Джозеф Инрайт - «Синано» – потопление японского секретного суперавианосца.
Когда энсин Сода добрался до аварийного поста управления рулем, он увидел, что матросы на грани полного изнурения, так как после отключения электричества все электроприводы остановились и они поворачивали (196) штурвал вручную. Матросу Исии было всего шестнадцать лет, он был самым юным на борту «Синано» и состоял как раз в этой команде.
Их спаситель сказал:
– Так как телефоны не работают, я пробрался сюда, чтобы передать вам приказ подняться наверх…
Он заходил в один отсек за другим, объявляя людям спасительный для них приказ.
Возвратившись на полетную палубу, он увидел, что вода уже покрыла большую часть нижней палубы надстройки. Как раз в это время экипаж корабля, не поняв приказа командира, относящегося лишь к гражданским лицам, начал подниматься на полетную палубу. Собралось около 1000 человек. Цеплялись за любой предмет, чтобы удержаться на наклонной палубе. Паника стала охватывать людей. Менее стойкие прыгали за борт, кое-кто утонул, но большинство продержалось на воде и было спасено.
Начальник медицинской службы офицер Ясума наблюдал за малодушными людьми с чувством отвращения. Его больные и раненые были подняты на полетную палубу, но их положение оставалось ужасным из-за сильного крена.
В статье, опубликованной после войны в журнале «Мару», доктор Ясума писал:
«В тот момент не было никакого другого выбора, как прыгнуть в бурные волны в надежде, что спасут эсминцы охранения. Так как не было средств для спасения раненых, я обошел их всех, испытывая глубокое чувство вины. Все они были настолько погружены в себя, что едва взглядывали на меня и только кивали молча на прощание. Охваченный острой жалостью, я не мог сказать им ни слова. Командир с бледным лицом стоял рядом со мной, взглядывая в лица собравшихся на полетной палубе. Затем он спокойно прошел на носовую часть корабля… Я посоветовал беднягам терпеливо дожидаться шансов на спасение и спустился по канату в воду…»
Матрос Суа пытался держаться на полетной палубе, когда коммандер Араки приказал ему спуститься на несколько палуб вниз, в одну из радиорубок, чтобы взять там ряд важных документов.
Суа так позже описал этот эпизод в своем дневнике, переданном Тойоде: (197)
«Я спускался вниз с великим из-за ужасного крена трудом. Найдя эти дурацкие документы, я заметил на переборке несколько надписей, сделанных графитом. Некоторые были патриотические с пожеланиями долгой жизни императору и процветания императорскому флоту. Но рядом с ними было несколько карикатур на наших офицеров с оскорбительными надписями. Я решил, что кто-то из офицеров здорово досадил автору карикатур. Было довольно забавно сознавать, что в то время, как «Синано» тонул, какой-то чудак нашел время выразить таким образом свои чувства, прежде чем подняться наверх. Какой стойкостью, однако, должен был обладать этот человек, чтобы в столь драматические минуты запечатлеть свою злость и негодование, о которых никто и никогда не узнает…»
Вскоре после 8.00 кэптен Абэ передал по семафору на эсминцы «Хамакадзе» и «Исокадзе» приказ, в котором говорилось, чтобы они приблизились к нему для подачи буксирных канатов.
Энсин Сода скептически покачал головой, когда увидел, как два эсминца приблизились к носовой части «Синано». Водоизмещение обоих около 5000 тонн. Ну как они могут буксировать 72000-тонный авианосец, отяжеленный к тому же тысячами тонн воды?
На эсминцы было подано по стальному канату толщиной два дюйма. Вот они попытались потянуть авианосец за собой, но тщетно – «Синано» не сдвинулся. Его масса была непосильна для небольших кораблей. В конце концов канаты лопнули. Снова завели их на борт эсминцев, на этот раз закрутив вокруг тяжелых артиллерийских орудий, чтобы крепче держались. Но и без второй попытки всем стало ясно, что канаты, несомненно, снова разорвутся, наверняка ранив при этом многих людей. Кроме того, крен «Синано» все больше увеличивался и казалось, что он может пойти на дно в любую минуту.
Кэптен Абэ приказал убрать канаты, и два эсминца отошли от авианосца. Это была его последняя попытка спасти «Синано». Если бы только эсминцы смогли буксировать его по морю со скоростью в несколько узлов, этого бы было достаточно, чтобы авианосец дошел до мыса Усио.
Авианосцу нельзя было оставаться здесь: он являл собой соблазнительную мишень для американских бомбардировщиков, летавших бомбить районы Токио. (198)
Командир обратился к своему старшему помощнику кэптену Миками:
– Наше положение безнадежно. Что еще можно сделать для спасения «Синано»?..
