по уровню исторической зрелости наций в унифицированную схему. Это относится и к русскому народу. (Вот где, на мой взгляд, во многом истоки нынешнего сепаратизма и национализма.) Народы вспомнили вновь о своей национальности.
