Петр Букейханов - Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943
С другой стороны, идея упреждающего удара, впервые предложенная командованием Центрального фронта, пока еще не была окончательно отклонена, хотя и находилась на втором плане. Во-первых, это было связано с мнением командования Воронежского фронта, которое свои детальные соображения представило в Ставку только 21 апреля, уже после совещания, также предлагая построить глубокоэшелонированную оборону и, в случае перехода противника в наступление, измотать его в оборонительных боях, а затем начать контрнаступление[446]. Однако, хотя командующий фронтом генерал Ватутин посчитал целесообразнее примкнуть к общему мнению и высказался за преднамеренную оборону с последующим переходом в контрнаступление, он продолжал допускать возможность нанесения упреждающего удара, если противник не будет наступать длительное время.
Во-вторых, Ставка и Генеральный штаб учитывали, что противник использует время для подготовки глубокой траншейной обороны, поэтому хотя и рассчитывали сначала ослабить его, вынудив первым начать наступление, но растягивание паузы в боевых действиях неминуемо затрудняло последующий прорыв вражеских оборонительных рубежей. По этой причине было ускорено формирование артиллерийских корпусов прорыва, пушечных дивизий и истребительно-противотанковых артиллерийских бригад Резерва Верховного главнокомандования.
Генерал Штеменко указывает[447], что готовность противника первоначально ожидалась к середине мая, причем советское командование получило информацию, что операция «Цитадель» начнется 10–12-го числа этого месяца, после утверждения плана операции на совещании в Мюнхене. Ставка подготовила общее предупреждение войскам, однако наступление в указанный срок не состоялось. Тогда командующий Воронежским фронтом генерал Николай Ватутин усмотрел в переносе сроков колебания противника и вновь высказал идею нанести упреждающий удар, пока германские войска еще не полностью подготовлены ни к обороне, ни к наступлению. Эту идею поддержал член Военного совета фронта генерал Никита Хрущев, бывший одновременно секретарем Центрального комитета коммунистической партии Украины. Командование Воронежского фронта обратилось в Ставку с предложением решить вопрос о целесообразности упреждающего удара. Соображения командования Воронежского фронта обсудили в Москве, но Жуков, Василевский и Антонов высказались против них, поэтому замысел упреждающего удара вновь был отвергнут Ставкой. Хотя, как отмечает маршал Василевский[448], Сталин очень заинтересовался этим замыслом, а маршал Жуков конкретизирует, что Сталин в это время колебался из-за опасений по поводу силы обороны советских войск, которую немцы уже прорывали на стратегическую глубину в 1941 и 1942 годах, причем он также не верил и в возможности Красной армии разгромить противника своими наступательными действиями.
Вместе с тем 19 мая Генеральный штаб получил новые сведения, что наступление германских войск начнется теперь уже в период с 19 по 26 мая, и Ставка еще раз подготовила общее предупреждение войскам. Маршал Жуков 20 мая выехал на Центральный фронт и побывал на переднем крае 13-й армии, где обсудил возможность наступления противника с командующим фронтом и командующими 13, 48 и 70-й армиями, а также командирами дивизий. В результате обсуждения был сделан вывод, что непосредственной угрозы наступления пока нет, противник к активным действиям не готов и не сможет начать операцию до конца мая. Находясь на Центральном фронте, Жуков еще раз потребовал укрепить оборону 48-й армии стрелковыми дивизиями, танками и противотанковыми средствами из резерва Ставки, а в интересах будущего контрнаступления усилить фронт еще одним артиллерийским корпусом прорыва[449]. В это же время маршал Василевский находился на Западном фронте и также пришел к заключению, что в ближайшее время противник наступать не сможет. Василевский проверил готовность к контрнаступлению Западного и Брянского фронтов и доложил в Ставку, что им требуется еще некоторое время до начала июня. Так в напряженном ожидании прошел весь май, в Генеральный штаб поступали все новые данные о массовых перебросках с Запада на Восток вражеских танков, однако никаких других признаков подготовки германских войск к переходу в наступление не было. То же самое продолжалось и в июне, поэтому Сталин стал проявлять заметную нервозность, и в начале июня была предпринята перепроверка расположения танковых группировок противника.
