Дэвид Лэнг - Армяне. Народ-созидатель
Естественно, эти доктрины вели к антиобщественным действиям. Манихеи проповедовали отказ от деторождения, что грозило опустошением городов и селений. Это вызывало тревогу и раздражение правительства. В силу этих требований сексуальная активность стала выражаться в формах, препятствующих созданию и расширению семьи. Позднее манихейские движения, такие, как секта богомилов, не без основания обвинялись в поощрении сексуальной распущенности и гомосексуализма. У манихеев существовала внутренняя элита, известная под названием «электы», то есть «избранные», а также более многочисленные простые приверженцы или последователи, «слушатели». Все манихеи были вегетарианцами, но «избранные» еще воздерживались от вина, брака и обладания собственностью. Их обязательство не производить новую жизнь и не забирать уже существующую было настолько абсолютным, что распространялось и на растительное царство. Они не могли ни сеять, ни жать, ни даже самостоятельно преломлять хлеб, «чтобы не причинить боли Свету, с которым он смешан».
Павликиане, формально предавая Мани анафеме, во многих отношениях были его духовными последователями. Основателем этого направления был некий Константин из Мананали, живший в VI веке. Он принял имя Сильван, по имени ученика апостола Павла, и создал множество церквей. Они были особенно опасны и для армянской, и для византийской ортодоксии, потому что разрешали внешнее соглашение с господствующей церковью, уверяя, что Христос это простит. Таким путем павликиане создали тайную сеть подпольных молелен, готовых в любой момент выступить против общепризнанной установленной церкви. В более поздний период крестоносцы обнаруживали их повсюду в Сирии и Палестине и даже исказили их имя в «пабликане», под которым мы обнаруживаем их по всей Европе в столетия после Крестовых походов. Эдвард Гиббон очень обстоятельно и интересно рассказывает о них в своем труде «Упадок и разрушение Римской империи».
Наиболее исчерпывающий труд по павликианской доктрине – это относительно современный документ, называемый «Ключ истины», который, по легенде, был привезен в Русскую Армению из Турции группой беженцев в 1828 году. Однако известно достаточное число более ранних ссылок на эти взгляды в византийских и армянских источниках, хотя все они им враждебны и всячески стремятся осудить и даже исказить принципы вероучения павликианской секты. Армянский католикос-патриарх и святой Иоанн III из Отсуна, прозванный Философом (717–728 гг.), потратил много сил на искоренение этой ереси. Он утверждает, что уже в VI веке католикос Нерсес II (548–557 гг.) увещевал эту секту, но тщетно, и после его смерти они все равно продолжали бродить по Армении.
В IX веке павликиане вырвались из Армении на просторы Западной Анатолии и стали реальной угрозой византийскому владычеству. Они захватили Эфес в 867 году, после чего к ним был направлен имперский посол, Петр Сицилийский, дабы договориться с ними об освобождении пленных византийцев. Петр Сицилийский использовал свое посольство для составления истории манихеев, то есть павликиан, которую он посвятил архиепископу Болгарии, где павликиане составляли внушительную долю верующих. Он писал, что их вера в исконное зло материального ведет их к отрицанию реальности воскрешения Христа. Так, они утверждали, что тело Христово являлось лишь подобием реального тела. Они отвергали многие из письменных и устных традиций христианской церкви, в том числе весь Ветхий Завет. Особенно почитали они Послания апостола Павла, возможно, из-за его аскетического учения. Павликиане отвергали евхаристию (таинство причащения), полагая, что слова Евангелия об этом следует понимать в переносном смысле. Они проявляли сильные иконоборческие наклонности: ломали и разбивали, где могли, образа и даже кресты.
В 872 году военное сопротивление павликиан было окончательно сломлено: разрушен был их оплот – крепость в Тефрике (Западная Армения) и полностью разгромлены силы вождя павликиан Хризохейра (Карбеаса). Во вросших теперь в империю центрах павликиан преобладали армянские поселенцы с далекого востока вкупе с греками и другими местными элементами. Многие тысячи павликиан были насильственно рассеяны или депортированы, часто в Италию или Болгарию, где они утвердились, особенно в Филиппополисе (нынешний Пловдив), и позднее помогли рождению там столь же опасной ереси – богомилов.
