Татьяна Веденская - Квартирный вопрос, или Байки черного маклера
– Мне кто-нибудь звонил?! – в истерике кричал он, подлетая к своему самому большому столу.
– Нет, не звонили, – пожимала я плечами, удивляясь его вопросу. Ведь его мобильный номер все знали, так что, если надо, ему бы на мобильный и позвонили. Но Лохович панически боялся пропустить какой-нибудь многообещающий звонок. Задав вопрос, Лохович бросался заряжать свой мобильник, который все время разряжался, и одновременно принимался куда-то звонить. И говорить на том самом птичьем языке, который знаком любому риелтору и который я осваивала весь первый год. Хотите провести тест? Ниже я приведу кусочек разговора Лоховича, один из множества тех, что я слышала в первые дни работы. А вы попробуете понять, о чем он. И если вы поймете его без перевода, значит, сто пудов, вы уже делали в жизни что-то с недвижимостью. В общем, из разговоров Лоховича по телефону, которые так меня поражали в первые недели работы в «Бауте»:
– Мосфильм интересует. Ваша?
– Наша. Эксклюзив.
– Там сус?
– Сус. Зато чистая. Третьи руки: первичка, потом по закону и купля-продажа.
– И это, по-вашему, чистая?
– Это ЦК! Уникальный дом, панорамный вид на гору.
– Цепочка?
– Три колена. Но можем вообще-то попробовать разорвать.
– Сколько?
– Пятьсот!
– Вы с ума сошли?
– Это Мосфильм. Вы шутите? У нас и за единичку была.
– Оформление чье?
– «Менатеп», Зимина, пополам.
– Ускорение?
– На зеленом, наш человек.
– Освобождение?
– Две, по ЖК.
– Ну, это нереально. Мои не будут ждать. Моим надо быстрее.
– Подумаем.
– Смотрим как?
– По созвону. Ключи.
Вот один из наших птичьих разговоров, которые ставили меня в тупик. В первое время я даже приставала к Федору, записывая вопросы, и требовала объяснений. Выяснялось, что Мосфильм – это вовсе не о киностудии, а о Мосфильмовской улице, которая считалась (и продолжает оставаться) одной из самых востребованных и элитных улиц в мире, а ЦК – это небольшой квартал ведомственных домов, из которых открывается вид на Университет. Конечно же, квартиры с таким видом шли дороже всего. Единичка – это, соответственно, миллион долларов. В приведенном выше разговоре речь шла о продаже за пятьсот тысяч долларов квартиры, которая была в свое время приватизирована, потом унаследована по закону, а затем перепродана, что, по-честному, никак нельзя считать «чистыми» документами. Сус (это, я думаю, многие знают) – это совмещенный сан-узел. Эти и прочие спецтермины и есть основная составляющая работы риелтора. И поскольку главное, чем любой риелтор занимается круглыми сутками, – это разговоры, то любой из нас со временем пытается свести эти разговоры к минимуму и ускорить обмен информацией. Иногда, стоя на квартире и общаясь с риелтором противоположной стороны, я искренне веселилась, глядя на лица наших клиентов, которые просто не понимали, о чем мы говорим. Что ж, такое ведь есть в любой профессии? Но вернусь-ка я к своему первому рабочему дню.
* * *Про Лоховича я вам сказала, он был самым с виду крутым, хотя, разобравшись, я убедилась, что это не совсем так. Меня Лохович, кажется, так и не заметил за все то время, что я работала в «Бауте». Он вообще не замечал ничего, кроме денег и телефонов. Зато еще имелся у нас в фирме некто Виктор, мужчина лет сорока с небольшим, хотя, возможно, и меньше, потому что Виктор был потрепан жизнью и алкоголем и мог выглядеть старше своих лет. Неважно. Он тоже периодически приходил и уходил, а когда оставался в офисе, очень любил отдавать мне распоряжения и учить жизни. Он садился в кресло на колесиках, закидывал ногу на ногу и глубокомысленно заявлял:
– Чтобы стать настоящим риелтором, нужно иметь определенный склад характера. Далеко не каждый может им стать.
– А какой именно склад нужно иметь?
