Игорь Перетрухин - Агентурная кличка - Трианон. Воспоминания контрразведчика
Поскольку это был не приказ, а только предложение, принимать решение мне предстояло самому. Дома при обсуждении данного вопроса сразу же стало совершенно ясно, что жена ни при каких условиях уезжать из России не желает, в частности, и потому, что уже имела определенный опыт пребывания и работы за ее пределами, например, в такой родственной нам республике, какой была Белоруссия. Нельзя сказать, чтобы там к нам все относились не очень доброжелательно, но проявления национализма даже в те времена, то есть во второй половине 60-х годов, не были большой редкостью, особенно если речь шла о подборе и расстановке кадров. «Варягов», как называли граждан из других республик, в Белоруссии тоже не особенно жаловали. Разумеется, не последнюю роль в принятии нами решения сыграло незнание литовского языка, а с учетом возраста и большие трудности с перспективой его изучения. Когда-то я изучал латышский язык, но это было давно, да и едва ли он походил на литовский.
Утром следующего дня, не вдаваясь в подробности, я доложил Кеворкову и Казнину о результатах семейного совета. Они тут же согласовали и приняли решение о подготовке для утверждения руководством КГБ СССР приказа о моем назначении на должность заместителя начальника отдела, что меня вполне устраивало.
Много лет спустя мы с женой еще не раз по достоинству оценили значение принятого нами тогда решения.
Юлиан нередко встречался с Ю.В, Андроповым. Юрий Владимирович активно интересовался его творчеством. В одном из телефонных разговоров, когда Юлиан рассказал ему о том, что закончил работу над книгой «ТАСС уполномочен заявить…», намеревается опубликовать эту повесть на страницах журнала «Дружба народов» и что на ее написание ему потребовалось всего четырнадцать дней, Юрий Владимирович полушутя спросил его: «А не в ущерб ли качеству?» Семенов ответил, что книга о работе чекистов просто не может быть плохой. В одной из бесед с Юлианом Ю.В. Андропов предложил ему создать сериал художественных произведений на чекистскую тему с сохранением в ней персонажей из книги «ТАСС уполномочен заявить…» наподобие популярных в довоенное время «Записок майора Пронина». И он начал эту работу. Но уже после смерти Андропова кому-то это не понравилось, и псевдонимы были изменены, хотя вряд ли кто из читателей мог бы догадаться, кто конкретно стоит за псевдонимами Федоров, Константинов, Коновалов, Трухин и другими. «ТАСС уполномочен заявить…» был переведен на многие европейские языки и издан сначала в Югославии, Финляндии, ГДР, а затем и в других странах, включая США, где к книге был проявлен значительный интерес.
А что касается многосерийного телевизионного фильма с одноименным названием, то двадцать лет спустя в основанном когда-то Юлианом Семеновым международном ежемесячнике «Совершенно секретно» была опубликована статья его обозревателя Таисии Белоусовой «Козлы отпущения», проливающая свет на интриги, которые плелись вокруг телесериала «ТАСС уполномочен заявить…». Например, в комитете по делам Ленинских и Государственных премий заявили: «Фильм пользуется огромной популярностью, но в нем идет игра в поддавки нашей разведке, чего после XXVII съезда партии и после многих речей Михаила Сергеевича Горбачева делать нельзя».
Глава 13
Летом 1997 года, в годовщину создания телесериала, перед выходом на голубой экран всем известной телепередачи «Совершенно секретно», в которой участники этой операции поведали телезрителю о том, что ему известно не было, Артем Боровик сказал:
— Когда по телевизору показывали этот фильм, советская страна попросту вымирала и, как свидетельствовали милицейские сводки, уровень преступности падал почти до нулевой отметки. Поставленный по одноименному роману Юлиана Семенова фильм «ТАСС уполномочен заявить…» имел фантастический успех у телезрителя. Однако не все знают, что в основу сюжета этого телесериала была положена реальная операция советской внешней и внутренней контрразведки. Дело Трианона и без творческих прикрас воспринимается и по сей день как лихо закрученный детектив, но в течение двадцати лет эта абсолютно достоверная история находилась под грифом «Совершенно секретно»[17].
Неудивительно, что большой интерес к этому фильму проявили и сотрудники органов государственной безопасности.