Таким образом, в апреле – мае 1943 года командующие Западным, Брянским и Центральным фронтами предлагали уничтожить орловскую группировку немцев, а командующие Воронежским и Юго-Западным фронтами – начать наступление в Донбассе[450]. Однако в этот период советские войска не только сами не имели возможности немедленно наступать, но и для того, чтобы сорвать наступление противника, им требовалось дополнительно подготовиться – пополнить состав, сосредоточить резервы, подвезти боеприпасы, накопить горючее, организовать медицинское и другое обеспечение; оборона Курского выступа была в основном готова к отражению противника в середине мая, тогда как подготовка к наступлению, которая велась, по мере возможности, параллельно с организацией обороны, оказалась еще далека от завершения[451]. Учитывая это, Генеральный штаб и Ставка выбрали переход к преднамеренной обороне под Курском, а предложения командования фронтов нашли свое воплощение в замысле последующего контрнаступления. Одна из контрнаступательных операций готовилась под кодовым наименованием «Кутузов». В ней должны были участвовать войска Западного, Брянского и Центрального фронтов, которым ставилась задача по разгрому орловской группировки противника и освобождению города Орла. Одновременно в районе Харькова намечалось контрнаступление по плану операции «Полководец Румянцев», в котором задействовались войска Воронежского, Юго-Западного и формируемого Степного фронтов.
Соответственно наряду с организацией прочной обороны Центральный, Воронежский и Юго-Западный фронты готовились в подходящий момент перейти в контрнаступление, поэтому оперативные резервы этих фронтов требовалось расположить таким образом, чтобы своевременно нанести удар по противнику без особых перегруппировок. Следовало решить также, в какой именно момент оборонительной операции надлежало переходить в контрнаступление, поскольку нельзя было допустить больших потерь обороняющихся войск, но выступать преждевременно, существенно не ослабив противника, также не следовало. Когда о времени перехода в контрнаступление спросили мнение Верховного главнокомандующего, Сталин ответил, что это должны решать сами фронты, исходя из сложившейся обстановки, а Генеральный штаб обязан следить за их взаимодействием и не допустить длительной паузы, в течение которой противник закрепится на достигнутых им рубежах. В свою очередь, Ставка должна вовремя ввести в сражение стратегические резервы и с их помощью в подходящий момент создать решающий перевес сил при переходе в контрнаступление.
Учитывая изложенное, советское Верховное главнокомандование обратило особое внимание на свои стратегические резервы, и, прежде всего, на их размещение и порядок применения. Основной принцип применения создаваемых стратегических резервов оставался неизменным – Ставка и Генеральный штаб не предполагали вводить резервный фронт в сражение на оборонительном этапе задуманной операции. Стратегическим резервам отводилась решающая роль при переходе в контрнаступление. В соответствии с этим личный состав соединений Степного округа предписывалось готовить, главным образом, к наступательному бою и операции, к прорыву оборонительной полосы противника, а также к производству мощных контратак нашими войсками, к противодействию массированным ударам танков и авиации. Такие задачи в принципе не соответствовали понятию о военном округе, именно поэтому впоследствии округ был переименован в Степной фронт.
Вместе с тем Сталин посчитал, что резервный Степной военный округ надо заранее развернуть на центральном направлении, в эшелоне действующих фронтов, с целью использования его для решения оборонительных задач, если к тому вынудит обстановка. На случай перехода противника в наступление раньше срока готовности войск 23 апреля Степному военному округу были даны указания прочно прикрыть направления: 1) Ливны, Елец, Раненбург; 2) Щигры, Касторное, Воронеж; 3) Валуйки, Алексеевка, Лиски; 4) Ровеньки, Россошь, Павловск; 5) Старобельск, Кантемировка, Богучар и район Чертково, Миллерово. Это надлежало выполнять одновременно с доукомплектованием личного состава. До 15 июня в полосе округа силами местного населения подготавливался к обороне рубеж, получивший название государственного, поскольку он создавался по прямому распоряжению Ставки. Этот рубеж проходил по левому берегу Дона через Воейково, Лебедянь, Задонск, Воронеж, Лиски, Павловск, Богучар. Степной военный округ изучал этот рубеж и готовился занять его при первой необходимости. Производилась также рекогносцировка старого оборонительного рубежа по линии Ефремов, Борки, Алексеевка, Беловодск, Каменск на Северском Донце, где ранее уже строились оборонительные сооружения.
