Питер Смит - Бой неизбежен!
Наконец, намерение Норта следить за французской эскадрой с воздуха и сообщить о том, куда она направится, уже само по себе было слишком рискованным. Он должен был поставить свои корабли между французами и портами Бискайского залива. Ведь поворот французов на север немедленно ставил крест на карьере Норта. Почему же он поступил именно так? Не имеет значения, насколько туманными и противоречивыми были предыдущие приказы. Адмиралтейство и военный кабинет совершенно не желали видеть корабли Виши в занятых немцами портах Атлантического побережья Франции, особенно в то время, когда над Англией витала угроза казавшегося неминуемым вторжения. Немцам требовался любой военный корабль, какой только можно заполучить, чтобы компенсировать потери, понесенные в Норвегии. Все это было совершенно очевидно. Если только у Норта не было особых приказов на сей счет, он обязан был сделать все, чтобы не дать французам повернуть на север. Он мог отправить единственную летающую лодку «Лондон» следить за французами только в том случае, когда он был совершенно уверен, что те повернут на юг. Но как Норт или Сомервилл могли быть в этом уверены? Действительно, во время беседы между собой они высказали предположение, что французы поступят так, и французы именно так поступили. Однако Адмиралтейство позднее задало вполне резонный вопрос: а что было бы, если бы они повернули на север? Одна старая летающая лодка никак не могла остановить эскадру. Это могли сделать лишь корабли, которые бесцельно торчали в Гибралтаре и вообще стремительно уходили прочь от французов. Все обвинения Адмиралтейства основывались на том факте, что Норт пальцем не шевельнул, чтобы предотвратить такой вариант. В конце концов, в его распоряжении имелась лишь одна достоверная информация: «Пункт назначения не известен».
Стефен Роскилл утверждает, что в свете полученных инструкций адмирал Норт избрал единственный возможный способ действий. Он не рискнул нарушить указание «избегать контакта с равными или превосходящими силами французов». Однако Роскилл все-таки вынужден отметить:
«С учетом всего того, что адмирал Норт знал о вероятном походе французской эскадры, он должен был добиться от Адмиралтейства точного указания, как поступить в данном конкретном случае. Но тогда его предположение, что Адмиралтейство получило рапорт из Мадрида, вполне разумно».
Второе сообщение, которое Норт отправил в Адмиралтейство, говорит, что он намерен поддерживать контакт с помощью самолетов. Отсюда можно было сделать вывод, что он отдал соответствующий приказ подразделениям КВВС. Однако нет, самолеты продолжали рутинное противолодочное патрулирование. Лишь третий самолет 202-й эскадрильи, поднявшийся в воздух в 10.45, получил приказ произвести разведку.
Курс французской эскадры и эсминцев Энкаунтер, Хотспур, ГриффинПолковник авиации Хорнер говорил, что ранее летающие лодки какое-то недолгое время видели противника.
«Насколько я помню, проблема возникла после того, как замеченные французские крейсера вошли в обширную полосу тумана западнее Гибралтара. Экипаж патрульной лодки «Лондон» заметил 3 кильватерные струи, исчезающие в тумане, и сумел опознать корабли, которым они принадлежали. Так как мы в то время не имели радаров, летчиков можно только похвалить. «Суордфиш» тоже заметил французов, когда те проходили пролив, где не было тумана».
Тем временем французская эскадра вышла из полосы тумана, готовясь к последнему броску мимо Скалы. Можно лишь представить, какое нервное напряжение царило на борту французских кораблей, когда они оказались ярко освещены солнцем. Впервые они заметили англичан в 7.30. Когда туман немного поредел, шедший головным лидер «Фантаск» по пеленгу 250» заметил один из британских эсминцев, патрулирующих к востоку от пролива. Он приближался к французской эскадре, когда был обнаружен. Капитан 1 ранга Поль Стиль немедленно передал по линии адмиралу Бурраге: «Вижу противника».
Бурраге сразу приказал своей эскадре: «Боевая тревога».
На всех французских кораблях вспыхнуло оживление, так как приближался решающий момент. Хотя французы не собирались прорываться с боем, если только их к этому не вынудят, были приняты все необходимые меры. Как вспоминает Эрве Красе:
«Адмирал Бурраге знал, что британский флот имеет информацию об отправке Соединения Yв Африку. Поэтому он вполне резонно надеялся, что он не будет препятствовать свободному прохождению его эскадры. Однако, несмотря на это, не приходится сомневаться, что корабли Соединения Yпроходили Гибралтарский пролив в состоянии полной боевой готовности. Но, разумеется, это было сделано по возможности незаметно. Я хорошо знаком с таким методом, потому что в 1941 году сам на борту другого эсминца не раз совершал переходы между Касабланкой и Ораном».
