Гарри Картрайт - Обвиняется в убийстве
Когда вечером 27 августа Каллен приехал в "Грин оукс", он привез с собой какой-то документ и попросил Присциллу подписать его. Впоследствии адвокаты Каллена будут утверждать, что это был добрачный договор, согласно которому Присцилла отказывалась от всяких притязаний на состояние семьи Дэвисов, однако сама Присцилла была несколько иного мнения. По ее словам, Каллен сказал ей, что этот документ имел какое-то отношение к налогам корпорации, но, когда она стала подробнее расспрашивать его о содержании документа, ей показалось, что Каллен разозлился. Этот документ впоследствии сыграл определенную роль как во время бракоразводного процесса, так и во время судебного Разбирательства по делу об убийстве. Личный секретарь Каллена Ферн Фрост показала на процессе по делу об, убийстве, что она лично привезла бумаги в отель "Грин оукс" и видела, как Присцилла подписывала их.
Присцилла же поклялась, что впервые увидела Ферн Фрост лишь через два дня, когда та приехала в отель сообщила, что старика Дэвиса спешно увезли в больницу.
Вечером 29 августа, менее чем через час после того, того как его доставили в госпиталь, старый Дэвис скончался. С Кеном-младшим связаться не удалось, поскольку он был в это время в Канаде, но Каллен и Билл оставались с отцом до самой его смерти. Присцилла и Митци, которым вскоре предстояло стать членами семьи Дэвис, оставались на улице в компании служанки Коры Уильяме, личного секретаря старика Дэвиса Барбары Кунтц и Ферн Фрост.
Когда Каллен вышел из больницы, они всей компанией отвезли Кору Уильяме в дом на Риверкрест-драйв. Так Присцилла впервые попала в фамильный дом Дэвисов. Каллен предупредил старую служанку о своих планах относительно женитьбы. Кора Уильяме, несмотря на траур, благословила его. Билл тоже не возражал. В тот же день они отправились в церковь, где и состоялось бракосочетание Каллена и Присциллы.
Уже с первого дня знакомства с Присциллой Каллен начал заметно меняться, а женившись на ней, стал просто неузнаваем. Свой скромный "понтиак" он сменил на роскошный "кадиллак", а Присцилле, по ее собственному выбору, купил "линкольн-континенталь". Хотя он и отказывался носить костюм из черной кожи, специально заказанный для него Присциллой, на уикенды он все же стал надевать спортивные пиджаки из твида и свитера. Он научился совмещать дела с удовольствиями и нашел это весьма приятным. Теперь он с увлечением бегал на лыжах и стрелял из спортивного ружья по мишеням. Именно в эти первые месяцы брака с Присциллой он впервые в жизни загорал на солнце.
Первый год с небольшим, вспоминала Присцилла, они занимались лишь тем, что "ездили по магазинам и путешествовали по всему миру". Каллену всегда нравилось разъезжать по белу свету, теперь же, когда рядом была Присцилла, он делал это с еще большим удовольствием. Иногда ему вдруг приходила в голову неожиданная идея, и он тут же хватал Присциллу и вылетал с ней то в Рим, то в Каракас, то в Рио-де-Жанейро. Скоро должно было начаться строительство особняка, поэтому во время путешествий Каллен и Присцилла начали собирать произведения искусства и антикварные изделия. Однажды, когда служащие одной из авиакомпаний долго не могли разыскать их багаж, Каллен, не долго думая, решил приобрести собственный реактивный самолет "лирджет".
"Во время путешествий по всему миру, — рассказывала Присцилла, — мы встречались с очень высокопоставленными людьми. Однажды мы стояли рядом с президентом Никсоном и его дочерьми и из специального помещения наблюдали за запуском космического корабля "Аполлон-11". Помнится, мы как-то обедали вместе с президентом "Дженерал моторе" Эдом (уж не помню, как дальше) и его супругой Долли".
В глазах Присциллы Каллен действительно был знаменитостью. До замужества она не очень-то представляла себе, что значит быть богатой, и хотя не раз утверждала, что деньги ровным счетом ничего не значат, с превеликим удовольствием помогала мужу их тратить.
