Михаил Барятинский - Великая танковая война 1939 – 1945
Как известно, прорыв на львовском направлении осуществлялся в сложной обстановке. К исходу 15 июля удалось прорвать вражескую оборону на узком 6-км участке лишь в полосе 60-й армии. Противник, стремясь во что бы то ни стало затормозить наше наступление, бросил в бой все резервы и продолжал подтягивать всё новые силы для нанесения ударов по войскам 60-й и 38-й армий. Обстановка требовала стремительных действий со стороны советских войск. Но к этому времени стало очевидным, что стрелковые соединения не в состоянии обеспечить благоприятные условия для ввода в сражение танковых армий. Основные силы 60-й армии были скованы на обоих флангах активными действиями противника. 38-я же армия продолжала отражать массированный удар крупной танковой группировки врага в пределах главной полосы его обороны и не могла обеспечить ввод в сражение 4-й танковой армии генерала Д. Д. Лелюшенко. Тогда командующий 3-й гвардейской танковой армией генерал П. С. Рыбалко с разрешения И. С. Конева ввёл в бой передовые отряды 7-го гвардейского танкового и 9-го механизированного корпусов, которые в течение ночи во взаимодействии с частями 15-го стрелкового корпуса разгромили противостоящего противника и к утру 16 июля овладели дорогой Сасов — Золочев, создав условия для ввода в сражение главных сил армии. Основные силы 60-й армии в это время удерживали узкую полосу местности, вытянутую на 20 км в северо-западном направлении, в междуречье Западного Буга и Золочувки. Это была единственная, с большим трудом пробитая брешь в обороне противника на львовском направлении. С обеих сторон она простреливалась артиллерийским, миномётным и даже пулемётным огнём. Кроме того, противник пытался ударами по сходящимся направлениям перерезать колтовский коридор.
Колонна танков Т-34-85 на подступах к р. Днестр. 2-й Украинский фронт, март 1944 года.
Перед И. С. Коневым стоял вопрос: вводить танковую армию через узкий коридор или продолжать борьбу по его расширению. В последнем случае терялось драгоценное время — вражеское командование могло подтянуть к этому участку дополнительные резервы и сорвать наше наступление. После всесторонней оценки обстановки командующий фронтом решил ввести в сражение главные силы 3-й гвардейской танковой армии в полосе обозначившегося успеха. С утра 16 июля вслед за передовыми отрядами начали выдвигаться по одному маршруту главные силы армии. В последующие три дня был осуществлён по этому же маршруту ввод в сражение и 4-й танковой армии. В результате операция фронта получила успешное развитие.
Ввод в прорыв двух танковых армий через узкий коридор, безусловно, является показателем смелости, риска, решительности и творческого подхода командующего фронтом к использованию крупных подвижных объединений в конкретных условиях обстановки. Вместе с тем нельзя не отметить, что при создавшемся сложном положении половину бронетанковых соединений (31-й танковый, 4-й гвардейский танковый и 6-й гвардейский механизированный корпуса) пришлось задействовать для обеспечения флангов коридора. Кроме того, обе танковые армии фактически не вводились в прорыв, а «проталкивались» через узкую брешь по одному маршруту, что затянуло их ввод. Потратив четверо суток для выхода из этого коридора, они не могли немедленно приступить к выполнению задач, так как оказались без необходимых тылов и материальных средств.
В Восточно-Прусской операции (13 января — 25 апреля 1945 г.) командующий 2-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский планировал ввести 5-ю гвардейскую танковую армию после завершения прорыва тактической зоны обороны, на третий день операции. Из 2260 танков и самоходно-артиллерийских установок 830 (37 %) было выделено для непосредственной поддержки пехоты, что позволило создать плотности 25–37 танков и САУ на 1 км участка прорыва. Фактически же танковая армия была введена на четвёртый день операции на глубине 20–25 км, но в «чистый прорыв» и к исходу первых суток своего наступления продвинулась на 30 км. Своими стремительными действиями в последующие дни она открыла путь войскам фронта к Балтийскому морю в целях отсечения всей восточно-прусской группировки противника.
