Виктор Дроботов - Босоногий гарнизон
Повернувшись к Тимошке, он шепнул ему:
— Крой… Рогатку отдай мне. Мину вешай у двери… Семка! А ты жди Тимошку у колодца. Гляди в оба.
Тимошка и Семка остановились, передохнули. Аксен следил за ними из-за изгороди. Вот Тимошка опять пополз. Он достиг глухой стены дома, встал. Как всегда, он был босиком. Осторожно ступая, он поднялся на низенькое крыльцо. У крыльца стояла лестница на крышу. Такие лестницы были у каждого казачьего дома, по ним поднимали на крышу сушить яблоки или дыни.
Тимошка положил под ноги сумку с булыжником и табаком, которая все это время была у него в руках, и потихоньку передвинул лестницу ближе к двери. Это удалось сделать ему без единого неосторожного звука. Потом он, как кошка, взобрался по лестнице на крышу. Под карнизом была полка. На нее на ночь ставили молоко.
Тимошка обшарил доску и вдруг наткнулся на гвоздь. Закусив губу от натуги, он приподнял сумку и осторожно повесил ее на гвоздь. Так. Теперь все. Надо удирать. Сумка покачивалась над дверью.
Аксен, припав к земле, следил за ребятами. Вот опять тоненько свистнул кулик. Значит, Тимошка справился с «операцией». Теперь дело за ним. Аксен взял в руки рогатку, заложил камень, потом приподнялся на колени. Целился он старательно, в самую середину окна. Наконец шаркнула спущенная резина. Хрястнуло и на всю улицу зазвенело стекло.
В это мгновение Тимошка и Семка уже были у изгороди, и все трое побежали через огород к дому Тимониных.
Они были далеко от дома старосты, когда услышали вопль:
— А-а-а!
Грянули два выстрела.
— Т-т-р-р-та-та, — резанула автоматная очередь.
В хуторе началась страшная суматоха. Захлопали выстрелы, взвились в холодное и равнодушное небо трассирующие пули. На окраине затрещал мотоцикл, по улице стеганул тонкий луч фары. Сквозь грохот выстрелов неслась немецкая речь, ругательства.
Утром по хутору прошел слух: на Вербовку налетели партизаны. Убито пять немцев, еле спасся староста. Говорили даже, что староста уже висел в петле.
Ребята, слушая эти новости, перемигивались между собой. Тимошка порывался раза два что-то сказать, но выразительные взгляды брата осаживали его. Семка же очень убедительно удивлялся.
Однажды, через несколько дней после этой ночи, ребята увидели на улице старосту. Под правым глазом и на лбу у него были синяки.
— Вот это фона-а-ри-ки, — тихо протянул Тимошка, когда они прошли мимо старосты.
Староста одним глазом пристально посмотрел вслед ребятишкам. Потом, опустив голову, зашагал по улице и скрылся в немецкой комендатуре.
Через несколько дней Аксен снова собрал ребят у моста, на своем командном пункте.
Пришло больше десятка подростков. Аксен выставил дозор, во главе которого послал Семку Манжина, потом спросил у ребят:
— Прошлый раз я велел принести пионерские галстуки. Принесли?
— Принесли, Ксеша!
— Надо их спрятать. Если немцы дома найдут, не сдобровать. Ясно?
Ребята один за другим бережно вытаскивали галстуки из-за пазухи, из карманов и передавали их Аксену.
— Все? — спросил Аксен.
— Все, — ответил Максимка.
Аксен свернул галстуки и спрятал их под рубашку.
— Я думаю вот что, — сказал он. — Нужно нам в леса подаваться, соберем отряд из пацанов: наши пойдут, аверинских подговорим, ляпичевских. Гляди, сколько!
— Пацанов в хуторах много, — подтвердил Федя Силкин.
— Потом встретим партизан, — развивал Аксен свои планы.
Ребята смотрели на него недоверчиво: о каких это он говорит партизанах?
Но Аксен верил, что где-то в донских лесах партизаны должны быть.
И они были. И штаб их находился недалеко от Вербовки, километрах в тридцати. Отрядом командовал председатель соседнего райисполкома Воскобойников, с которым Аксен однажды даже фотографировался. Было это в сороковом году, в пионерском лагере на Дону у станицы Нижнечирской. Воскобойников был участником гражданской войны, и ребята пригласили его в гости на свой сбор.
Перед наступлением немецкой армии на Сталинград Воскобойников созвал надежных своих товарищей и увел в лес. Отряд действовал на донских переправах, взрывал немецкие склады. Но ничего этого Аксен не знал. И все же ему верилось, что партизаны существуют и он их найдет. Поэтому он и настаивал:
— Надо уходить в лес. Все равно найдем партизан.
— А если не найдем? — спросил Максимка. — Что мы будем там есть, в этом лесу?
Это, действительно, была задача.
— Есть? — Аксен растерялся. Он не думал об этом.
