Энтони Бурден - Вокруг света: в поисках совершенной еды
Однажды, проезжая мимо аэропорта, мой водитель внезапно подъехал к тротуару и затормозил. Так же поступили и все остальные. Мимо промчался полицейский эскорт с орущей сиреной, сопровождавший новенький «хамви» с затененными стеклами.
— Племянник Хун Сена, — с отвращением сказал таксист.
Члены семьи и друзья Хун Сена фигурируют во множестве историй о пьяных драках, поножовщине, стрельбе. Кто-нибудь из них обязательно надерется до безобразия в диско-баре и начнет хулиганить. Есть знаменитая история о неком бизнесмене, прибывшем в аэропорт Почентонг. Ему сказали, что авиалинии что-то там напутали с его багажом. Он вышел из самолета, взял у охранника пистолет и стал стрелять по колесам самолета, и стрелял до тех пор, пока ему не выдали его имущество. Надо ли говорить, что его никто не арестовал?
Стрельба, если у тебя в кармане достаточно денег, вещь совершенно нормальная в Камбодже. В клубе с тиром выпивка бесплатная. За патроны, однако, надо платить, и они продаются обоймами.
Официант, худощавый, дружелюбный кхмер, стоит у меня за спиной, пока я внимательно изучаю меню. На столе бутылки пива «Тигр» и «Ангкор». За соседним столом, под длинным соломенным навесом, сидят несколько мускулистых солдат в камуфляжной форме. Они хмуро пьют содовую и пиво. Глаз не видно за темными очками.
— Пожалуй, начну с 45-го калибра… Три обоймы для АК-47 на закуску… а на первое — пять для М16. А парочку гранат где раздобыть?
— Вы поклонник Джеймса Бонда? — интересуется официант, наполняя мой бокал. — Нравится его винтовка?
— Смотря в чьем исполнении, — отвечаю я. — Если Шона Коннери, то да, если Роджера Мура, то, спасибо, не надо.
— Смотрите! — официант-искуситель помахивает пистолетом перед моим носом, — «Вальтер ППК»! Пушка Джеймса Бонда! Нравится?
— Да, — отвечаю я, откусываю от багета с колбасой, который принес с собой, и взвешиваю оружие на ладони. — Я его испробую.
Нельзя не восхититься заведением, которое позволяет своим клиентам сначала наливаться, а потом палить из автоматического оружия. Рядом со стеллажом для ружей и ящиком для патронов висит плакат, написанный крупными буквами: «ПОЖАЛУЙСТА, НЕ НАВОДИТЕ ОРУЖИЕ НА ТОГО, КОГО ВЫ НЕ НАМЕРЕВАЛИСЬ УБИТЬ». В Камбодже такой текст допускает множество интерпретаций. Вот подвыпивший японский бизнесмен в нескольких футах от меня, глядя в мою сторону стеклянными глазами, выдергивает чеку гранаты, улыбается и бросает гранату футов на пятьдесят. Бух! Когда я в следующий раз обращаю на него внимание, он возится с М-16 — пытается вставить в него обойму — задом наперед.
Я бы солгал, если бы сказал вам, что не развлекся, когда палил по картонным мишеням, изображающим русских. Я на удивление хорошо управился с АК-47 и сорока пятью патронами, которые помещаются в его магазин. В какой-то момент, отняв ладони от ушей после моей очереди, официант потянул меня за рукав и спросил: «Вы это… сами откуда?»
— Из Нью-Йорка, — ответил я.
— А чем занимаетесь? — поинтересовался он.
— Я шеф-повар.
Официант посмотрел на мою мишень, которую я к тому времени уже всю изрешетил, одобрительно улыбнулся, и сказал:
— Вы могли бы стать прекрасным киллером!
Думаю, в Пномпене это лучший комплимент.
В том клубе был впечатляющий выбор оружия. Разброс цен — от восьми до пятнадцати долларов за обойму. Я предпочитал АК-47, потому что М-16 заедал всякий раз, как я ставил на автоматический режим, и вообще более метко я стрелял из более тяжелого оружия. Несколько раз пробовал выстрелить из древнего пулемета М-50, как мне сказали, любимого оружия партизан времен Второй мировой войны. У него большой барабан, как у автомата старого образца, только он крупнее и выдает длинную гремучую очередь, подпрыгивая и дрожа при этом. Когда я в первый раз попытался выстрелить, он «полил» все, от пола до потолка, его оказалось страшно трудно зафиксировать на месте. Пули попадали в мешки с песком, летела пыль. Раньше разрешали выстрелить из пушки М-60, но теперь, как сообщил мне официант, нельзя — мощные снаряды перелетают через ров, отделяющий клуб от соседней пагоды, и бонзы впадают в панику. Но, может быть, я пожелаю убить корову или буйвола, например, из ракетницы В-40? Так это можно устроить.
