Игорь Прокопенко - Ядерный щит России. Кто победит в Третьей мировой войне?
С Моррисом Коэном я тоже беседовал, он вспоминал: «Около 18 часов в дверь постучали. Мы знали, что это не Бен. Вы представляете, что мы чувствовали в этот момент? Я открыл дверь – там стоял неизвестный мне человек. Я сразу понял: этот человек из спецслужб – у него это было написано на лбу. Он был очень вежлив, с манерами истинного британца. Он спросил, может ли он войти. Как я мог ему отказать? За ним вошли еще четыре человека. Лона хотела быстро уничтожить кое-какие бумаги, но женщина-полицейский не позволила ей одной зайти в ванну. Все материалы, которые могли нас скомпрометировать, были на чердаке в тайниках. Но специальные плотники из госбезопасности оторвали все деревянные облицовки и, конечно, все нашли. Нам объявили, что мы арестованы, приказали одеться, и повезли в тюрьму. Потрясение было страшное. Мы понимали, что нам придется пережить».
Тайное оборудование разведчиков: контейнеры для микропленок, принадлежности к радиостанции и, самое главное, образец тайнописи на русском языке – все эти предметы были найдены в доме Крогеров, и они стали доказательством шпионской деятельности Питера и Хелен. Позже они узнают, что вместе с Лонсдейлом стали жертвой предательства одного из руководителей польской разведки, который знал о Хоутоне и Джи. Арест проходил с беспрецедентными мерами безопасности. Скотланд-Ярд не скрывает торжества – арестованы, пожалуй, самые крупные разведчики за всю историю Британии.
А вот и тюрьма. Обратной дороги нет. Даже по самым строгим меркам, приговор суда оказался чрезмерно суров. Лонсдейл получил 25 лет, Питер и Хелен – по 20 лет тюремного заключения, по 4 года за каждый год деятельности в Великобритании. Такой срок для уже немолодых людей был равносилен пожизненному заключению. 20 лет тюрьмы почти не оставляли шанса выйти на свободу живыми. Потянулись дни, месяцы, годы – долгие тюремные годы. Но самое страшное, что впервые Хелен и Питер оказались разлучены.
Моррис Коэн рассказывал: «Лоне пришлось тяжелее всего – она сидела вместе с уголовницами, а это ужасно. Те решили ее себе подчинить и, чтобы это сделать, хотели ее избить. Но Лона была очень смелая и решительная женщина. Однажды она вошла в столовую, заперла дверь на задвижку изнутри и сказала: «Давайте, бейте! Кто первый?» Ее никто не решился тронуть. Впоследствии от нее все-таки отстали. Но все равно в тюрьме ей было очень тяжело».
Они писали друг другу письма, полные любви и невыразимой нежности. Шли годы, уходили на пенсию одни охранники, приходили другие, и только эти письма в тюремной жизни оставались неизменны. Лона изо всех сил старалась поддерживать мужа, а Моррис даже вступил в переписку с Маргарет Тэтчер, когда узнал, что Лона больна. Их будущее рисовалось Моррису, увы, только внутри тюремных стен. Но и за него надо было бороться.
Из воспоминаний Морриса Коэна: «Когда открыли дверь, я услышал голоса из общей камеры: «Лонсдейла обменяли!» Вся тюрьма была наполнена этими возгласами. Когда я это услышал, я будто взлетел на облака. Я не знал, что будет со мной и с Лоной, но то, что обменяли Бена, означало, что о нас помнят и за нас борются».
За них действительно боролись. С английским премьер-министром Гарольдом Вильсоном министр иностранных дел Громыко обсуждает судьбу разведчиков как самый важный государственный вопрос. Однако на это потребовалось целых 9 лет. Джеральд Брук – английский разведчик, арестованный с поличным в Москве, плюс два наркоторговца были отпущены Москвой в обмен на Питера и Хелен Крогер.
Удивительно, но чопорная и враждебная Англия провожала их почти как героев, быть может, потому что мужество не имеет государственной принадлежности. Через несколько часов самолет будет в Варшаве, а потом Москва. Они на свободе, и они снова вместе, теперь уже – они это знают точно – навсегда. Через несколько дней появился секретный указ: «За успешно выполненные задания и проявленные при этом стойкость и мужество наградить Морриса Коэна, Леонтину Коэн орденом Красного Знамени».
Леонтина Коэн говорила, что она не боится перемен: «Мы привыкли к такой жизни – у нас всегда все было временно. Вначале мы привыкали к одному месту, потом к другому, к третьему. Везде жизнь была разная. Теперь я чувствую себя гражданином Советского Союза – это моя новая родина, мой дом. Но Советский Союз – это мой последний дом, до конца своей жизни я буду жить здесь. Здесь я и умру – я так чувствую. Так жизнь сделала все».
