Гарольд Дойч - Заговор против Гитлера. Деятельность Сопротивления в Германии. 1939-1944
Однако, в каких бы общих фразах ни был составлен данный документ, трудно было ожидать чего–то другого в самом начале контактов – ведь изначально, уже совсем накануне войны, была достигнута договоренность лишь о том, что Конвелл Эванс встретится с Тео Кордтом на территории нейтральной страны. В то же время в этом документе проводилась четкая грань между режимом Гитлера и немецким народом, а также давалось прямое обязательство относиться к режиму, который будет установлен в Германии после Гитлера, с благородством и великодушием. В сущности, в своей речи Чемберлен подчеркнул, что его слова не являются пустой риторикой и что он искренне выразил в ней свои мысли о Германии и немецком народе. В связи с этим заявление Конвелла Эванса, что в послании содержится «торжественное обязательство», имело под собой основания. Конечно, можно поставить под сомнение разумность действий тех людей в Лондоне, которые считали, что, передавая послание именно в таком виде и таким образом, они поступают настолько аккуратно и осторожно, как этого требовало время. Ведь те, кому оно было адресовано в Германии, могли счесть такую манеру ведения дел небрежной и даже легкомысленной. Это, конечно, в данном случае было не так, но дало материал для аргументов тем, кто поставил под сомнение правоту германских адресатов этого послания, поскольку они восприняли его слишком серьезно.
Хотя положительных результатов от этих контактов оказалось весьма мало, связь между братьями Кордт и Ванситтартом через Филиппа Конвелла–Эванса продолжалась вплоть до начала германского наступления на Западе. 18 декабря 1939 года, 27 января, в середине февраля и в середине апреля 1940 года англичанин вновь встречался с Тео Кордтом в Берне. С каждой встречей чувствовалось, что атмосфера в Европе становится все более напряженной и что военный взрыв приближается; нетерпение в Лондоне все нарастает, а надежды на благоприятное развитие обстановки все уменьшаются. После третьей встречи Конвелл Эванс увез в Лондон письмо от Тео Кордта, адресованное Ванситтарту, датированное 18 февраля 1940 года, в котором выражалась просьба к Англии не дать перерасти военному конфликту в войну «до полного уничтожения противника» даже и в том случае, если наступление Гитлера на Западе не удастся предотвратить.
Во время последней встречи, состоявшейся в середине апреля 1940 года, англичанин подчеркнул, что немедленный вывод немецких войск из Польши может стать тем необходимым жестом доброй воли, который должно будет сделать новое правительство Германии. Тео Кордт, как его проинструктировал Бек, ответил на это, что если немецкие войска будут выведены из Польши, то страна немедленно будет оккупирована советскими войсками; поэтому германские войска следует вывести лишь тогда, когда подобной угрозы не будет существовать. Конвелл Эванс выслушал данное заявление крайне «сдержанно», что явилось отражением того, что в Лондоне к этим контактам относились со все возрастающим недоверием и подозрением. Это была последняя поездка Эванса в Швейцарию и его последняя встреча с кем–либо из братьев Кордт. Три недели спустя германское наступление на Западе уже разворачивалось.
Добровольная миссия Дж. Лонсдейла Брайанса
Во всех воюющих странах миллионы людей, напуганные началом войны, лелеяли надежду на то, что ее удастся остановить, пока она полностью не развернула свой страшный потенциал и не переросла в яростную борьбу не на жизнь, а на смерть. В Англии нашелся человек, который вызвался взять на себя ответственность за осуществление этой важнейшей задачи. Еще задолго до Мюнхена Дж. Лонсдейл Брайанс почувствовал, что над Европой все более нависает угроза войны. У него было много контактов в Германии, где он провел значительную часть времени в 1938 году. Реакция как официальных правительственных кругов, так и широких общественных слоев убедила его в том, что в европейских странах существуют искренние антивоенные настроения, которые будут сохраняться и укрепляться даже в случае формального начала войны.
Вернувшись 25 августа 1939 года из поездки на Дальний Восток, Брайанс прямиком направился в английский МИД, где встретил на лестнице лорда Галифакса, спускавшегося в компании нескольких сопровождающих. Разговор состоялся прямо на одной из лестничных клеток, и английский министр иностранных дел с симпатией и благожелательностью слушал Брайанса, пока тот излагал свои идеи и соображения. Как узнал позднее Брайанс, Галифакс сделал пометку об этой беседе, отметив, что был ею «весьма впечатлен».
