Мэри Роуч - Кадавр. Как тело после смерти служит науке
«Бесплатные объекты» для медицинских исследований теперь появляются гораздо реже, чем раньше, что связано с возрастающей осведомленностью населения. «В наши дни пациенты лучше информированы, и атмосфера во многом изменилась, — сказал мне Хью Паттерсон, руководитель программы добровольных анатомических пожертвований на медицинском факультете Калифорнийского университета в Сан-Франциско. — Даже в госпиталях, где проходят обучение студенты, пациенты не хотят, чтобы их оперировали ординаторы, а только врачи. Это в значительной степени затрудняет процесс обучения».
Паттерсон считает необходимым, чтобы студенты могли проходить специализированную анатомическую практику на трупах в течение третьего и четвертого года обучения, а не только в рамках общей практики на первом курсе. Он и его коллеги уже добавили специализированные курсы препарирования, подобные тому, свидетельницей которого я была сегодня, в учебный план студентов-хирургов. Они также организовали серию курсов в морге медицинского факультета для обучения студентов третьего курса приемам первой медицинской помощи. До того как труп будет забальзамирован и отправлен в анатомическую лабораторию, он может в течение дня применяться для обучения проведению интубации и катетеризации (в некоторых местах для этой цели используют собак, находящихся под наркозом). Учитывая срочность и сложность некоторых процедур неотложной медицинской помощи, кажется вполне осмысленным обучаться им на мертвых телах. Раньше подобное обучение практиковалось на телах недавно умерших пациентов госпиталей в менее формальном режиме, то есть без согласия родственников. Правомерность такого подхода периодически обсуждается на закрытых собраниях Американской медицинской ассоциации. Возможно, следует просто испросить разрешения родственников: в соответствии с исследованием, опубликованном в New England Journal of Medicine, 73% родителей, дети которых только что умерли, согласились на использование тел детей для обучения проведению интубации.
Я спросила Марилену, планирует ли она передать собственное тело после смерти для медицинских целей. Я считала, что врачи склонны делать это из чувства благодарности к тем людям, на чьих телах они тренировались во время обучения. Но оказалось, что Марилена не собирается этого делать. Она объясняет свою позицию недостатком уважения. Я удивилась, услышав такое из ее уст. Насколько я могу судить, с головами обращались с уважением. Я не слышала никаких шуток, смеха или грубых комментариев. Если существует «уважительный» способ снимать кожу с лица и если можно вежливо срезать кожу со лба, опустив ее на глаза, мне кажется, сегодняшние врачи делали все это и вежливо, и уважительно. При этом они выполняли свою работу.
Выяснилось, что Марилене не понравилось, что два хирурга сделали фотографии голов, с которыми они работали. Когда вы фотографируете пациента для медицинского журнала, вы спрашиваете у пациента разрешение. Мертвые не могут отказаться, но это не означает, что они согласны. Вот почему на фотографиях трупов в журналах по патологической анатомии и криминалистике глаза закрывают черной полосой, как глаза «стильно» и «не стильно» одетых женщин на страницах журнала Glamour. Нужно понять, что люди не хотят быть сфотографированными мертвыми и лишенными конечностей, как не хотят быть сфотографированными голыми в душе или спящими в самолете с открытым ртом.
Большинство врачей не боится неуважения со стороны других врачей. Если они чего и опасаются, так это недостатка уважения со стороны студентов-первокурсников, практикующихся в анатомичке (моя следующая остановка).
Семинар почти закончен. Видеомониторы выключены, хирурги умываются и выходят в холл. Марилена вновь прикрывает лицо трупа белой тканью. Примерно половина хирургов делает то же самое. Марилена добросовестна и почтительна. Когда я спрашиваю ее, почему у женской головы нет зрачков, она не отвечает, но подходит и опускает ей веки. Затем возвращается к своему столу, глядит на прикрытую салфеткой голову и говорит: «Теперь она может успокоиться».
2. Анатомические преступления
Достаточно много времени прошло с тех пор, как канон Пахельбеля использовался в качестве коммерческого «размягчителя душ», так что эта музыка вновь вызывает во мне чистую и сладкую грусть. Это подходящий выбор для траурной церемонии — хорошая классическая музыка, заставляющая собравшихся вместе мужчин и женщин замолчать и сосредоточиться.
