Уильям Грэшем - Человек проходит сквозь стену. Правда и вымысел о Гарри Гудини
Ранней весной 1920 года Конан Дойл писал Гудини: «Это Вы привели меня к оккультизму! Мой разум говорит мне, что Вы обладаете этой чудесной силой. Я не вижу другой возможности объяснить то, что Вы делаете, хотя и не сомневаюсь, что Ваши сила и мужество помогают Вам».
Так выглядела сказка Рыцаря о чудесах, творимых Гудини. И что бы ни говорил и ни делал Гарри, иногда почти раскрывая свои секреты, ничто не могло убедить выдающегося врача и знаменитого писателя в том, что Гудини не способен дематериализовываться.
Наконец, 14 апреля 1914 года Гудини посетил сэра Артура и леди Конан Дойл в их доме в Кроуборо, где отобедал, познакомился с детьми и выслушал пылкий рассказ хозяев об их контакте с умершим сыном. Они были людьми, которых спиритические медиумы называют «зашоренными» людьми, иллюзии которых невозможно разрушить никакими доводами разума.
Однако за такой глубокой верой, зачастую, скрывается сильное, хотя, возможно, неосознанное тщеславие. «Я вижу все это своими собственными глазами. Раз я не могу объяснить это, значит, это сверхъестественно», — примерно такова логика их рассуждений.
Обычное любопытство, которое вначале проявлял Гудини к спиритам, этим продавцам чудес, и их методам, со временем превратилось в стремление непредвзято исследовать медиумные явления, поскольку его все же не оставляла надежда получить весть от своей матушки. Когда же он понял, что медиумы стремятся лишь поточнее угадать, какое послание из потустороннего мира его больше всего устроит, все эти атрибуты спиритических сеансов (летающие гобои, закутанные в марлю привидения) привели его в величайшее негодование. Однако он продолжал посещать спиритические сеансы, чтобы побольше узнать об уловках этих шарлатанов, решив дать волю своему гневу на страницах книги, которую он задумал написать.
Поэтому во время своего турне по Британии, продолжавшегося с февраля по июль 1920 года, он «сидел» на спиритических сеансах, наверное, больше сотни раз. Гвоздем «сезона» в том году были сеансы розовощекой молодой француженки Евы Карье. Она могла извергать изо рта пенную жидкость, которую медиумы называли эктоплазмой. На Гудини все это не произвело особого впечатления, однако в письмах Конан Дойлу он описывает этот сеанс в несколько ином тоне. Впрочем, о своих впечатлениях он предпочитает умалчивать. В конце концов, именно рекомендации сэра Артура открыли ему путь к сливкам общества спиритов, и он не хотел, чтобы напряженность в отношениях с Рыцарем помешала ему продолжать наблюдения.
В своем дневнике Гудини записывает свои истинные впечатления, называя медиумов просто компанией жуликов.
При посещении сеансов Гарри часто брал с собой Бесс и ее юную племянницу Джулию Сойер, работавшую у него секретаршей. Джулия научилась легко разгадывать трюки, используемые на спиритических сеансах. Благодаря своей внешности (выглядела она совсем подростком, хотя на самом деле ей было уже больше двадцати) она стала незаменимым «тайным агентом» Гудини в среде американских медиумов, когда сам Гарри уже открыто выступал против них.
Однако прежде чем очертя голову ринуться в бой с медиумами, он решил снова попробовать свои силы в кино. Рана, нанесенная самолюбию Гарри отсутствием у публики интереса к его фильмам, немного затянулась, и свое фиаско он теперь объяснял неудачными сценариями и плохой режиссурой.
Но сейчас он организует свою собственную компанию, сам напишет сценарий и поставит фильм, в дополнение к тому, что, конечно, будет играть ведущие роли. Третьего июля он отплыл домой в полной уверенности, что в кино его ждет такая же слава, какую он снискал в варьете.
30
Кинозвезда или банкрот?
Первый полнометражный фильм Гудини, «Жестокая игра», принесла ему чистого дохода дома менее ста пятидесяти и за рубежом — всего около пятидесяти тысяч долларов. Даже в 1920 году это была мизерная сумма. Средний фильм с популярной кинозвездой приносил обычно чистый доход в триста семьдесят пять тысяч долларов.
Гудини был полон решимости взять реванш в борьбе с новым «медиумом». К началу 1921 года он основал свою собственную кинокорпорацию «Гудини пикчерз», уговорив Дэша оттащить наручники, смирительные рубашки, и огромный сундук в подвал его бруклинского дома и вместе с ним заняться новым делом. (Хардин вернулся к шоу-бизнесу только после смерти брата). Гарри решил сам писать сценарии, выбирать места выездных съемок, наблюдать за самой съемкой, играть главные роли, просматривать текущий съемочный материал и руководить рекламой. В обязанности Дэша входило проявление и обработка пленки.