Несмотря на благожелательное отношение со стороны Галифакса, его более ограниченные и не обладавшие широким взглядом на вещи подчиненные не последовали его примеру, в результате чего Брайансу пришлось преодолеть ряд хитрых препон с их стороны, прежде чем он смог осуществить поездку в Италию. Программу своей поездки Брайнс определил ясно и четко: войти в контакт с антинацистскими группами. Цель состояла в том, чтобы содействовать свержению нацистского режима и заключению мира с «устойчивым и представительным правительством» Германии.
Если исходить из того, что Провидению было угодно, чтобы поездка Дж. Лонсдейла Брайанса дала положительные результаты, то именно его вмешательством можно главным образом объяснить, что по приезде в Италию Брайанс встретил Деталмо Пирцио Бироли, который с недавнего времени стал пользоваться большим доверием Хасселя, ставшего впоследствии его тестем. Именно он попросил Бироли найти человека, который мог бы передать в Лондон послание от германской оппозиции. В результате Брайанс получил в конце 1939 года написанное Бироли письмо для передачи Галифаксу. В этом письме вновь озвучивались два основных момента, волновавших оппозицию: во–первых, необходимость обязательства со стороны союзников, что они не воспользуются в военных целях внутренней обстановкой в Германии в ходе и в результате переворота; а во–вторых, необходимость подтверждения готовности с их стороны заключить «справедливый» мир с новым правительством. К письму прилагалось заявление из пяти пунктов, раскрывавшее значение требования «справедливого» мира, особенно с точки зрения территориальных вопросов.
Вернувшись в Лондон, Брайанс вновь столкнулся с проблемой, как встретиться с Галифаксом. В конце концов его усилия были вознаграждены – Галифакс тепло его встретил и обещал «полное содействие по дипломатической линии» для проведения встречи Брайанса с Хасселем в Швейцарии. Для того чтобы обеспечить прикрытие для поездки Хасселя в Швейцарию, его супруга отвезла их сына, болевшего астмой, в швейцарский город Ароза, и, таким образом, у Хасселя появился более чем убедительный повод посещать этот город. Первая встреча между Брайансом и Хасселем в Арозе состоялась 22 февраля 1940 года. Надежды, которые возлагал англичанин на личность Хасселя, на его политический вес и влияние в Германии, позволили ему сказать Галифаксу, что это наиболее подходящий кандидат на пост министра иностранных дел Германии в правительстве, которое придет к власти после свержения Гитлера. В ходе беседы с Брайаном Хассель отметил, что было бы весьма важно, точнее сказать, необходимо, чтобы из Лондона был послан какой–то официальный сигнал, который бы ослабил опасения внутри Германии, что союзники могут воспользоваться в военных целях ситуацией, которая возникнет в стране в связи с конституционным переворотом. Не менее важно и обязательство со стороны союзников немедленно вступить в переговоры о мире с новым германским правительством. Брайанс заверил, что именно это и было подтверждено Галифаксом, который отметил, что использует все свое личное влияние и возможности, чтобы оба эти условия были приняты. При этом Брайанс сказал: «То послание, которое мне было поручено вам передать, очевидно, считалось настолько секретным и конфиденциальным, что было решено не передавать его в письменном виде». Хассель положительно оценил заботу о безопасности и желание проявлять максимальную бдительность, но при этом подчеркнул, что ему необходимо получить какой–то письменный документ, подписанный лично Галифаксом, чтобы он мог показать его своим друзьям. Это было бы крайне важно для успешного осуществления планируемого переворота. Если же передать письменный документ абсолютно невозможно, то тогда следует организовать соответствующее зашифрованное сообщение по радио. Даже и это будет гораздо более действенным, чем просто устное сообщение. Хассель подчеркнул, что в заговоре принимает участие один очень влиятельный генерал и что сэр Невиль Гендерсон, являвшийся до начала войны послом Англии в Берлине, очень хорошо поймет, о ком идет речь. Затем Хассель передал Брайансу бумагу с перечислением принципов, на основе которых, по мнению оппозиции, должен был быть заключен действительно прочный мир. Брайанс стал настаивать, чтобы Хассель подписал этот документ, и Хассель, вероятно памятуя о том, что он сам настойчиво добивался от Брайанса бумаги с подписью Галифакса, подписал график своих поездок, а также передал Брайансу подписанное им краткое сопроводительное письмо.
