Инна Лиснянская - Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой
85
Липкин С. Лунный свет. Поэмы. М.: Современник, 1991.
86
Липкин С. Письмена. Стихотворения, поэмы. М.: Худ. лит., 1991 (предисловие С. Рассадина).
87
Музыка «Поэмы без героя» Анны Ахматовой. – М.: Худ. лит., 1991.
88
Августовский путч (18–21 августа) под руководством Янаева имел целью свержение власти М. Горбачева, который, по их мнению, вел страну к распаду. В Москву было введено около 4 тысяч военнослужащих, 362 танка, 427 бронетранспортеров и БМП.
89
Договора не было, Израиль отменил свое участие в Московской книжной ярмарке. Журнал был опубликован в качестве приложения к газете, и редактор газеты отказался платить за работу. В конце концов какие-то гроши мы получили.
90
См. примеч. 1 к письму 57 от 24.10.1991.
91
Алик Стрыгин, одноклассник, снял на видео мою поездку в Москву.
92
Поэт Олег Хлебников и его жена Анна Саед-Шах.
93
Уменьшительное от Годель. Так папу звали в семье – Годик, Годинька.
94
Мама говорит о воротах больницы им. Шумской на станции Турист, где я провела два года. Мама пыталась отстоять московскую прописку ценой отказа от еды, тяжелый психоз «лечили» в больничных условиях аминазином и галоперидолом, что сказалось на всей ее последующей жизни.
95
Казалось бы, и нечего сказать
Пред очевидностью простого факта,
Что я, твоя нелепейшая мать,
Скончалась то ли так, то ль от инфаркта.
– Не надо плакать! Вот что я скажу:
Не я в гробу нарядная лежу
В платочке с розочками рококо,
А лишь пустая глина, но когда-то
Ее сосочек, до крови намятый,
Вливал в тебя скупое молоко.
Все мерки жизни и координаты
Смерть изменяет быстро и легко:
Теперь ты от меня настолько близко,
Насколько от тебя я далеко.
Теперь с пути мне сбиться нету риска,
Теперь в той самой я непустоте,
Какую жизнь считала пустотою.
Не те здесь массы, скорости не те
И даже сон не тот, что в простоте
Жизнь относила к вечному покою.
Теперь отпала надобность в очках,
Отсюда вижу все твои веснушки –
Темней на скулах, золотей в зрачках,
И вся ты – свет от пят и до макушки.
Не надо плакать! Холмик на опушке
Кладбищенской не есть последний дом,
Где забываются последним сном, –
То наших встреч таинственных площадка
И нежным незабудкам благодать.
Загадка – жизнь, а смерть – ее разгадка.
О как мне эти слезы видеть сладко!
Поплачь еще, хоть я плохая мать
По всем параметрам миропорядка.
Нет, слуха твоего не оскорблю
Тем оправданьем, что с пути я сбилась, –
Все это ложь. Я так тебя люблю,
Как дочерям заласканным не снилось.
96
Билл ездил по Союзу с профессорами Иерусалимского университета. Во Владимире их обокрали подчистую, вплоть до обуви, о чем он сообщил мне по телефону. Чтобы как-то смягчить историю, он похвалил ресторанные завтраки, – «эври бокер – сметана» – это предложение из трех слов на трех языках маму невероятно рассмешило, и, уже позже, когда она жила у нас, при встрече с Биллом произносила их в качестве приветствия. Поездка в Москву описана в повести «Obsession».
97
У Билла в ноябре случился инфаркт, дядю Милю, папиного брата, живущего в Иерусалиме, положили на операцию.
98
Михаил Липкин, брат Семена Израилевича.
99
Письма из больницы, где мы с Лисой дежурили у Билла, когда состояние его определялось как критическое, к счастью, на вторые сутки наступило облегчение.
100
Лидия Корнеевна Чуковская.
101
У Северянина – «виновных».
102
Неопубликованное.
103
Из книги «Ветер покоя» (СПб.: Пушкинский фонд. http://www.vavilon.ru/texts/prim/lisn3-6.html).
104
В книге «Ветер покоя» последние строчки изменены: «И связаны друг с другом мы крестом, / Как пуповиною Младенца».
105
Писатель Александр Ганкин и его жена, искусствовед Галина Ельшевская.
106
Андрей Липгарт, филолог, почитатель маминой поэзии.
107
При «гибельном состоянии души» письма становятся жизнепроживанием – мама пишет не отрываясь, не перечитывая и не исправляя задним числом ни единого слова (прямо противоположный подход к стихам), так что «потеря дня» – не метафора.
108
Поэт Вениамин Айзенштадт, известный под фамилией Блаженный. Этот псевдоним придумал ему мой папа, первым вариантом было Блаженных, но Вениамин Михайлович от сибирского «ых» отказался. Моя статья о нем: http://magazines.russ.ru/druzhba/1999/12/makar-pr.html.
109
Отец Дмитрий Дудко высоко ценил папины духовные стихи и представлял ему свои на литературный суд. После покаянного выступления по телевидению в 1980 году от Дудко отвернулись многие, мой папа в том числе.