— Ну да. Что мы будем есть? — повторил Максимка.
Ребята молча смотрели на командира. Ждали его ответа. Но тут вдруг поднялся Тимошка.
— Я знаю.
— Ну скажи, — потребовал Максимка.
— Нет, не скажу, — Тимошка поджал губы. — Тайна. И не приставайте. Никому не скажу.
ТИМОШКИНА ТАЙНА
Тимошка упорно хранил свою тайну. Он даже Аксену ничего не говорил, только озорно улыбался и молчал. Вечером, когда солнце скрылось за Доном, спросил:
— Пойдешь со мной?
— Опять за куропатками? — усмехнулся Аксен.
— За куропатками, — задумчиво ответил Тимошка.
— Ну что ж, пойдем, — согласился Аксен и подмигнул брату. — Может, и поймаем.
Темнело. Аксен и Тимошка шли по улице. У комендатуры уже выстраивался патруль: скоро комендантский час, после которого хождение по хутору запрещалось. Тимошка сказал:
— Амбары у нас на краю стоят, знаешь?
— Знаю.
— Я подглядел, — Тимошка понизил голос до шепота, — немцы в амбарах продукты прячут.
— Ну и что? — спросил Аксен.
— Продукты, говорю, прячут… Колбасу там, пряники, масло.
— Понимаю, — нетерпеливо перебил Аксен, — Но к чему ты говоришь? При чем тут немецкая колбаса?
— При чем? Тоже командир. — Тимошка сморщил нос. — Начальник гарнизо-о-на… Насчет чего ты говорил сегодня?
— Насчет отряда, — ничего не понимая, ответил Аксен.
— А Максимка о чем спрашивал?
— А-а-а!.. — хлопнул себя по лбу Аксен. — Догадался! А ты молодец… Завтра ребятам доложу, будешь моим помощником.
— Не надо, — решительно сказал Тимошка.
— Почему?
— Не надо, Ксеша. Сделай помощником Максимку… Я брат тебе…
Этими словами все было сказано, и Аксен это понял. Тимошка сказал:
— Надумал я пошарить в амбарах. Выйдет дело — значит, запасемся едой.
— А молчал, — упрекнул Аксен. — Со мной бы поговорил… Когда хочешь пойти?
— Сейчас, — коротко ответил Тимошка.
— Сейчас? — Аксен остановился. — Не выйдет, — сказал он решительно. — Не выйдет! Обдумать надо. Поймают — могут убить. Нас погубишь. Нет, сейчас не пойдем.
— А я сам пойду, — спокойно ответил Тимошка.
— И сам не пойдешь.
— Пойду.
— Хорошо. Иди. Но я не приму тебя в отряд.
— Мы с Федькой обделаем. А ты подождешь нас в балочке. Я уже был в амбарах. Часовых не бойся, их обмануть можно. Пусти…
— Не пущу, — отрезал Аксен.
— Не пустишь? — Тимошка вскинул голову. — Пожалеешь, Ксеша, — и он метнулся в переулок.
— Постой! — крикнул Аксен.
Тимошка вернулся. Аксен начал расспрашивать у него про амбары, про часовых и, наконец, когда Тимошка рассказал, ответил:
— Ладно. Давай, действуй. Я тоже пойду.
Тимошка свернул в переулок и вскоре появился с Федей Силкиным.
Маленький отряд повел Аксен. Он не доверил горячему Тимошке.
Сначала они спустились в балочку, которая вела к речке. Потом берегом вышли за село и увидели на бугре старые амбары, крытые соломой.
— Я в этих амбарах прятался, — шепнул Тимошка, — когда играли в разбойники. Помнишь?
Аксен помнил, конечно, когда играли в разбойников, но сейчас это время казалось таким далеким, будто сто лет прошло.
— Там была одна доска, — продолжал шептать Тимошка. — Я тогда оторвал ее и землей присыпал. Там ход мой был, я через него к речке бегал, и никто не ловил меня.
Вот когда только выяснилась хитрость Тимошки! А ребята, бывало, ночами голову ломали, как это удается ускользнуть Тимошке из-под самого носа. А он вот что придумал. Ну и Тимошка! Аксен посмеялся про себя, а Тимошке сказал:
— Ну, давай на позицию… Я останусь наблюдателем. Подам сигнал — прячьтесь. Сменят часовых, тогда лезь…
Тимошка и Федька ползком пробрались к амбару. Аксен устроился под старым колесом от телеги, которое валялось у оврага. Отсюда хорошо была видна вся площадка перед амбарами и маячащие на ней фигуры двух часовых. Тимошка и Федька действовали с задней, тыльной стороны амбаров. Если бы часовой направился туда, Аксен сразу бы увидел его.
Выглянула полная луна. Площадка странно заблестела, словно покрытая слюдой. Аксен вспомнил, что на этом месте разбросано много битого стекла. Часовые ходили вдоль амбаров, изредка перекликаясь.