У кэптена Миками не было ответа. Когда он сразу же после атаки проводил свой первый осмотр авианосца, ему уже тогда было ясно, что жизненно важные отсеки авианосца получили сильные повреждения и каждую минуту в пробоины вливаются тонны воды. Он уже тогда знал, что авианосец получил смертельные повреждения. Одного он не знал: когда крен достигнет критической точки и авианосец перевернется…
Примерно в 10.00 лейтенант Савамото попросил разрешения у кэптена Миками снять портрет императора и отнести в безопасное место. Старший помощник передал его просьбу кэптену Абэ, который дал такое разрешение.
Приблизившись к портрету, молодой офицер отдал церемонный поклон и потянулся за ним. Кэптен Абэ наблюдал за ним. Офицеры штаба делали то же, но скрытно.
Лейтенант Савамото кладет портрет на стол, завертывает его сначала в водонепроницаемую бумагу, а затем в брезент, к драгоценному пакету прикрепляется спасательный пояс: в любом случае портрет императора останется на плаву… Лейтенант Савамото должен выполнять свои обязанности по борьбе за живучесть «Синано». Бесценный пакет передан радисту Ямагиси.
Тем временем эсминцы подошли лагом к авианосцу, чтобы принять на борт больных, раненых и подобрать матросов, прыгнувших в воду. Крен авианосца достиг 30 градусов. Авианосец был на грани гибели. Кэптену Абэ пора давать было разрешение команде покинуть «Синано».
– Кэптен Миками, – обратился он к старшему офицеру, – мне тяжело говорить об этом, но пора покинуть авианосец. Надо спасать себя. Передайте немедленно этот приказ личному составу. Я хочу, чтобы они использовали свой шанс спастись.
Кэптен Абэ не мог заставить себя дать эту команду. Но разве сам он мог покинуть «Синано»?..
Приказ был передан личному составу в 10.18. Так как корабельная трансляционная сеть не работала, то многим морякам было поручено передать приказ командира дальше через толпящихся на палубе людей: (199)
– Вы все освобождаетесь от своих обязанностей! Спасайтесь!
Тотчас многие стали прыгать в море, присоединяясь к сотням других людей, которые сделали это раньше.
Опытные моряки бросали за борт любые плавучие предметы, чтобы помочь людям продержаться в воде. Не было ни спасательных шлюпок, ни плотов.
На борту эсминца «Юкикадзе» лейтенант Сибата постоянно докладывал кэптену Тераути о ходе работ по спасению людей. Кэптен Тераути, наблюдая за сотнями людей, которые карабкались по сходням и прыгали в воду с борта авианосца, сказал:
– Лейтенант, не подбирайте матросов, которые кричат, взывая о помощи. Такие слабые люди не нужны нашему флоту. Подбирайте только сильных, которые сохранили спокойствие и мужество…
Лейтенант Сибата съежился от страха и подумал про себя: «Вот какой ценой оплачивается отсутствие мужества. Какой он жестокий…»
С эсминца «Юкикадзе» морякам бросали в воду спасательные концы. Люди держались за них до тех пор, пока их не поднимали наверх. Иные же, слишком ослабленные, разжимали пальцы и уходили под воду. Большинство моряков утонули, не дождавшись помощи.
На командном посту кэптен Абэ приказал всем находившимся там спасать себя.
– Вы верно и доблестно служили императору и японской империи, – сказал он им. – А теперь уходите скорее. Уходите с чистой совестью и полным сознанием того, что вы выполнили свой долг до конца…
Теперь он остался один с офицерами штаба. Наступило время прощаться. Надо было спешить. Все они крепко держались за столы, стулья, трубы, чтобы не упасть.
– Господа, вы получили мое разрешение покинуть «Синано». Как я уже сказал матросам, вы преданно и доблестно служили с того момента, как мы впервые встретились. Я горжусь каждым из вас. Вы уходите с моей благодарностью за вашу самоотверженную службу на «Синано», но более всего – за вашу преданность императору и империи. Пусть вас никогда не покидает вера в Японию и ее победу. А теперь – идите!..
Кэптен Миками, ухватившись за спинку стула, сказал от имени офицеров штаба:
– Сэр, очень приятно слышать ваши благодарности (200) и похвалы. Мы оправдаем надежды Японии… Ну а вы сами, сэр? Вы, конечно, покинете авианосец вместе с нами?
Кэптен Абэ какое-то время помолчал.
– Кэптен Миками, офицеры штаба, я останусь здесь до конца. Я должен остаться на борту авианосца. Я был участником битвы у Мидуэй и видел, что адмирал Ямагути и кэптен Коно не покинули «Хирю». За прошедшее время я понял, что так должны поступать все командиры. Прощайте, господа!
