Витольд Шабловский - Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители
Орчур Улусой, юрист, помогающий иммигрантам в Измире, говорит:
— В этих местах даже кепка с козырьком, выброшенная морем, означает чью-то трагедию. К несчастью, наша полиция по-прежнему считает, что это проблема исключительно Евросоюза.
Что я о вас думаю
Махмуд не нашел Юсуфа. Правда, он где-то слышал о ливанце, который работал в гостинице. Но был ли это Юсуф и что с ним потом случилось, он не знает.
Мы снова пьем кофе, но на этот раз не в кафе, а в магазине, торгующем электрооборудованием. Это магазин приятеля. Махмуд время от времени за ним присматривает.
— Я впутался в плохие дела, — неожиданно говорит он. — Не для того я столько лет учился, чтобы краденые паспорта продавать. Я должен был стать уважаемым переводчиком, учителем, может, даже преподавателем университета. Но, когда мне было столько лет, сколько тебе, пришла война. Потом иммиграция. А теперь со мной уже кончено.
Мы немного молчим, потому что я не знаю, что сказать на такое неожиданное признание. Махмуда это молчание, кажется, раздражает.
— Знаешь ли ты, что среди иммигрантов в Турции сегодня больше всего иракцев? — спрашивает он наконец. Это правда. С начала войны более пяти миллионов его соотечественников бежали из страны. — Поляки, англичане, американцы, из-за вас в моей стране невозможно жить. А теперь вы закрываете перед нами двери на засов. Это и есть та самая пресловутая демократия, которую вы так старательно у нас насаждаете? — в его голосе все сильнее слышится вызов.
Я не знаю, что ответить. Сижу тихо. Махмуд успокаивается. Вынимает из кармана листок бумаги.
— Сейчас я тебе скажу, как ты меня отблагодаришь. Когда будешь писать свою статью, вставь мое обращение. Оно короткое.
И Махмуд читает по бумажке: “Я, Махмуд Х., бывший переводчик американских войск, обращаюсь к Западной Европе с большой просьбой. Пришлите сюда войска и кастрируйте нас всех. Нам и так нечем кормить своих детей. А стоит нам захотеть приехать к вам и честно трудиться, вы стреляете в нас и выгоняете.
Кастрируйте нас. Вы облегчите жизнь и нам, и себе”.
“Это из любви к тебе, сестра”
Хатидже прикрывает рукой рот, словно боится, что из нее посыплются слова. Она не хочет говорить. Она никогда ни с кем об этом не говорила. И не собиралась.
Я убеждаю ее, что ей ничего не грозит.
Но дело не в страхе. Хатидже попросту не знает, как рассказывать о том, что ей довелось пережить.
Как рассказать об отце? Во всем мире отцы любят своих дочерей.
Отец Хатидже хотел ее убить.
Как рассказать о матери? Мать должна защитить дочь собственным телом.
Мать Хатидже кричала мужу: “Когда ты наконец убьешь эту шлюху?!”
Как рассказать о брате, который пришел в ее дом с ножом?
О сестре, с которой с малых лет они спали в одной кровати и которая не захотела ее предостеречь?
Если бы муж Хатидже, Ахмет, не был сильным человеком, ее бы уже не было в живых.
Мы встречаемся в их доме. Уславливаемся, что, если они будут не в состоянии говорить, я не стану настаивать.
Хатидже встречает меня в шароварах с восточным узором. На голове у нее платок, плотно прикрывающий волосы. У Ахмета пышные усы, на нем фланелевая рубашка в клетку. Обоим по двадцать два года. Они вместе пять лет. Их брак, как и почти все браки в деревне, заранее устроили родители. Но они очень счастливы.
Обстановка в их квартире — два стула, топчан да ковер на стене. На большее они пока не заработали. Детей нет. Они живут возле рынка, где можно купить фисташки, арбузы, сыр и хлеб. Ахмет там работает, продает мед. У них есть друзья. Они начали новую жизнь.
Старая жизнь закончилась четыре года назад, когда Ахмет пошел в армию. Хатидже должна была на это время переселиться к его тете. Тетя — вдова, живет с сыном, казалось бы, лучше не придумаешь. Женщина на востоке Турции не должна жить одна. Это аморально.
Проблема была в том, что на следующий день после отъезда Ахмета в дверь Хатидже постучал второй сын тети, Абдулла. Он не должен был этого делать. Хатидже велела ему уходить.
Он ушел, но через день вернулся. Начал дергать дверную ручку, орал:
— Открой, не то убью!
