Рональд Сет - Самая жестокая битва
Итак, диспозиция была следующей:
Конвой SC-122 — 50 транспортов, 1 спасательное судно, 9 эскортных кораблей.
Конвой НХ-229 — 38 транспортов, 5 эскортных кораблей.
Конвой НХ-229А — 37 транспортов, 6 эскортных кораблей.
Считайте сами. Вдобавок, при этом «все смешалось в доме Облонских».
Не лучше было состояние и торгового флота. Еще раз перечитайте те страницы, где Питер Смит описывает, с каким напряжением пришлось собирать транспорты для конвоя «Пьедестал». Опять же, набирали, что называется, с миру по нитке. Вспомните, американец «Альмерия Лайкс», австралиец «Брисбен Стар», новозеландец «Ваймарама». Крупных быстроходных транспортов не просто не хватало, их отчаянно не хватало. Причем не на Средиземном море — по всей Британской империи. Танкеров так и вообще не оказалось. Интересно, как бы повернулся весь ход войны на Средиземном море, если бы не американские «Кентукки» и «Огайо»? Это ли не лучшее доказательство того, что Британия была буквально загнана в угол? Страна, которая несколько веков зависела от своего торгового флота; страна, которая делала все возможное для его совершенствования и развития; страна, имевшая самый крупный в мире торговый флот, вдруг не может найти две дюжины подходящих кораблей.
Словом, выяснилось, что короли, даже британские, могут далеко не все. И те наши историки, которые обвиняют Адмиралтейство в злонамеренном нежелании заниматься русскими конвоями, совершенно не правы. Положение Великобритании летом 1942 года было исключительно тяжелым.
Игрушки дядюшки ВинниКак ни странно, но транспорты конвоя «Пьедестал» имели довольно мощное «зенитно-ракетное» вооружение. Правда, если говорить совсем честно, ракеты Конгрева, пожалуй, были ближе к баллистическим, чем все эти UP и FAM к зенитным. Дело в том, что у Черчилля был закадычный друг профессор Линдеманн, превратившийся потом в лорда Черуэлла. И этот профессор наизобретал много всяких штучек, от которых не сумели отбиться военные, учитывая закулисную поддержку сэра Уинстона.
Все началось с так называемых «тросовых заграждений», которые ставились с помощью тех самых многоствольных UP-установок (Unrotated Projectile). 20-ствольная пусковая установка выстреливала 178-мм ракеты, в которых были упакованы 900 футов троса (толщина 1 мм), парашютик диаметром около 1 м, и мина весом около 250 г. На высоте около 3000 футов ракеты разрывались, ставя на пути атакующих самолетов заграждение. Самолет налетал на трос, подтягивал к себе мину, и… И ничего не происходило. За все время войны таким образом вроде бы был сбит один Ju-87 над Дувром. Зато кранцы с ракетами на палубе корабля могли взорваться в любую минуту при попадании вражеского снаряда, что, собственно, и произошло на «Худе».
FAM (Fast Air Mines) был аналогичен UP-ракетам, только что установки были скромнее. Ракета несла примерно 1000-футовый трос с двумя парашютами: большим на верхнем конце и маленьким на нижнем. К тросу прикреплялась маленькая мина. Опять же, предполагалось, что самолет на трос налетит и запутается в нем.
И совершенно безумным устройством выглядели установки РАС (Parachute and Cable), которая, вдобавок, существовала в нескольких вариантах. Тип L — 2-дюймовая ракета с тросом, который имел парашюты на обоих концах и мину, только был вдвое короче, чем у FAM. Именно его ставили на кораблях. Тип J — ракета разматывала трос длиной около 2000 футов с барабана, стоящего на земле! Тип К — 3-дюймовая ракета, выстреливаемая на высоту до 19000 футов с тросом длиной около 1000 футов.
Следует упомянуть еще одно изобретение, которое на кораблях «Пьедестала», вроде бы не устанавливалось. От полного отчаяния англичане сконструировали пневматический метатель для ручных гранат Миллза. Разумеется, с прикрепленным тросом.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Адмирал флота лорд Льюин
Предисловие к первому изданию этой книги написал адмирал сэр Ричард Онслоу, который во время операции «Пьедестал» в звании капитана 1 ранга командовал эсминцем «Ашанти». Мне крупно повезло, что я служил под его командованием на этом корабле. Он был поистине великим командиром эсминца, я и другие офицеры многим ему обязаны. Поэтому я был особенно польщен, когда у меня попросили часть моих мемуаров для подготовки пересмотренного издания. Дело в том, что я считал книгу Питера Смита наиболее точным и полным отчетом об этой битве.
В 1942 году я, тогда еще зеленый лейтенант, служил артиллеристом на «Ашанти». Мое знание стратегической обстановки было более чем скромным, а мой кругозор ограничивался тем, что видно из КДП, расположенного над мостиком эсминца. Мы все понимали, что это исключительно важный конвой уже по силе эскорта и по тому, что в его состав были включены современные быстроходные суда. Но лишь немногие из нас понимали значение этих грузов для спасения Мальты, и мы не знали, насколько близко остров был к капитуляции.