Ликвидация армянских павликианских твердынь на территории Византии привела к усилению их стремления заново возродить это движение на родине, внутри Армении. Между 830-м и 840 годами некий Сумбат Зарехаванци начал миссионерскую работу в далеком районе Апахунике, близ города Манацкерт, к северу от озера Ван. Его штаб размещался в селении Тондрак, отсюда прозвище тондракиты, данное позднее армянской ветви павликианского движения. Сумбат Зарехаванци был человеком, много поездившим на своем веку и много повидавшим, хорошо знакомым с учением Мани и староперсидского религиозного и политического вождя Маздака, а также с древнегреческой философией и учением ранних павликиан в Малой Азии.
Тондракиты были не только хорошо организованной религиозной сектой, но и внушительной группой социальных реформаторов и мятежников. Их манихейские корни привели к проповеди аскетизма и отказу от богатств мирских. Они были враждебны феодальным князьям и властям, а также устоявшейся армяно-григорианской церковной иерархии, с ее непомерными богатствами и полным контролем над идеологией, общественной жизнью и культурой населения в целом. Историк Иоанн Католикос (898–929 гг.) жалуется, что «низшие сословия стремятся стать умнее высших классов, а слуги, подобно Соломону, рассуждают о том, что хозяевам их следует носить сандалии и ходить пешком, а им самим ездить на великолепных гарцующих конях. Они стали дерзкими, исполненными гордыни и подняли великий мятеж».
Тондракиты нападали на феодальные привилегии армянских нахараров, которые, объединившись со священниками, задались целью преследовать и подавлять их. Современные армянские историки видят в тондракитах духовных отцов коммунизма наших дней. Несомненно, те дали точку приложения недовольства беднейшему крестьянству и городским низам, которым действующая социальная система практически отказывала в перспективах какого-либо улучшения жизни, а иногда и в средствах мало-мальски терпимого существования их и их семей.
Столкнувшись с хорошо организованным и глубоко укоренившимся движением социального протеста, армянские князья объединились в едином стремлении с арабскими эмирами-наместниками, сидящими в Двине. Арабский эмир Абу'л-Вард пошел в решительный поход против тондракитов. Ему помогала в этом армянская знать Манацкертского региона. Сумбат Зарехаванци был взят в плен и казнен. Однако тондракитское движение не рассеялось с гибелью своего основателя, оно продолжало существовать на протяжении всего Х столетия, заставляя большие территории Армении и Кавказской Албании дергаться в судорогах гражданских битв и социального протеста.
Период арабского владычества в Армении отмечен продолжающейся эмиграцией больших групп населения на земли халифата и Византийской империи. Иногда это было результатом гонений, но во многих случаях следствием желания улучшить свое экономическое положение и социальный статус. Пока Армения оставалась разделенной на соперничающие феодальные владения, возможностей умелому солдату подняться вверх из низших рядов здесь было гораздо меньше, чем в Константинополе, Дамаске или Багдаде. Рост торговли и мануфактур внутри Армении шел гораздо медленнее, чем в крупных центрах Византии и халифата, так что купцы также стремились переехать поближе к большим рынкам Ближнего Востока. Эти подвижки населения можно сравнить с миграцией шотландцев после подавления их независимости в 1715-м и 1745 годах. Утратив свободу родины, шотландцы отомстили завоевателям-англичанам, добившись превосходства в профессиональной и коммерческой деятельности, которое сохраняют по сей день.
Перечислять подробно все достижения видных армян в военной жизни Византии и арабского халифата было бы столь же утомительно, как составлять список всех Макдональдов, Макферсонов, Макмилланов и им подобных, фигурирующих в политической, военной или коммерческой жизни Великобритании, Канады, Австралии и Соединенных Штатов Америки. Роль армян в византийской истории описана Сирарпией Дер Нерсесян в первой главе ее книги «Армения и Византийская империя», а также Петром Чаранисом в его монографии «Армяне в Византийской империи». Особую цену представляет собрание эссе покойного Николаса Адонца, изданное в Лиссабоне в 1956 году под заголовком «Армяно-византийские этюды». На страницах этих работ мы встречаем яркий букет армянских полководцев и патрициев, интриганов и придворных, философов и ораторов, которым удалось подняться на вершины греческого ортодоксального мира Византии, не теряя своей армянской индивидуальности и не отрекаясь полностью от верности своей армянской родине.