– Э… – Дать более подробный, развернутый ответ он не мог. Зато мог припахать меня (в порядке обучения исключительно) к обзвону газетных объявлений. В те времена еще не появилось удобных электронных баз данных, и Интернета, кстати, тоже еще в помине не было. У нас в офисе имелся компьютер, чудо современной технологии, с операционной системой Windows 3.1 для рабочих групп, но использовался он только опытными риелторами и всегда был занят. Как именно он использовался, я расскажу чуть позже. А вот подбор квартир осуществлялся путем обзвона объявлений из нашей мекки тех дней – единственной и неповторимой газеты «Из рук в руки», являвшейся монополистом этого направления. Виктор раскладывал передо мной свежую газету и давал инструкцию:
– Мне нужны однушки и двушки от Академической до Кропоткинской, 10 м. п., свободные, но можно и альт., если легкая. СУР, ИЗОЛ, кухня – от 10, К или МК, до трехсот штук.
– О’кей! – кивала я и погружалась в чтение газеты. Поначалу без перевода я просто выискивала объявления, где было написано слово ИЗОЛ (имеются в виду изолированные комнаты) и буква К или МК (кирпич или монолит-кирпич), а также альт, который оказался не музыкальным инструментом, а термином «альтернатива», говоря по-простому – обмен. В общем, обзвон сотен объявлений занимал часы, являлся довольно бесполезным, потому что Виктор на поверку ничего на самом деле не искал, но ему нравилось управлять мной. В то время как сам он работал за компьютером. Я обещала рассказать, как именно по-настоящему профессиональные риелторы использовали компьютер тех лет? Извольте. Значит, так. На нем печатали договоры – это раз. На нем готовили объявления для расклейки – и то и другое делалось редко. А ежедневно компьютер был занят нашими старыми морскими волками по полной. Виктор раскладывал пасьянс-косынку, Юра, кстати, тоже. У Юры был свой норматив, он должен был за сутки хотя бы один раз добиться, чтобы пасьянс сошелся. Не уходил домой, пока не достигнет поставленной цели. Я, кстати, Юру всегда уважала за эту последовательность и целеустремленность. А вот Виктор предпочитал шарики, которые, на мой взгляд, были совершенно бессмысленные и простые. Бьешь по цветам – и все. И какие-то тебе засчитывают очки. Лохович, когда ему все-таки никто не звонил и сам он не мог придумать, кому позвонить, играл в кинга и был в этом довольно хорош. Федор же менял игры с одной на другую. Он вообще, как я потом выяснила опытным путем, был таким во всем – непостоянным, ветреным и неверным. В общем, лучше всего риелторы нашего агентства умели… не делать совершенно ничего. Они убивали время самыми разными способами. Они его перекуривали, переигрывали в компьютер, пересиживали на гранитных лавочках в парке на Китай-городе, перекусывали в министерской столовой. Время сопротивлялось, но все-таки утекало.
– А почему мы ничего не делаем? – спросила я все-таки у Юры, дождавшись его полной победы в очередном пасьянсе.
– Мы ждем! – многозначительно ответил он.
– Чего? – удивилась я.
– У моря погоды, – бросил Федор, хихикнув.
– Клиента. – Юра произнес это с очень серьезным лицом. И с придыханием. Потому что клиент – это было очень серьезно. Весь офис, вся фирма ждала звонка по номеру, на который давалась реклама. Поскольку агентство наше было элитным, рекламы было много. Она была и в «Из рук в руки», и в журналах типа «Мир и Дом», «Элитная недвижимость» и во многих других. Звонки были. Когда они раздавались, риелтор, бравший трубку, преображался. Менялся его голос, поза, выражение лица. Жизнь вокруг замирала, только чтобы не помешать риелтору свершить это таинство – поймать клиента на крючок. Все начинали говорить шепотом, ходить на цыпочках, объясняться жестами. Никто не пил кофе, не шуршал газетой. Клиент – это звучит гордо. Что такое риелтор без клиента? Это как утро без росы, как пашня без посева. Как Президент Российской Федерации без Российской Федерации. Словом, думаю, вы уже поняли, насколько это серьезно – звонок клиента. Ради этого мы и жили. И называлось это «режим ожидания». Все мы находились в нем. Мне, конечно же, брать трубку и отвечать на звонки не дозволялось. Слишком велика была ценность клиента, чтобы переводить его на меня. Я была новичок, стажер и оставалась таковой весь первый месяц. Я научилась пить пиво с Юрой и Федором, часами резаться в косынку (это был мой выбор), перечитала все договоры и бумаги в компьютере. Я вообще относилась уважительно ко всякого рода документам. От работы с ними я получала почти физическое удовольствие. Я прочитала подсунутый Юрой Гражданский кодекс, чем несказанно его удивила, и постоянно задавала ему странные вопросы типа:
– А почему права «вещные» а не «вещевые»?
– А чем отличается владение, пользование и распоряжение?
– А что такое «особый режим владения»?
– Кто такие «сервитуты»?