110
Фотохудожник Сергей Тартаковский.
111
Ицхак Арад, возглавлявший Яд Вашем с 1971 по 1993 год.
112
Клавдия Сульяно, переводчица.
113
«Изячно» – так говорила мамина мачеха, Серафима Михайловна Федорова.
114
Дора Штурман получила звание «Женщина года» Кембриджского (1991–1992) и Принстонского (1992–1993) университетов. Так что про мантию не совсем точно.
115
Анна Андреевна Ахматова удостоилась звания почетного доктора Оксфордского университета в 1965 году. Корней Иванович Чуковский получил это звание в 1962 году. В доме-музее Чуковского хранится его мантия.
116
Годовщина всесоюзного референдума.
117
Речь идет о Стивене Дине, авторе неопубликованной рукописи о Терезине.
118
Тут мама что-то напутала. Не помню, чтобы я выступала в Америке по телевидению.
119
Гас – Галина Ельшевская.
120
Литератор Аркадий Галинский, сосед по Красновидову.
121
Квартира поэта Абрама Кацнельсона была подожжена в марте 1992 года.
122
Музыка «Поэмы без героя» Анны Ахматовой. – М.: Худ. лит., 1991.
123
Коренберг Ида Клементьевна – жена папиного брата Мили, Михаила Шабеевича Коренберга.
124
Поэтесса Елена Аксельрод.
125
Из книги «Ветер покоя», «железное» сердце мама в двух случаях заменила на «восковое».
126
Семен Израилевич был удостоен премии «За мужество в литературе».
127
Войска специального назначения.
128
Журналист Александр Борин и его жена Ляля.
129
Вскоре после выхода «Метрополя» Олег Попцов под видом того, что хочет опубликовать мои рассказы, зазвал меня в журнал «Сельская молодежь», которым руководил. Я пришла, он велел секретарше принести чай и шоколадные конфеты и, подойдя к окну с видом на Савеловский вокзал, начал: «Вы пишете о жалких, никчемных людях, но людей вы не видите, посмотрите сюда, вот наш народ, и т. д. и т. п.» Распаляясь, он подбежал к столу, схватил конфету и спросил, как я отношусь к тому, что моя мать публикуется во враждебных органах печати, и, задав вопрос, вышел из кабинета. Вроде как оставил меня обдумать положение. Вернулся не скоро и, видя, что я не собираюсь вести диалог, принялся за монолог. Обрисовал мне мое неприглядное будущее: верстка совписовской книги будет валяться на столе у главного редактора (на самом деле она валялась на столе у главного цензора в Китайском проезде), ни один журнал не будет меня печатать и т. д. Что делать? А если подписать бумагу, что вы не разделяете взглядов своей матери? Надеюсь, вы понимаете, что она подставляет вас? Что она совершила непоправимый поступок? Еще час я слушала всякие глупости, хорошо, что конфеты были в фантиках, из них образовалась целая флотилия. Попцова мои кораблики жутко раздражали. Так что же?! Я сказала: «Передайте вашему начальству, что вы не справились с заданием, по всем пунктам минус» – и пошла к двери, за ней кто-то стоял, я слышала звук быстро удаляющихся шагов. Интересно отметить, что Попцов первым опубликовал в своем журнале мамины стихи, как только она вышла из-под опалы.
130
Белла Зайчик.
131
На встречу с Ицхаком Рабиным были приглашены деятели культуры, насколько я помню, никакие проекты там не обсуждались. Возможно, кто-то из приглашенных (нас было человек десять, помню Михаила Козакова и Давида Маркиша) что-то предлагал, но не я. Первые годы в Израиле мне казалось, что можно многое сделать в память об уничтоженных, но «познания» остудили мой пыл. Посмотрев документальные фильмы о становлении страны, выслушав истории выживших, репатриировавшихся из Европы в Израиль, стало понятно, что с травмой здесь справлялись известным способом – «работа делает человека свободным». Бен Гурион был лишен сантиментов. Забыть прошлое, строить страну ради будущего. Трудотерапия сработала. Прошлому было предоставлено место на складе, даже семейные альбомы сдавались на хранение в архивы кибуцев, позже в Яд Вашем. Процесс над Эйхманом «оживил» народную память. Теперь бывшим узникам концлагерей надо было показать стране, что евреи не шли на заклание, они сопротивлялись. Возникли мемориалы «Борцы Гетто», «Мемориальный комплекс Катастрофы и героизма еврейского народа» (Яд Вашем) и т. д. Израильтяне стали изучать историю евреев диаспоры научно и отстраненно, и лишь к концу 90-х годов к реальным людям – жертвам Катастрофы – стал проявляться интерес. Их опросили по списку и записали их истории на видео. Меня же, как я теперь вижу, волновало совсем другое – система и свобода личности. Фридл, Швенк, четыре тома Терезинских исследований были посвящены именно этому. В Израиле эта тема не нашла спроса, ни одна из книг не была здесь опубликована, что приводило маму в недоумение. Но, пожив в Израиле, она перестала удивляться. Даже тому, что ни одно ее стихотворение не переведено на иврит.
