Генри Шлезингер - Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ
В 1947 г. ученые компании Bell Labs представили германиевый транзистор и в следующем году его запатентовали. К 1952 г. транзисторы уже использовались в специальных устройствах типа слуховых аппаратов, а также в военных системах. Два года спустя компания Texas Instruments совместно с небольшой фирмой I. D. E. A. из Индианополиса представила первый карманный транзисторный радиоприемник. Названный Regency TR-1, он стоил $50 и появился на прилавках магазинов в канун Рождества{289}. Так началась эра транзисторов.
И тут бытовая электроника стала преподносить всякие чудеса, делая технику все меньше, снижая ее энергопотребление и делая более надежной. Появление транзисторов оказало большое влияние и на специальную технику. Технология Solid State, которая позволяла подросткам слушать Элвиса Пресли на пляжах, обеспечила техническую основу и для новых разработок техники слухового контроля. Однако появление транзистора решило только половину проблем ЦРУ. TSS все еще испытывал потребность в собственных специальных лабораториях и в экспертах, чтобы организовать разработку спецтехники нового поколения, и, конечно, найти деньги для финансирования этого процесса. TSS воспользовался предыдущим опытом формирования партнерских отношений с промышленными и научными кругами для разработки техники, которая поставлялась по контрактам, заключенным для конструирования и производства специальных систем.
Послевоенный экономический бум обострил конкуренцию, и компании начали быстро увеличивать число своих инженеров для НИОКР в попытке удовлетворить потребности рынка в промышленных и потребительских новинках. Решение использовать секретные контракты с частными компаниями казалось весьма практичным способом получить максимальную отдачу от финансирования, а для оперативной деятельности – способом создавать малогабаритные, эффективные устройства акустического контроля. Для реализации актуальных оперативных задач TSS старался задействовать как новые коммерческие изобретения, так и дополнительные ресурсы от больших государственных программ.
Поскольку главным был показатель надежности, TSS выбирал из всей массы выпускаемых радиоприемников, микрофонов и магнитофонов такие образцы и производственные процессы, которые хорошо зарекомендовали себя на потребительском рынке и которые можно было приспособить к секретному использованию{290}.
Компании, сотрудники которых ранее пополняли ряды УСС, получали теперь запросы от TSS о доступе к их собственным исследованиям и к лучшим специалистам. Время от времени это сотрудничество приводило к весьма неоднозначным с этической точки зрения результатам, как в небезызвестной истории со Стэнли Ловеллом[15]. Заказы для TSS не были столь выгодными, как, например, спутники, радары, ракеты, подводные лодки и самолеты. Разработки спецтехники были ничем по сравнению с многомиллиардными военными и космическими программами США. Для ЦРУ не требовалось 10 000 или 50 000 комплектов специальных устройств, а только 50 или даже 100 маленьких, надежных устройств, и этого было вполне достаточно для разведки. К тому же частные фирмы не могли открыто рекламировать эту продукцию или продвигать ее на рынок. Для больших компаний такие контракты с их ограниченным производством давали весьма невысокие прибыли, при этом финансирование оставляло желать лучшего.
В первые годы бюджетные проблемы серьезно ограничивали проекты оснащения ЦРУ акустической спецтехникой. Офицер-техник вспоминает, что весь бюджет акустического спецоборудования для резидентур в 1956 г. составлял менее $200 000. Этого хватало на несколько магнитофонов, микрофонов и другое подобное оборудование. Но этого было мало для разработки эффективных новинок и для проведения оперативно-технических мероприятий. Много новых опытных устройств, созданных частными фирмами и исследовательскими лабораториями, никогда не поступало в ЦРУ, поскольку у TSS не было денег даже на небольшие заказы.
В 1957 г. в докладе главного инспектора ЦРУ рассматривался вопрос о месте техники акустического контроля в задачах разведки и основных методах сбора разведывательной информации. В докладе руководству Оперативного директората и TSS настоятельно рекомендовалось сделать направление акустических операций приоритетным, что привело к существенному увеличению бюджета TSS{291}.