Чего здесь нет — так это гроба с останками усопшего, нет цветов, нет свечей. Это было бы достаточно сложно организовать, поскольку более двадцати тел были аккуратно расчленены на отдельные сегменты: фрагменты таза и разделенные пополам головы с обнажившимися секретными поворотами синусов, напоминающими туннели «Муравьиной фермы» [9]. Я присутствую на траурной церемонии, организованной для прощания с безымянными трупами, поступившими в анатомическую лабораторию медицинского факультета Калифорнийского университета в Сан-Франциско. Церемония перед открытым гробом не испугала бы тех, кто собрался здесь сегодня, поскольку они не только видели умерших в качестве разрозненных частей, но и сами приложили руку к расчленению. Более того, присутствующие здесь люди как раз и являются главными виновниками расчленения тел. Они — студенты анатомической лаборатории.
Это не символическая церемония. Это возможность для тринадцати студентов искренне выразить свои чувства. Церемония длится около трех часов и сопровождается исполнением песни Time of your life группы Green Day, чтением необычно мрачной сказки Беатрис Поттер [10] об умирающем барсуке и фольклорной баллады о женщине по имени Дейзи, которая в будущей жизни стала студентом-медиком, а ее трупом в анатомической лаборатории — труп Дейзи из предыдущей жизни. Одна молодая женщина читает свой рассказ о том, как, рассматривая руки трупа, она обнаружила на ногтях розовый лак. «В атласе по анатомии не показаны ногти, покрытые лаком, — пишет она. — Вы специально выбирали цвет? Вы думали о том, что я увижу лак? Мне хотелось рассказать вам, как устроены ваши руки изнутри. Я хочу, чтобы вы знали, что каждый раз, когда я осматриваю пациента, вы незримо присутствуете рядом. Когда я ощупываю живот, я представляю себе именно ваши органы. Когда я слушаю сердце, я вспоминаю, как держала в руках ваше сердце». Это был один из наиболее трогательных рассказов, какой я когда-либо слышала. Думаю, что остальные чувствовали то же самое. В зале не было человека, глаза которого остались бы сухими.
На медицинских факультетах в последнее время многое делается для воспитания уважительного отношения к трупам в анатомической лаборатории. Медицинский факультет Калифорнийского университета в Сан-Франциско — один из многих, где проводятся подобные церемонии. Некоторые приглашают присутствовать членов семей тех людей, которые пожертвовали свои тела для медицинских исследований. Здесь, в Сан-Франциско, до начала работы в анатомичке студенты первого курса присутствуют на семинаре, организованном студентами второго курса, на котором те рассказывают первокурсникам о своих впечатлениях от работы в анатомической лаборатории. В их историях чувствуется уважение и благодарность. После того что я услышала и увидела, трудно ожидать, что в сознательном состоянии кто-то из участников семинара мог бы засунуть сигарету в рот трупа или сделать прыгалки из его кишок.
Профессор анатомии и руководитель университетской программы по анатомическому пожертвованию Хью Паттерсон пригласил меня провести несколько часов в анатомической лаборатории. И я могу вам сказать, что либо студентов тщательно готовили к моему приходу, либо воспитательные программы работают. Без какого-либо принуждения с моей стороны студенты говорили о своей благодарности и об уважении, о привязанности к своим трупам, о том, как трудно делать с ними то, что приходится. Одна девушка рассказала мне, что, когда работавший с ней вместе студент разрезал тело, отыскивая что-то внутри, она вдруг поняла, что похлопывает руку трупа, приговаривая «все хорошо, все хорошо». Я спросила студента по имени Мэтью, будет ли он скучать по своему трупу, когда курс закончится, и он ответил, что было действительно грустно, когда «осталась только его часть» (приблизительно на середине курса ноги трупа удаляют и сжигают, чтобы ограничить контакт студентов с химическими консервантами).
Многие студенты дают своим трупам имена. «Не какое-нибудь Beef Jerky [11], а настоящие имена», — сказал один студент. Он познакомил меня с Бэном, своим трупом, который, хотя и был представлен в виде головы, легких и рук, сохранял значительный и достойный вид. Когда студент брал руку Бэна, он делал это осторожно, а потом осторожно клал на место, как будто Бэн просто спал. Мэтью даже написал руководству программы по анатомическому пожертвованию с просьбой сообщить ему биографические данные бывшего хозяина тела. «Мне хотелось представить себе личность этого человека», — сказал он мне.
