Людмила Алексеева - История инакомыслия в СССР
В советском законодательстве нет запрета на выезд из страны, но и не декларировано это право - там просто нет речи об этом. Но в Заключительном Акте вопросу о воссоединении семей посвящен специальный пункт, один из наиболее четко сформулированных в гуманитарных статьях Заключительного Акта. Советское правительство обязалось рассматривать такие просьбы благожелательно. Разумеется, отказники тут же стали ссылаться на этот документ. Когда создалась Московская Хельсинкская группа, целью которой было содействие выполнению гуманитарных статей Хельсинкских соглашений, активисты еврейского движения естественно включились в нее. Среди основателей группы были отказники Виталий Рубин и Анатолий Щаранский, затем в нее вошли Владимир Слепак и Наум Мейман. Отказники-евреи приняли участие в работе Литовской и Грузинской Хельсинкских групп (Эйтан Финкельштейн в Литве, братья Григорий и Исай Гольдштейны в Грузии). Как и остальные члены групп, евреи-отказники занимались не только проблемами, связанными с выездом в Израиль, но всем диапазоном общественных проблем. Особенно это верно по отношению к Щаранскому, который стал одним из ведущих деятелей Московской Хельсинкской группы. Эта деятельность способствовала сближению еврейского движения с другими диссидентскими движениями - религиозными и национальными, в том числе с другими движениями за эмиграцию - немцев и пятидесятников. Именно через Московскую Хельсинкскую группу познакомились с проблемами пятидесятников и стали активно помогать им участники еврейского движения Лидия Воронина и Аркадий Полищук. Эмигрировав, они продолжали усилия в помощь пятидесятникам. Полищук стал официальным представителем пятидесятников за рубежом. В СССР пятидесятникам стал помогать отказник В. Елистратов. Анатолий Щаранский много занимался немецкой эмиграцией. Он помог английским кинематографистам, приехавшим в Москву, незаметно для властей снять фильм о советской эмиграционной политике. Значительная часть этого фильма посвящена немцам. Щаранский же представил немцев-отказников западным корреспондентам на специально для этого организованной пресс-конференции. Владимир Слепак ездил по поручению Московской Хельсинкской группы в Ленинград, где объявила голодовку Эмилия Ильина - русская, добивавшаяся права на выезд из СССР. [23]
Власти стремятся не допустить объединения различных диссидентских движений между собой и с правозащитным движением. Думаю, А. Щаранский был обвинен в «шпионаже» и осужден на 13-летний срок именно потому, что он стал олицетворением этой усилившейся тенденции к объединению еврейского эмиграционного движения с правозащитным, с одной стороны, и с еврейскими организациями на Западе - с другой.
Стремление властей разрушить наметившееся объединение еврейского движения с правозащитным подтверждается анализом списка евреев-отказников, репрессированных в апогей этого сближения - в 1977-1978 гг.: Щаранский, Слепак, Ида Нудель и Иосиф Бегун. Все они активно участвовали как в еврейском, так и в правозащитном движении.
После этих движений произошел спад правозащитной активности еврейского движения в Москве, которая до тех пор была его центром.
Здесь создалось ядро отказников-долгосрочников, среди которых были люди с научной известностью (А. Лернер, В. Рубин и др.), со знанием английского языка, что способствовало общению с многочисленными в Москве посланцами еврейских организаций и туристами, интересующимися положением евреев в СССР. Это ядро московских активистов составили люди, полные решимости не только добиться выезда для себя, но и участвовать в решении еврейской проблемы в СССР. Вокруг этого ядра группировались смены волн московских отказников, к ним приезжали за советом и помощью из других городов. Они стали центральными фигурами еврейского движения и служили связующим звеном между этим движением и Западом. Именно они вступили в 1976 г. в тесные отношения с ведущими московскими правозащитниками. Отход еврейских активистов от правозащитного движения объясняется не только несомненной личной опасностью этого альянса для еврейских активистов. Резко против такого объединения настроены еврейские организации на Западе, от которых в значительной степени зависит интенсивность усилий в пользу каждого отказника и даже материальная помощь им.