Леонтина Тереза Коэн – советская разведчица-нелегал американского происхождения, Герой Российской Федерации
Думали ли они, что придет время, и последний символ эпохи, ради которой они прожили такую трудную и опасную жизнь, падет под ликование толпы, что будет стерта с политической карты первая в мире Страна Советов, что идеалы, которым они так честно и преданно служили, окажутся неверными и ненужными? Вряд ли они могли предполагать, что тот восхитительный смерч, который однажды закружил два любящих сердца, через полвека перенесет их не в волшебную страну равенства и всеобщего счастья, а в осенний парк, прогулки по которому неизменно заканчиваются одинокими вечерами в стенах служебной квартиры.
В госпитале Леонтина Коэн потребовала, чтобы ей сказали правду. Наверное, если бы на ее месте был другой человек, врачи бы придумали что-нибудь утешительное, но ей было решено не врать. Это была все та же знаменитая Леонтина Коэн с железной выдержкой и самообладанием. Но болезнь брала свое. Она медленно угасала, а вместе с ней, кажется, угасал и Моррис.
Рассказывает полковник Борис Лабусов, начальник пресс-бюро Службы внешней разведки: «Мы ей сделали подарок: буквально за несколько недель до ее смерти приезжала ее родная сестра, с которой они не виделись 44 года. Когда мы ее привезли в госпиталь, где в то время находились Крогеры, Елены не было в номере, у окна стоял Питер. Когда мы открыли дверь и он услышал голос своей свояченицы – сестры Елены, он, не оборачиваясь, сразу произнес: «Ginger» (то есть это рыжик). А когда появилась Елена, то куда же делась та суровая разведчица? Это была простая женщина. Они ревели, обнявшись, наверное, минут 30 в три ручья. Здесь сестра ее была около недели, мы просто оставляли их наедине, даже Питер старался меньше участвовать в их разговоре. Сестра привезла очень много детских и юношеских фотографий тех времен. Они сидели, часами перебирали фотографии, рассказывали друг другу какие-то эпизоды из их прошлой жизни. Но ни словом ни та, ни другая не обмолвились о том периоде жизни, который их разделил».
После смерти Леонтины Коэн в 1992 году Моррис полностью утратил интерес к жизни и умер на третьем году одиночества.
Посмертно «За особые заслуги» Леонтине и Моррису было присвоено звание Героя России.
В спецхранах внешней разведки хранятся документы, касающиеся деятельности Морриса и Леонтины Коэн, с которых никогда не будет снят гриф секретности.
Глава 2. Украденная бомба
В 1998 году этот человек получил Звезду Героя России за события сорокалетней давности. По крупицам собрав историю нашего героя, мы впервые рассказываем вам о том, как была создана советская атомная бомба.
Ядерная эпопея Владимира Барковского
Коктебель, гора Карадаг, раннее октябрьское утро. Гора Клементьева – знаменитое место, отчизна советского планеризма в то время. Она свободна от облаков и будет летная погода. Поселок спит, но планеристы уже бодрствуют. Среди них – Владимир Барковский. Еще учась в институте, он научился летать на планере в студенческом аэроклубе, освоил фигуры высшего пилотажа. Он совершенно четко решил, что будет не инженером, а военным летчиком. Думал он об этом и сейчас, делая свой круг и плавно приземляясь. Но судьба распорядилась иначе.
Соединенные Штаты Америки, 1947 год. В небольшом городке на берегу океана собрались представители творческой интеллигенции Америки и Советского Союза. Молодой Шостакович что-то произносит в кинокамеру, среди участников есть также режиссер Сергей Герасимов. Эта избранная публика ведет себя непринужденно, здесь нет журналистов и камер, это закрытый съезд людей независимых профессий. Несмотря на то что наши страны уже вступили в эпоху «холодной войны», творческая элита Америки и Советского Союза активно обсуждает совместные планы на будущее, планы, которым, увы, не суждено будет сбыться никогда. Уже прогремели взрывы над Хиросимой и Нагасаки, вот-вот пройдут испытания советской атомной бомбы, совсем скоро все они окажутся на долгие годы по разные стороны баррикад, но пока об этом не знает никто. Все активно обсуждают мировые проблемы, и в первую очередь проблему запрета создания атомного оружия. Больше всех об атомной бомбе здесь знает один человек, который предпочитает об этом не говорить.