С азартом принялся Гудини за свой первый самостоятельный фильм «Человек из мира иного».
Сюжет фильма вполне мог заинтриговать зрителя. Человека замораживали и оставляли в таком состоянии на неопределенное время. Столетие спустя членам арктической экспедиции удалось воскресить его. Вернувшись к жизни, он начал разыскивать свою возлюбленную и узнал ее в ее правнучке. Идея фильма возникла в голове Гудини после того, как он прочел в «Американском еженедельнике», что в Арктике обнаружено тело викинга в крылатом шлеме и далее с рыжей бородой, прекрасно сохранившееся спустя тысячу лет.
Запершись в своем офисе на 113-й улице, переполненном книгами, театральными афишами и письмами, Гудини, работая днем и ночью в течение десяти суток, написал полный сценарий. Затем он собрал свою труппу и поехал с ней снимать арктические сцены в Лейк-Плэсид.
Здесь он принялся ожесточенно сражаться с теми трудностями, которые буквально лавиной обрушиваются на непрофессионалов при съемках на местности: длина теней менялась каждые двадцать минут, облака закрывали солнце, дождь лил совсем некстати. А ведь каждая минута простоя влекла за собой дополнительные расходы!
По мере роста трудностей убывали решимость и мужество Гудини. Наконец, сильно обморозив ноги, он решил, что сделанного достаточно и отправился к Ниагарскому водопаду для съемки самой эффектной сцены, в которой он спасает героиню на самом краю водопада.
В двадцатые годы еще не были разработаны специальные методы получения эффектных сцен: например, для съемок крушения самолета использовался настоящий самолет. В сцене спасения героини Гуди-ни решил все делать по-настоящему, как в жизни. Для этого нужно было специально подготовить приспособления для страховки.
Гудини был опоясан скрытыми под одеждой кожаными ремнями, в свою очередь связанными со стальным тросом, идущим от барабана на берегу. Такую же страховку имела и дублерша героини. Однако сцена спасения героини после погружения ее каноэ в бурлящую воду произвела фурор, никто никогда раньше не показывал таких наводящих ужас кадров, от которых волосы буквально становились дыбом.
Все кинообозреватели соглашались, что сцена спасения превосходна, вместе с тем многие язвительно отмечали, что герой, размороженный столетие спустя, почему-то совсем не удивляется тому, что мир вокруг него столь разительно переменился. Эту «деталь» Гудини, поглощенный в основном сценами приключений, совсем упустил из виду.
При съемке второго фильма, «Холдэйн-шпион», Гудини уже избегал опасных натурных съемок и все трюки проделывал в павильоне. Если к «Человеку из мира иного» критики отнеслись довольно снисходительно, то второй фильм был встречен хуже некуда.
Публика тоже не проявила особого интереса к фильмам Гудини. Чтобы привлечь к ним внимание, Гарри часто сам появлялся перед публикой. В театре на Таймс-Сквер после демонстрации «Человека из мира иного» он показывал свои представления «Прощай зима» и «Приход лета», а также трюки с иголками и смирительной рубашкой. Он даже обращался к зрителям с речью, в которой высмеивал медиумов. Когда дела в кино пошли совсем плохо, он взял напрокат слона и показал на сцене трюк с его исчезновением. Это был весьма дорогой способ продажи фильма, потому что слон проел всю выручку.
Банковский счет Гудини таял, и Бесс по нескольку раз в день напоминала ему об этом. Надо было что-то предпринимать, и немедленно.
Темп водевиля сильно изменился за то время, что Гудини был занят производством фильмов. Страна, казалось, еще продолжала маршировать «все дальше, все дальше», как поется у Джоржа Коэна. Машины двигались все быстрее, а дороги становились все лучше, чтобы машины могли мчаться еще скорее. Радиостанция в Питтсбурге начала круглосуточное вещание, и Америку обуяла новая мания, сменившая столоверчение: все сидели с наушниками у детекторных приемников. Еще немного и Штаты охватит радиолюбительский ажиотаж. У поколения, которое прошло через первую мировую войну, вид человека, прыгающего с моста и освобождающегося от наручников под водой, уже не вызывал припадков истерии.
Гудини понял, что он уже не сможет выступать в одиночку или только с Коллинзом. Поэтому он объявил, что не будет возражать против участия в концертных эстрадных программах. Более того, такие приглашения будут им оплачиваться. С этого временя начались шатания между двумя театрами, расположенными довольно далеко друг от друга, театром «Кейта» на Востоке и «Орфеем» на Западе, где он работал вместе со своим другом Мартином Беком.