Том Грант, инженер послевоенного поколения, работавший в то время в подразделении акустического контроля, вспоминал, как однажды его неожиданно посетил старший офицер ЦРУ. Во время беседы Грант рассказал о трудностях и важных деталях своей работы. Так, он объяснил, что когда ломалось лабораторное оборудование, он не мог заказать новое или более совершенное, поскольку ограниченное финансирование покрывало расходы только на проведение оперативно-технических мероприятий.
Старший офицер внимательно выслушал инженера, а затем отрывисто произнес: «Мы готовы увеличить ваш текущий бюджет в 10 раз». Грант сразу назвал про себя высокого гостя «штабным денежным мешком».
Дополнительные финансовые средства для новой программы EARWORT появились одновременно с началом ее разработки{292}. Офицерам-техникам казалось, что широкие финансовые шлюзы наконец-то открылись. Теперь работа Гранта не зависела от дешевой техники, появилась возможность обсуждать с инженерами-проектировщиками новые механические и электронные спецустройства для оперативных мероприятий. Также можно было думать и о самых многообещающих заказах. Следует отметить, что не каждое новое изделие оказалось эффективным в оперативной работе, но в результате TSS достиг прогресса в подготовке и реализации операций подслушивания.
Когда в ЦРУ появилось новое эффективное спецоборудование, возникла насущная потребность в квалифицированных инженерах, которые должны были разворачивать новые системы в резидентурах по всему миру, а также грамотно их обслуживать. До 1958 г. было немного оперативно-технических сотрудников, способных установить технику съема информации и организовать контрольный пост, где проводилась ее первичная обработка{293}. Технические приспособления, фотокамеры, микрофоны и магнитофоны выдавались оперативным офицерам резидентур, как правило, так же, как и тайниковые контейнеры и одноразовые шифрблокноты. Резидентуры направляли в TSS заявку на спецтехнику, которая затем присылалась оперативным офицерам вместе с инструкциями по использованию.
Однако новые спецустройства имели более сложную настройку и нуждались в квалифицированном обслуживании. Например, первые ламповые радиопередатчики и ламповые усилители для микрофонов требовали особой осторожности в обращении. Такая обычная вещь, как поездка по плохой дороге со спецтехникой в багажнике автомобиля, могла стать причиной отказа техники или «самовозбуждения» электронного блока (усилитель начинал работать как генератор. – Прим. пер.) из-за тряски корпуса прибора. А бывало и хуже: оперативник открывал коробку с большим катушечным магнитофоном и видел, что техника не работает, и потому все отправлялось назад, в Лэнгли, или передавалось офицеру-технику, присланному в резидентуру для расследования причин отказа.
Ранее не существовало никаких пособий, инструкций, руководств или протоколов испытаний техники, созданной внутри ЦРУ или совместно с подрядчиками. В TSS отсутствовали процедуры документирования или тестирования специальной техники. Так что опыт приобретался исключительно методом проб и ошибок, успехов и неудач. Печальнее всего было то, что нередко во время испытаний спецтехника работала великолепно, а в ходе оперативного мероприятия отказывала.
В одном из таких неудачных случаев использовались модернизированные катушечные магнитофоны для записи телефонных переговоров. Магнитофоны прекращали запись, когда разговор по телефонной линии заканчивался. Это экономило пленку, делая запись более короткой и удобной для последующего прослушивания. Во время испытаний эта система полностью соответствовала техническим требованиям. Серьезные проблемы возникли уже во время оперативного использования. Ни изготовитель, ни ЦРУ не сталкивались с проблемой длительного ожидания вызова. Дело в том, что когда разговор заканчивался, магнитофон выключался, и запись останавливалась. Однако блок магнитных головок не отводился от ленты. Как потом было установлено, магнитные головки нагревались и во время длительного периода ожидания расплавляли магнитную ленту.
Инженер мог легко устранить эту проблему отверткой и быстрой заменой реле для отвода магнитных головок от пленки. Однако «нетехнический» оперативник ЦРУ, работающий в Южной Америке, принял решение вызывать офицера-техника для замены реле в каждом магнитофоне во всех резидентурах региона.