Некоторые воспоминания до сих пор свежи у меня в памяти. Первым, как ни странно, оказалось жаркое солнце Средиземноморья. К тому же это обещало купание в теплом море в случае несчастья. Ведь в составе Флота Метрополии мы привыкли к походам из Скапа на север — к Исландии и в Арктику. Всего пару недель назад «Ашанти» вернулся после сопровождения конвоя PQ-16 в Мурманск. Сидеть в ПУАЗО одетым в рубашку с короткими рукавами и шорты казалось мне просто летним отпуском. Гибель «Игла» стала для нас ударом, но мы старались утешить себя тем, что провели конвой через кишащую лодками Атлантику, и это была наша первая потеря.
К вечеру следующего дня, после ожесточенных воздушных атак, мы задрали хвосты вверх. Несмотря на некоторые повреждения одного или двух военных кораблей, конвой остался практически невредим. Один транспорт получил попадание бомбы, но, несмотря на снизившуюся скорость, он тоже следовал на Мальту. Потом линкоры и авианосцы повернули назад, и нам оставалось «всего лишь» ночью прорваться через Сицилийский пролив и дойти до Мальты. Но уже в сумерках мы получили сокрушительный удар. Одним торпедным залпом были поражены 3 важнейших корабля: «Нигерия» (флагман), «Каир» и танкер «Огайо». Чаша весов резко склонилась на сторону противника.
Следующие 24 часа с этого момента стали для нас сплошным кошмаром. Мы догнали конвой, забрав адмирала Барроу с «Нигерии», но слишком поздно, чтобы помочь отразить воздушную атаку, проведенную в сумерках. Мы пытались обстрелять верткие торпедные катера, шнырявшие повсюду, — и снова напрасно. Я видел взрывы торпед, поразивших «Манчестер». Мы слышали крики людей на верхней палубе крейсера, потерявшего ход, так как промчались почти вплотную к нему. На следующее утро начались воздушные налеты, и они казались бесконечными. Неудивительно, что к этому моменту транспорты и корабли сопровождения разбились на маленькие группки, и мы просто не имели представления, много ли кораблей уцелело. Мы слегка приободрились, когда позади появился «Огайо», с которым все было в порядке. «Ашанти» подошел к нему, что прикрывать танкер. Я помню, как стрелял по «Штуке», которая становилась все больше и больше. Казалось, она падает прямо на нас, но в последний момент она проскочила над эсминцем и врезалась в «Огайо». С облегчением мы увидели на горизонте скалы Мальты. Мы передали наших подопечных на попечение тральщикам, повернули на запад и помчались назад со скоростью 25 узлов.
Последние воздушные атаки на следующий день мы встретили уже совсем с иным настроением. Мы больше не отвечали за транспорты и должны были защищать только самих себя. Каждая миля уводила нас все дальше от вражеских аэродромов, и вскоре мы должны были выйти за пределы их радиуса действия. Сообщение, что 4 транспорта вошли в Гранд-Харбор, а «Огайо» уже на подходах, добавило эйфории. Как говорится в книге, на «Ашанти» почти закончилась пресная вода. Когда мы спустились на палубу из ПУАЗО после 60 часов на боевом посту, я стал свидетелем события, описанного в этой книге. Голый адмирал приплясывал на верхней палубе под душем из соленой воды. Действительно, нам всем не мешало бы помыться!
«Пьедестал» был далеко не первым моим конвоем, однако он раз и навсегда заставил меня уважать моряков торгового флота. Нам, на хорошо вооруженных кораблях, с их высокой скоростью и маневренностью, было гораздо легче отражать массированные атаки решительного противника. Зато они были вынуждены чувствовать себя подсадными утками. Было бы вполне понятно, если бы транспорт, получив повреждения и потеряв скорость, повернул назад. Однако их решимость прорваться на Мальту, чтобы доставить столь нужные грузы, вдохновляла всех нас. Экипажи транспортов были подлинными героями «Пьедестала», как и многих других конвоев, выдержавших жестокие битвы.
Сегодня, задним числом, можно видеть, что операция «Пьедестал» была первым прорывом в стальном кольце. Несмотря на потери, она стала важной, если не самой важной стратегической победой. Доскональное и беспристрастное исследование Питера Смита четко это доказывает. Без этих 55000 тонн грузов и нефти, которые доставили 5 уцелевших кораблей, Мальта была бы вынуждена капитулировать в течение месяца. Если бы «Пьедестал» завершился провалом, у нас не было бы ни времени, ни кораблей, чтобы повторить попытку. Последствия этого нетрудно представить. Если бы исчезло давление Мальты на коммуникации Роммеля, в Северную Африку хлынул бы поток топлива и снабжения. В этом случае войска Оси вполне могли бы прорваться к Александрии, Каиру и Суэцкому каналу. Вместо этого они застряли буквально в шаге от своей цели на хребте Алам Хальфа, не имея ни топлива, ни боеприпасов. Роммель наверняка действовал бы иначе во время битвы под Эль-Аламейном, если бы получил тысячи тонн грузов, отправленных на дно моря в сентябре и октябре подводными лодками и самолетами с Мальты.