Это подтверждает капитан «Глуара»:
«Находился экипаж на боевых постах во время перехода или нет? Мой точно находился, потому что я был уверен, что обязан сделать это, даже если не поступит специальный приказ».
Вскоре чуть дальше был замечен второй британский эсминец. Ни один не попытался подойти к французской эскадре, однако оба следовали параллельным курсом. Ни один эсминец не делал никаких сигналов, их орудия стояли по-походному. Англичане и французы просто смотрели друг на друга. Один из британских эсминцев был «Рестлер». Его командир позднее вспоминал:
«В этот день мы провели довольно много времени в нескольких кабельтовых от французской эскадры. Все это происходило среди бела дня при довольно умеренной скорости».
Примерно через полчаса британские эсминцы отвернули, возобновив патрулирование. В ответ на их радиограммы на сцене появился гидросамолет «Суордфиш» К-8354, который следил за эскадрой, пока та шла к проливу. Он сообщил:
«В 8.00 замечены 6 французских крейсеров по пеленгу 160° от мыса Европа на расстоянии 10 миль. 3 типа «Ла Галисоньер» и 3 типа «Фантаск». Следуют на запад. В 9.35 находились в 5 милях от мыса Спартель».
Соединение Y мчалось на запад, сопровождаемое всего одним крошечным гидросамолетом. В 8.36 скорость была увеличена, как и предусматривалось планом, до 27 узлов. Британские эсминцы исчезли в тумане за кормой. Однако еще в 8.30 французские корабли были замечены береговой сигнальной станцией Гибралтара, которая сразу же проинформировала адмирала Норта.
К этому времени полностью рассвело, и 6 французских кораблей, идущих кильватерной колонной на высокой скорости, представляли собой великолепное зрелище. Нарисованные на бортах национальные флаги были отчетливо видны, большие трехцветные флаги трепетали на ветру. Экипаж «Ринауна» следил за ними, когда они проходили мимо. Один молодой гардемарин вспоминал:
«Я находился на своем боевом посту в ПУАЗО, расположенном сразу позади кормового КДП, когда проходили французские корабли. День был ясным и солнечным, видимость максимальная, и корабли были видны на фоне африканского берега. У нас не была объявлена боевая тревога, хотя экипаж находился на постах. Это позволяло быстро привести корабль в состояние полной готовности. Вероятно, адмирал стоял на мостике. Я помню, что сам не побежал туда лишь потому, что мы ожидали воздушного налета».
Дежурный офицер штаба на «Ринауне» также прекрасно все видел:
«Я следил за ними, когда они проходили мимо на расстоянии 5 миль. Я помню, что корабли были окрашены в светло-серый цвет, на них развевались трехцветные флаги. Я не помню какого-либо напряжения, только изумление и некоторое замешательство. Мы также не могли понять, что же нам с ними делать, так как не имели никаких инструкций Адмиралтейства».
Молодой артиллерийский офицер линейного крейсера вспоминает этот эпизод так:
«Я прекрасно помню этот день. Рано утром была объявлена тревога, и «Ринаун» приготовился сняться с якоря. Было сказано, что французская эскадра идет на запад через Гибралтарский пролив. Мы все ждали, что что-то да случится, и были уверены, что французская эскадра появится из-за мыса Европа примерно в 8.00. Как я помню, они шли кильватерной колонной, и я прекрасно видел их в бинокль. Они стремительно мчались, подняв большие французские флаги. Я не смог различить бортовые номера, однако корабли были достаточно близко, чтобы их заметить».
Он продолжает:
«Хотя «Ринаун» находился в полной боевой готовности, нам приказали не делать ничего, что могло быть истолковано как враждебный акт. Башни стояли по-походному. Однако в рамках учений «приготовиться к бою», мы опробовали цепи артиллерийских систем. Для этого с помощью электрического спуска мы поджигали крошечную гильзу с порохом в замке орудия, и оно делало «бух» не громче винтовочного выстрела. Я помню, капитан взбесился, потому что французы могли принять это за артиллерийский огонь! Это показывает, что французы проходили очень близко (около 3 миль?). Но я не думаю, чтобы этот звук был слышен так далеко!»
