Джон Маккалох - Религия древних кельтов
Возможно, убивали животное, представляющее дух растительности. Следы ритуалов Бельтайна сохранились в Дублине, где в огонь бросали череп и кости лошади, что было уменьшенной формой более раннего жертвоприношения или заклания божественной жертвы, благодаря чему сила передавалась всем животным, которые проходили через огонь. В некоторых случаях, возможно, в жертву приносили людей. Остатки этого культа сохранились в Пертшире в XVIII веке, когда торт делили на части и раздавали, и человек, который получал некоторый почерневший кусок, назывался «Бельтайн карлайн», или «посвященный». Совершалось притворное бросание его в костер, или он должен был три раза прыгнуть через него, и во время праздника о нем говорили как о «мертвом». Мартин говорит, что на костре сжигали преступников, и, хотя он не цитирует никого из авторитетных авторов, это согласуется с кельтским обычаем использовать преступников в качестве жертвы. Возможно, эта жертва была одно время человеческим представителем духа растительности.
Торты или пресные лепешки Бельтайна, возможно, делались из зерна священного последнего снопа от предыдущего урожая и поэтому были ритуальными. Они по-разному использовались в сохранившихся народных обычаях. Их скатывали вниз со склона, что было магическим подражательным действием, символизирующим движение Солнца по небу. Торт использовался также для гадания.
Если он ломался при достижении подножия склона, то это указывало на приближающуюся смерть его хозяина. По другой традиции в Пертшире часть торта бросали поверх плеча со словами: «Это я даю тебе, храни моих лошадей; это – тебе, храни моих овец; это – тебе, о лиса, храни моих ягнят; это – тебе, о хохлатая ворона; это – тебе, о орел». Здесь наблюдается обращение к благотворным и вредоносным силам, независимо от того, было ли это первоначальным замыслом обряда. Но если торт был сделан из последнего снопа пшеницы, то, возможно, некогда его съедали в священном обряде, а его жертвенное использование появилось позже.
Костер был магическим образом, представлявшим Солнце и помогавшим ему. Заклинания дождя также использовались на празднике Бельтайн. Люди посещали священные источники и с их водами совершали церемонии, возможно опрыскивая дерево или поля, чтобы способствовать обильным ливням. Использование таких ритуалов в Бельтайн и в другие праздники, возможно, дало начало вере в то, что источники были особенно эффективны для целей исцеления. Традиция катания на траве, чтобы получить пользу от майской росы, была, вероятно, связана с магическими обрядами, в которых важную роль играла влага.
Возможно, на празднике Бельтайн была ритуально представлена идея о том, что силы роста должны успешно бороться с силами упадка. В этих целях проводились подражательные битвы Лета и Зимы. Опять же майские король и королева символизировали более древних персонажей, которые воплощали духов растительности и плодородия на этом празднике и чей брак или союз магически способствовал росту и плодородию. Можно предположить, что значительная вольность половых отношений также имела ту же магическую цель. Священный брак и праздничная оргия были обращением к силам природы, чтобы оказать им магическую помощь. Можно предположить, что первоначально король праздника мог быть вождем-священником, воплощением духа растительности. Его или его заместителя убивали, в то время как его телесная сила считалась неослабшей и передавалась его преемнику. Но постоянное место, отводимое Королеве Мая, а не королю, свидетельствует о главенствующем месте в таких обрядах женщин и женских духов плодородия или великой Матери-богини. Также важно то, что в ритуале в Пертшире избранный человек до сих пор называется «Бельтайн карлайн», или «кайллеах» («старуха»). И если, как утверждает профессор Пирсон, ведьминские оргии – это пережитки старых эротических праздников, то народные верования в активность ведьм в канун Бельтайна также показывают, что этот праздник некогда был праздником, в котором принимали участие главным образом женщины. Такие оргии часто происходили на холмах, которые в прежние времена были местами культа.