Хатидже будто остолбенела. Она не знала, как быть. Кричать? Абдулла сделает вид, что не понимает, о чем речь. Он никогда не признается. Сказать тете? Всевышний Аллах! Да кто ж поверит женщине?!
Хатидже изо всех сил держала дверь, и Абдулла сдался. Но на следующий день решил отомстить.
2Диярбакыр сверху похож на блин с вздувшимися воздушными пузырьками. Кое-где виднеются темно-коричневые осколки. Когда самолет снижается, я вижу, что это камни, разбросанные так, словно они выросли из-под земли.
По краям этой равнины протянулись голубые нити Тигра и Евфрата, служивших некогда границами Месопотамии. Здесь зародилась первая цивилизация. Здесь в давние времена искали следы библейского Эдема. Совсем рядом появились на свет патриархи Авраам и Ной.
Проблема, о которой пойдет речь, наверняка существовала уже в те времена.
Въезд в город — в стене из черного кирпича. Ее построили византийцы больше тысячи лет назад. Если верить путеводителю, то это вторая после Великой Китайской самая знаменитая стена в мире. Сюда должны бы приезжать тысячи туристов. Но не приезжают. У Диярбакыра дурная слава. Это столица страны, которой нет, — Курдистана. Страны людей, готовых с оружием в руках бороться за ее появление на карте.
Еще несколько лет назад большой бизнес обходил этот город стороной. Но с тех пор, как курды перестали подкладывать бомбы, а армия — обстреливать близлежащие села, предприимчивые бизнесмены добрались и сюда. В городе миллион жителей. Главной пешеходной улицы не постыдился бы ни один европейский город. Современные магазины, дорогие рестораны. С каждым месяцем их становится все больше и больше — демон потребления обосновался в Диярбакыре навсегда.
И только пожилые мужчины с бородами патриархов не принимают в этом участия. Они сидят в тени деревьев возле мечетей и ворчат. Они не любят телевидения, мобильных телефонов, джинсов, коротких юбок, школ и газет. Не любят ничего, что вносит сумятицу в их размеренную жизнь. И ничего, что подвергает сомнению их извечные принципы.
3Каждый год на востоке Турции находят убитыми несколько десятков девушек. Многие погибают при невыясненных или странных обстоятельствах. Это жертвы убийств в защиту чести семьи — традиции, которая велит родственникам убивать женщин, запятнавших честь рода.
Айше Гёккан, журналистка курдского телевидения, пишет книгу об убийствах чести:
— Здесь культура основана на доминировании мужчин. За любой попыткой сопротивления неминуемо следует расплата.
Айше Фиген Зейбек представляет организацию Kamer, которая борется с насилием в семьях:
— Этой неписаной традиции несколько тысяч лет. Границы ее размыты. Порой прощается даже супружеская измена. При этом можно умереть за одно лишь желание носить джинсы.
— Что-что?
— Погибают девушки, которые хотят быть независимыми. В последние годы нужда заставила многие семьи перебраться из деревень в Диярбакыр. Для многих это как перенестись из Средневековья в современность. Сильнейший шок, прежде всего для девушек.
— Почему?
— Они оказываются в центре глобальной деревни. Мобильные телефоны, интернет, MTV. Они видят ровесниц, которым позволено выходить из дома без сопровождения мужчины. Которые могут красиво одеваться, а не ходить замотанными в платок и в шароварах. Которые могут встречаться с парнями до свадьбы. И вчерашние селянки хотят жить как они.
Их отцы тоже в растерянности. Уследить за дочерью в деревне просто. В городе — Аллах знает, что ей может взбрести в голову. А дочь, вместо того чтобы сидеть дома, как ее мать, бабка и прабабка, приходит и говорит: хочу в кино, хочу на прогулку, хочу новые туфли. Чаще всего гибнут лучшие девушки, самые открытые, самые смелые.
В тот день, когда я смотрел из самолета на Месопотамию, в Шанлыурфе отец убил дочь. Почему? Потому что она отправила на радио эсэмэс с поздравлениями для своего парня. В эфире прозвучали ее имя и фамилия. Отец решил, что она уже лишилась невинности.
Двумя неделями ранее в городке Сильван муж убил жену. Семье сказал, что на момент заключения брака она не была девственницей. Родители признали, что он поступил правильно.
4Когда Абдулла рвался к Хатидже, в ста километрах от них разыгрывалась другая драма. В деревне Ялым неподалеку от Мардина, красивейшей древней крепости, тридцатипятилетнюю Шемсе Аллак изнасиловал пятидесятипятилетний мужчина.
Люди говорят, что Шемсе была немного сумасшедшей. Хозяин магазина в Мардине утверждает, что она была умственно отсталая.