Вскоре после его демонстрации я по инициативе заместителя Председателя КГБ Латвии генерал-майора Б.Ф. Васильева был приглашен в Ригу для участия в читательской конференции по книге Юлиана Семенова «ТАСС уполномочен заявить…». С Б.Ф. Васильевым меня связывали многолетние добрые и дружеские отношения. Да и побывать в городе, который я впервые увидел еще в самом конце войны, в котором служил и учился в послевоенное время и где до сих пор у меня оставались знакомые и друзья, было несомненно интересно.
Читательская конференция и мое последующее выступление перед сотрудниками Комитета, по оценке его Председателя генерал-майора Б.К. Пуго, прошли на хорошем уровне и были полезны для них. Потом в теплой и дружеской обстановке я встречался не раз с Б.Ф. Васильевым и С.В. Зукулом, с которым мы вместе учились в 101-й школе (о ней — чуть ниже), а затем несколько лет работали за границей.
Б.К. Пуго внешне произвел на меня тогда неплохое впечатление, хотя я и сомневался в том, что он, в прошлом комсомольский работник, не являясь профессионалом в нашем деле, мог бы действительно быть знающим, авторитетным руководителем на таком важном и сложном участке работы. В этом отношении он не шел ни в какое сравнение с его заместителем Б.Ф. Васильевым, много лет проработавшим в центральном аппарате КГБ СССР на руководящих должностях и имевшим, несомненно, значительно больший опыт оперативной деятельности.
Спустя несколько лет, когда я был в Риге в служебной командировке с группой сотрудников возглавлявшегося мною отдела для оказания практической помощи в организации там работы по борьбе с международным терроризмом, мои наблюдения существенно пополнились впечатлениями иного рода. Так, после моего доклада Б.К. Пуго о проделанной сотрудниками отдела работе он неожиданно в конце беседы полушутя-полусерьезно заметил, что моя поездка в Ригу имела еще одну цель — встречу со «своими людьми» — и что теперь ему будет о чем доложить своему начальству. Такого рода «откровение» в то время немало меня удивило. Достаточно много крови, без видимых на то причин, он попортил и своему заместителю Б.Ф. Васильеву. А потом Б.К. Пуго был переведен на работу в Москву, где вскоре стал министром внутренних дел СССР, принял участие в пресловутом ГКЧП — Государственном комитете по чрезвычайным происшествиям, — после чего и наступила трагическая развязка — самоубийство…
Трагически оборвалась и жизнь моего старого товарища Станислава Викторовича Зукула, ставшего по прошествии времени генерал-лейтенантом и Председателем КГБ Латвии, с которым мы простились в последний раз на перроне Московского вокзала в Риге при моем возвращении домой из очередной служебной командировки в этот город, которая тоже оказалась последней. Он погиб при неизвестных мне обстоятельствах после распада СССР. Хорошо зная его характер, я не могу исключать того, что решение уйти из жизни он принял сам. Мне от души жаль этого преданного нашему делу человека, безгранично любившего свою маленькую Латвию и ее народ. Память о себе он оставил в многосерийном телевизионном фильме «Долгая дорога в дюнах» как консультант полковник С. Зукул.
После последней поездки в Ригу меня направили по указанию руководства в Управление КГБ в город Воронеж, чтобы я прочитал там лекцию по материалам дела Огородника. Эта поездка была для меня особенно приятной, так как в этом городе жил и работал мой старый друг Сергей Савин, с которым мы вместе воевали на Баренцевом море в составе Печенгской Краснознаменной, ордена Ушакова I степени бригады торпедных катеров Северного флота. После войны он демобилизовался и уехал на родину своей жены, работал на одном из комбинатов, возглавил бригаду коммунистического труда, стал Героем Социалистического Труда. На одном из партийных съездов, делегатом которого он был, его избрали кандидатом в члены ЦК КПСС, а через несколько лет — и членом. Все это время мы периодически встречались в Москве и поддерживали переписку. Как оказалось, в Воронеже он был широко известен, имел много друзей, среди которых был и начальник КГБ, произведший на меня самое благоприятное впечатление. Это был высококвалифицированный профессионал, сочетавший высокую требовательность к себе и окружающим с отеческой заботой о подчиненных. Свое назначение на высокую должность он ознаменовал, например, тем, что построил столовую для сотрудников Управления, решив тем самым многолетнюю проблему с их питанием.
Руководство и оперативный состав Управления с большим интересом отнеслись к конкретным материалам, связанным с работой по разоблачению американского агента.