В клубе я кое-чему научился. Например, что когда Брюс Уиллис или Сильвестр Сталлоне безостановочно палят из автомата, то это все неправда — за это время они должны были несколько раз сменить магазин. Если нажать на спусковой крючок –16, поставленного на полный автоматический режим, все происходит очень быстро, патроны расстреливаются в считанные секунды. А еще я сообразил, что у Слая и Брюса обязательно возникли бы проблемы с перегревом ствола, потому что, даже когда стреляешь из АК-47 в полуавтоматическом режиме, оружие очень сильно нагревается. И смешно даже думать, что кто-то мог бы сколько-нибудь точно стрелять из двух автоматов одновременно, из обеих рук. Попробуйте одновременно из двух М-16 — в лучшем случае это кончится тем, что вы отстрелите себе пальцы ног.
По японскому мосту мы перебрались на другой берег реки. Там была целая полоса гигантских, размером с футбольное поле ресторанов, построенных на просевших деревянных платформах, практически на болоте. В ресторане, где мы ели, места хватило бы, по крайней мере, на пятьсот человек, однако мы с Филиппом были единственными посетителями. В большом зале, освещенном в стиле диско, оркестр играл что-то среднее между кхмерским фольклором и поп-музыкой. Меню размером с телефонный справочник содержало глянцевые цветные снимки, никак не меньше ста пятидесяти блюд. В основном это была не очень привлекательная на вид говядина с овощами. Мы ели местные блюда с труднопроизносимыми названиями — мясо дикого вепря, жареную козлятину в горячем соусе, оленину, салат из капусты, помидоров и кабачков. К ресторану подкатил автобус. Приехали «пивные девочки». Иногда продажу пива в ресторане или ночном клубе обставляют особым образом. Пивоваренная компания или поставщик нанимает привлекательных девушек, одевает их в стиле секси и отправляет в те заведения, где продается пиво. Они приезжают все разом — девушки «Ангкор», девушки «Тайгер», девушки «Карлсберг» и «распространительницы» еще двух-трех сортов пива. Им платят с продажи каждой банки или бутылки, так что конкуренция серьезная. Через несколько минут нас с Филиппом окружила толпа весьма агрессивных молодых женщин, и все они навязчиво предлагали свой товар. Стоило мне заказать «Тайгер», как другие девушки тут же испарились, оставив только «тигровую» барышню работать с нашим столиком. Не успевал я наполовину опорожнить бутылку, как она открывала новую.
В тот вечер мы пошли в ресторан с несколькими знакомыми — иностранными специалистами. За столиком со мной сидели: Миша, болгарин, Тим из Великобритании и американец Энди. Они пили теплое пиво и хвастались своими ранами. Калибр 97 — Миша провел пальцем по сморщенному, блестящему участку кожи на шее. Калибр 93 — Энди задрал рубашку и показал неприятную вмятину на груди.
На складных стульях вдоль стены молча сидело двенадцать-тринадцать девушек, и вид у них был не менее взволнованный, чем у пациентов в приемной у дантиста. Одна держала на руках младенца.
— Только посмотрите на эту маленькую шлюшку, — Энди показал на печальную круглолицую девочку. Она съежилась на своем стуле и щурилась на мигающий свет. — Этакий пухленький зверек, — он сказал это по-английски, а потом повторил по-кхмерски, чтобы девушка поняла.
Мы зашли в три-четыре бара, побывали и в «Сердце», ночном клубе с малолетними проститутками. Я спросил Тима, сколько дать на чай водителю мотоцикла, парню, который возил меня на заднем сиденье всю ночь и ждал на улице, когда я выйду, чтобы ехать в следующий бар.
— Дайте ему три доллара, — сказал он.
Я дал пять. Какого черта! Ему эти два доллара гораздо нужнее, чем мне.
— Что вы делаете! — сокрушался Тим. — Нам же тут жить, а вы цены набиваете.
Псар Тмей — это центральный рынок, зловонное, душное место. Горы съестного преют на прилавках под тяжелыми брезентовыми навесами. Судя по запаху и внешнему виду, свежесть продуктов весьма сомнительна.
Если сравнивать с вьетнамскими рынками, это просто день и ночь. Но ведь, как мы помним, вьетнамцы могут себе позволить быть гордыми. Я с отвращением смотрел на дурно пахнущую рыбу с мутными глазами, вялые овощи, осклизлые, серые тушки домашней птицы. Филиппа, однако, все это не испугало. С выражением полного блаженства на лице он запустил пятерню в кучу потрохов с лемонграссом. «Мм-м! Пальчики оближешь!» — сказал он продавцу, слегка поклонившись в знак восхищения. "Тони! Вы должны попробовать! Это восхитительно!" Он подошел ко мне, зажав палочками немного дымящейся требухи, воняющей псиной. Я открыл рот и послушно проглотил, напомнив себе позвонить Нэнси н попросить ее записать меня на прием к гастроэнтерологу. Филипп явно хотел моей смерти.