Но дело не только в усилиях советских карательных органов и еврейских организаций, которые в данном случае действуют в одном и том же направлении. Имманентным разъединяющим моментом служит то обстоятельство, что еврейское эмиграционное движение, будучи по методам правозащитным, состоит из людей, которые имеют целью не оздоровление жизни в СССР, а выезд из него. Цель участников еврейского движения - эмиграция, и это определяет их качественно иной психологический тип. Большинство подающих на выезд озабочено не гражданскими проблемами, а устройством своей жизни и жизни своей семьи. Их искреннее желание - избежать конфликтов с властью. Оказавшись в отказе, они вынужденно оказываются перед дилеммой: решаться ли на такой конфликт - и большинство не решается. Те же, кто по велению натуры или в силу обстоятельств идут на конфликт, опять же делают это только ради собственного выезда, и только немногие логикой борьбы оказываются втянутыми в гражданскую проблематику. Таким образом, в массе своей участники еврейского движения, даже активные и смелые люди, чужды гражданским интересам или, во всяком случае, захвачены ими не настолько, чтобы они вытеснили личные цели. Но в советских условиях гражданское противостояние требует отрешенности от личных стремлений, жертвенности, и это определяет психологический тип участников диссидентских движений больше, чем их политические взгляды. В этом смысле участники эмиграционных движений не являются диссидентами в том специфическом значении, какое получил этот термин в советских условиях. В этом принятом значении термин «диссидент» применим лишь к небольшой части активистов еврейского движения.
Низкий уровень общественного и даже национального сознания основной массы подающих на выезд и, следовательно, отказников тоже, из которых и выходят участники еврейского движения, не остался не замеченным «идейными» активистами, и вызвал их тревогу. В поисках решения этой проблемы наметились два направления - «культурники» и «эмиграционщики».
Идея «культурников» состояла в возрождении национального самосознания евреев через приобщение их к еврейской культуре. «Культурники» видели главную задачу в распространении среди евреев знания истории и религии своего народа, в возрождении национальных традиций, национальной общественной жизни.
«Наше дело - в возрождении у евреев в СССР сознания национальной принадлежности к еврейскому народу, а там пусть каждый решает, добиваться ли выезда или оставаться в СССР, но и в Израиле и в СССР еврей должен быть евреем»,
– таков примерно ход рассуждений «культурников».
«Культурники» сгруппировались вокруг журнала «Евреи в СССР» и создали в 1975 г. журнал «Тарбут» («Культура»). Из известных отказников к этой «партии» принадлежали В. Браиловский, В. Файн, В. Престин, Ф. Дектор, М. Азбель и др. Благодаря энергии «культурников», широко распространились семинары по изучению еврейской культуры и иудаизма, кружки иврита - не только в Москве и Ленинграде, но и в других городах. «Культурники» ввели обычай собираться в национальные еврейские праздники за городом. Там разучивали и пели еврейские песни, там царил дух национального объединения. «Культурники» же организовали группы для еврейских детей, как бы неофициальные детские сады, с уклоном к еврейскому воспитанию - языковые занятия, рассказы из еврейской истории и т.п. Плодами этих усилий пользовались не только отказники, но и евреи, по разным причинам не подавшие на выезд, но сознающие свою принадлежность к еврейскому народу.
«Культурники» полагали, что возрождение национального самосознания благотворно скажется и на остающихся (прекратит, а то и повернет вспять процесс ассимиляции), и на выезжающих (еврей, осознавший себя евреем, поедет именно в Израиль, а не в США или еще куда-нибудь). Они возлагали вину за увеличение выезда в США на бездействие активистов, не прилагающих достаточно усилий в деле национального просвещения.
«Эмиграционщики», не возражая в принципе против усилий по возрождению национальной культуры, скептически относились к их успешности в советских условиях. Они утверждали, что ни один народ в СССР не имеет полноценной национальной жизни, и евреи тем более не смогут этого добиться. Единственная возможность для советских евреев - исход. «Эмиграционщики» видели свою миссию в обеспечении как можно более широкого выезда. «Эмиграционщики» (А. Лунц, А. Щаранский, В. Слепак, А. Лернер, В. Рубин, М. Агурский и др.) составляли более многочисленную и влиятельную «партию», чем «культурники». Они направили усилия на укрепление связей еврейского движения с международными еврейскими организациями и поддерживающими их политическими силами. Они организовали широкий сбор сведений об отказниках по всему Советскому Союзу - их численности, статуса, их семейного и материального положения, причинах отказа (официальных и фактических), длительности ожидания в каждом случае и т.д. Упор делался не только на всеохватность, но и на оперативность информации: все ставшие известными факты стремились как можно скорее передать за рубеж.