День летнего солнцестояния
Ритуал праздника дня летнего солнцестояния существенно не отличался от ритуала Бельтайна, и, как показывают народные пережитки, он выполнялся не только кельтами, но и многими другими европейскими народами. Фактически это был первобытный праздник природы, какой можно наблюдать в подобных обстоятельствах. Костер был в центре обряда этого праздника, общинная природа которого заметна в том факте, что все присутствующие должны подбрасывать в огонь поленья. В отправлении местных, сохранившихся позже обычаев присутствовали мэр и священник, представляя более древнего местного вождя и священника, в то время как служба в церкви предшествовала движению процессии к месту костра. Обычно происходил танец по часовой стрелке вокруг огня в сопровождении песен, которые, вероятно, заняли место гимнов или напевов в честь бога Солнца, а подражание направлению движения Солнца, возможно, было предназначено для того, чтобы сделать это действо более мощным. Чем ярче был танец, тем лучше был урожай. Огонь символизировал Солнце, обладающее очищающими и ободряющими силами, поэтому считалось, что прыжки через костер предохраняют от болезней, приносят удачу или избавляют от бесплодия. Через огонь проводили также и скот. Но если кто-то споткнулся в момент прыжка, за ним, как предполагалось, следовала неудача. Он был посвящен фадетам или духам и, возможно, подобно «посвященной» жертве Бельтайна, раньше его приносили в жертву. Разумеется, во многих сохранившихся обычаях встречаются животные жертвы, эти жертвы часто помещают в корзины из ивовых прутьев и бросают в огонь. В других районах в процессии несли большие человеческие изображения из ивы и сжигали.
Связь таких жертвоприношений с периодическими убийствами представителя духа растительности была отмечена Маннхардтом и доктором Фрейзером. Как было замечено, периодические жертвоприношения ради увеличения плодородия земли упоминаются Цезарем, Страбоном и Диодором. Людей и животных заключали в большие корзины из ивовых прутьев и сжигали. В других местах изображения человеческой фигуры, сделанные из ивовых прутьев, могли быть также связаны с обычаем украшать зеленью человеческих представителей духа растительности. Сожжение жертв могло рассматриваться как след более древнего обычая заклания жертвы, являющейся воплощением духа растительности. Это заклание постепенно стало рассматриваться как жертвенное. Поскольку люди все еще верили в благотворное действие жертвоприношения на процессы роста растительности, они привыкли думать, что наилучший эффект достигался, если приносилось множество жертв. Жертв сжигали на костре, символизировавшем Солнце, и таким образом совершались пожертвования одновременно и богу Солнца, и духу растительности.
Для кельтов дух растительности идентифицировался с духом дерева, который обладал властью над дождем, цветением и всеми видами плодородия. По этой причине дерево занимало выдающееся место и в день летнего солнцестояния, и в Бельтайн. Его несли в процессии, передавая его благотворное влияние каждому дому или полю. С той же целью его ветви прикладывали к каждому дому. Затем его сжигали или устанавливали в нужном месте, чтобы обеспечить прирост растительности в течение всего года, и во время следующего праздника летнего солнцестояния его сжигали. Возможно, священным деревом был дуб, и, как было ранее замечено, обряд, связанный с омелой, вероятно, проводился в канун дня летнего солнцестояния и предварял срубание священного дерева, чтобы гарантировать сохранение жизни или души дерева, которое сначала нужно было защитить, а уж потом срубить. Жизнь дерева продолжалась и зимой, когда само дерево, казалось, было мертвым. Такие верования, поскольку это касалось души или жизни, сохранились в сказочных преданиях и до недавнего времени были живы среди дикарей.
Сохранившиеся народные обычаи показывают, что человеческого или животного представителя духа растительности, ассоциировавшегося с деревом, также убивали или сжигали вместе с деревом. Таким образом, срывание омелы рассматривалось как предваряющее заклание человеческой жертвы, которая, подобно дереву, считалась представителем духа растительности.
Поскольку, согласно религиозным представлениям кельтов, огонь обладал целительными и оплодотворяющими силами, – теми же силами обладали пепел или плоть жертв. Уголья от костра, как и дерево, несли через поля или деревни, их помещали в поля или в дома, где они тщательно сохранялись в течение всего года. Все это помогало росту и процветанию, так же как дым огня, плывущий над полями, порождал плодородие. Пепел от костра и, возможно, обожженные кости или даже плоть жертв рассеивали над полями или сохраняли и смешивали с зерном. При этом часть плоти, возможно, съедали ритуальным образом, поскольку Плиний упоминает о вере кельтов в то, что поедание человеческой плоти было полезным для здоровья.