Необходимо подчеркнуть, что время и глубина ввода в сражение танковых армий определялись конкретно складывавшимися условиями обстановки, а также замыслами операций прежде всего с точки зрения выбора способов разгрома противника и в немалой степени взглядами на этот вопрос отдельных командующих фронтами. Так, например, Маршал Советского Союза И. С. Конев всегда был сторонником использования танковых армий для завершения прорыва главной полосы. В своих послевоенных мемуарах он прямо пишет, что у него по этому вопросу было «своё мнение… Я считал, что Ставка под давлением некоторых танковых начальников проявляла ненужные колебания, когда дело касалось ввода танковых армий в прорыв. Объяснялось это боязнью — добавлю, порой чрезмерной — подвергнуть танковые войска большим потерям в борьбе за передний край и за главную полосу обороны противника. Иметь такую технику и не использовать всю силу её удара огня, манёвра, а планировать прорывы так, как это делалось в Первую мировую войну, держа танки в бездействии, покуда пехота прогрызёт оборону противника насквозь, — всегда мне представлялось ошибочным».
Однако опыт Великой Отечественной войны показал, что наибольший оперативный эффект в развитии наступательной операции фронта достигался только тогда, когда танковая армия вводилась в так называемый «чистый прорыв».
При действиях танковых армий и корпусов в оперативной глубине им приходилось решать разнообразные задачи, одной из которых было преследование.
Переход в преследование осуществлялся самостоятельно командирами всех степеней, как только обнаруживался отход противника, а иногда и по приказу командования. Преследование противника подвижные соединения осуществляли по-разному: по путям, параллельным направлению отхода противника; фронтально и комбинированно, то есть часть сил преследовала врага с фронта, главные силы — по путям, параллельным отходу противника. Наиболее эффективным являлось параллельное преследование, так как оно создавало благоприятные условия для окружения главной группировки отходящих войск противника.
Танковые и механизированные корпуса при ведении преследования продвигались обычно по двум, иногда по трём направлениям. При двухэшелонном построении ширина полосы боевых действий корпуса достигала 8–12, иногда 15 км. Танковые армии вели преследование в одно- и двухэшелонном построении на фронте до 40–60 км и более, непрерывно в течение 10–15 суток на глубину от 100–150 до 450–500 км с полным напряжением всех сил, днём и ночью, в любую погоду и в любых условиях местности. Среднесуточный темп продвижения танковых армий при преследовании в большинстве операций составлял 20–40 км, а максимальный — от 50–60 до 90–100 км.
Боевые порядки танковых групп НПП 11-й гвардейской армии в Белорусской операции.
Так, например, в Ясско-Кишинёвской операции 6-я танковая армия после преодоления армейского оборонительного рубежа преследовала противника со средним суточным темпом около 50 км, а с наибольшим до 70 км. В результате такого стремительного преследования противник не успевал производить перегруппировку и подтягивать из глубины оперативные резервы, способные помешать продвижению наших войск, а танковая армия с ходу захватила переправы через р. Серет северо-восточнее Фокшан, овладела Фокшанами и нефтепромыслами в Плоешти.
В Висло-Одерской операции благодаря высокой манёвренности и быстроте продвижения в оперативной глубине 1-й, 2-й, 3-й и 4-й гвардейских танковых армий, противник всюду упреждался в занятии подготовленных между Вислой и Одером многочисленных рубежей, не успевал ни на одном из них организовать оборону и уничтожался по частям. Средний темп преследования 2-й гвардейской танковой армии составлял около 50 км в сутки, а в отдельные дни достигал 90 км. Преодолев с ходу укрепления Померанского вала, армия передовыми частями 1-го механизированного корпуса 31 января 1945 года подошла к Одеру и во взаимодействии с соединениями 5-й ударной армии захватила на западном берегу в районе Кюстрина плацдарм, который впоследствии сыграл огромную роль при развёртывании наступления на Берлин. Достигнутый танковыми армиями успех был немедленно закреплён наступающими вслед за ними общевойсковыми соединениями. Уже к 3 февраля в полосе наступления 1-го Белорусского фронта они очистили от вражеских войск в основном всю территорию восточнее р. Одер. Переправившись на захваченные плацдармы, соединения повели бои за их расширение.
Описывая наступление советских войск между Вислой и Одером фон Меллентин писал: «Замёрзшая земля благоприятствовала быстрому продвижению, и русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий, и что Сталин был полон решимости первым войти в Берлин… Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времён гибели Римской империи».