Каллен лично руководил проектными работами и строительством особняка. В этом деле он не только отказывался потакать капризам Присциллы, но во многих случаях даже не считал нужным советоваться с ней. Все строительные работы были завершены в 1972 году. Особняк имел 20 комнат, гигантский крытый бассейн, с полдюжины всевозможных балкончиков и внутренних двориков, просторные подвальные помещения, соединенные друг с другом лабиринтом переходов. Была смонтирована сложнейшая система электронной сигнализации, контролировавшая состояние всех дверей и окон. Система была скопирована с аналогичного устройства, установленного в художественном музее Кимболла в Форт-Уэрте, и подключалась к системе освещения. С наступлением сумерек специальное реле времени включало вокруг дома десятки лампочек, которые автоматически выключались с рассветом. Каждая из 31 двери имела магнитные выключатели, подсоединенные к сигнальной системе. Помимо них, к этой системе подключались и фотоэлементы, реагировавшие на малейшее движение и мгновенно приводившие всю систему в действие. Управление двумя сотнями электросхем производилось с двух пультов, один из которых был смонтирован в спальне на верхнем этаже, а другой — на стене у главного входа. Набрав код из трех цифр, можно было открыть или закрыть любой замок на любой двери или любом окне и даже открыть или закрыть шторы. Когда в действие приводилась вся система одновременно, 31 запор производил звук, похожий на громыхание закрывающихся на ночь тюремных запоров. Казалось, что от этого грохота начинали шелестеть листья на огромных дубах вокруг дома, и от этого становилось еще больше не по себе. Как заметил впоследствии один из юристов, особняк был идеальным местом для убийства.
Единственным помещением в особняке, не контролировавшимся лично Калленом, была огромная розовая ванная комната Присциллы, расположенная рядом со спальней. У Каллена была собственная ванная комната и комната для переодевания. Ванная же комната Присциллы с 6-метровыми зеркалами от пола до потолка, ванной из мрамора и хрустальной люстрой была целиком творением ее собственной фантазии. Все в ней отражало не Каллена, а ее вкус и индивидуальность.
Каллен никогда не испытывал особого интереса к искусству. Однако, когда появился особняк, он заполнил его множеством художественных изделий из нефрита, золота, мрамора и бронзы, стоимость которых составляла целое состояние. Скульптурные произведения в современном и классическом стиле стояли вдоль длинных холлов с паркетными полами и высокими потолками и украшали внутренние дворики и балконы. Буквально сотни картин — в основном творения европейских мастеров XIX века — были развешаны по стенам в каждой из 20 комнат. Даже шесть ванных походили на залы картинной галереи: в одной из ванных комнат для гостей висел Ренуар стоимостью 400 тысяч долларов.
Поначалу Каллен, казалось, был обескуражен и озадачен огромным количеством картин и скульптур, из которых ему предстояло сделать выбор. Однако через некоторое время он освоился и стал покупать произведения искусства подряд, не задумываясь, как если бы покупал их на вес.
В 1974 году, когда Присцилла подала на развод и Каллен выехал из особняка, стоимость собранных там произведений искусства, по самым скромным оценкам, составила 3 миллиона долларов. Как не без сарказма заметил один наблюдатель, картины, развешанные по всем стенам, выглядели как "акции и облигации".
И все же когда гости входили в холодную и безликую гостиную, их поражали не две картины Дюфи или серебряный стенд, на котором были выставлены всевозможные безделушки из нефрита, слоновой кости и драгоценных камней, а большой (2×2,5 м), хорошо освещенный портрет Каллена и Присциллы, занимавший центральное место на северной стене. Портрет, выполненный местным художником Уэйном Ингрэмом, был похож на дешевую афишу к пошлому кинофильму. На переднем плане был изображен сам Каллен, восседавший в темном деловом костюме в типичной позе председателя корпорации с чуть заметной холодной усмешкой на губах. На заднем плане, как бы свободно паря в пространстве, была изображена Присцилла. Ее длинные платиновые волосы ниспадали ниже плеч, а грудь и ноги были едва прикрыты платьем-микромини.
В первое время после замужества Присцилла пыталась как-то войти в местное общество и делала все, чтобы угодить светским дамам, даже покровительствовала им. Ей казалось, что этого хотел Каллен. И на первых порах это действительно было так. В течение многих лет фамилия Дэвисов практически никогда не появлялась в светской хронике. Однако после того, как был построен особняк, фотографии Каллена и Присциллы и сообщения об их жизни стали регулярно печататься в газетах. Особняк превратился в своего рода авансцену, в достопримечательность, которых не было в Форт-Уэрте с тех давних времен, когда там всем заправляли богачи скотоводы. Он был своеобразным памятником — в этом никто не сомневался. Однако при более внимательном рассмотрении всем становилось ясно, что он построен, чтобы увековечить не счастливый брак, а самого Т. Каллена Дэвиса. Тем не менее при всем великолепии и грандиозности замысла он казался совершенно неуместным и лишенным индивидуальности. Позже, уже после роковых событий, в местном обществе будут презрительно фыркать и называть особняк вульгарным, но в течение нескольких лет он был центром той сцены, на которой столпы высшего общества разыгрывали взятую ими на себя роль.
