Александр Широкорад - Бог войны 1812 года. Артиллерия в Отечественной войне
при отступлении у Студянки 16 ноября — 15 орудий;
при отступлении у Бытчи 17 ноября — 6 орудий;
Графом Витгенштейном с 10 по 17 ноября взято — 16 орудий.
Всего — 476 орудий.
В кампании 1813 и 1814 годов наибольшее число неприятельских орудий было взято русскими войсками в Дрездене:
Австрийских орудий всего 25; из них 3-фн пушек — 5, 6-фн пушек -15, 12-фн пушек — 1, гаубиц — 4. Все они были отданы австрийцам.
Прусских орудий всего 20, из них: 3-фн пушек — 2, 6-фн пушек — 18. Все отданы Пруссии.
Голландских орудий: 6-фн пушек — 5. Отданы герцогу Брауншвейгскому.
Баварских орудий: 6-фн пушек — 5.
Французских орудий всего 68, из них:
3-фн пушек — 1, отдана австрийцам;
6-фн пушек — 43, из них 20 отдано австрийцам, 3 — Брауншвейгскому герцогу, 8 — Гессенскому герцогу, 12 — Баденскому герцогу;
12-фн пушек — 10, из них австрийцам отдано 3, Баденскому герцогу— 6;
гаубиц — 24, из них австрийцам отдано 6, Брауншвейгскому герцогу — 3, Гессенскому герцогу — 2 и Баденскому герцогу — 4.
Вестфальских орудий всего 5, из них: 6-фн пушек — 4, гаубиц — 1. Все отданы Брауншвейгскому герцогу.
Итальянских орудий: 3-фн пушек — 7.
Саксонских орудий всего 108, из них: 12-фн медных пушек — 10, 8-фн медных пушек — 10, 6-фп медных пушек — 4, 4-фн пушек — 28, гаубиц медных — 15, мортир медных — 8, чугунных 12-фн пушек — 16, чугунных 6-фн пушек — 16, чугунных мортир — 1. Все они отданы саксонцам «как их собственность».
Всего 252 орудия иностранных плюс 8 русских орудий, итого 260 орудий.
Причем русских орудий: 12-фн медных пушек — 4, ½-пудовых единорогов — 2 и ¼-пудовых единорогов — 2. Замечу, что русские единороги нравились французским артиллеристам, и они использовали их еще с 1799 г.
Кроме того, 120 неприятельских орудий были захвачены в иных местах:
бароном Сакеном в крепости Ченстохов в марте 1813 г. — 23 орудия;
отрядом графа Платова и генерал-майора Иловайского в крепости Майнце в октябре 1813 г. — 3 орудия;
корпусом барона Сакена при переправе через Рейн в городе Мангейбе 20 декабря 1813 г. — 2 гаубицы;
при Бриешrе 20 января 1814 г.: 6-фу пушек — 21, гаубиц разного калибра — 7;
графом Платовым при Намюре — четыре 4-фн пушки;
доставлена в Париж из корпуса графа Воронцова — одна 6-фн пушка;
корпусом графа Витгенштейна при Труа 20 февраля 1814 г. захвачено 6-фн пушек — 5;
под Парижем генералом Раевским 19 марта 1814 г.: пушек разных калибров — 29, гаубиц — 2;
под Парижем корпусом Ланжерона: пушек 12-фн — 6, пушек 6-фн — 6, гаубиц 7-дюймовых — 4;
доставлено из крепости Авена к резервной артиллерии 6-фн пушек — 2.
Всего 120 орудий.
Неприятельские орудия, захваченные на территории империи, император Александр I повелел свозить в Москву. 14 ноября 1812 г. на имя главнокомандующего в Москве генерала от инфантерии графа Ростопчина последовал следующий Высочайший рескрипт:
«Хотя изгнанный из Москвы неприятель краткое время был в ней и хотя не преодолением противопоставленной ему обороны вошел в нее и не силою осадных орудий, но действиями неприличных и срамных для воина зажиганий, грабительств и подрываний нанес ей тяжкий вред: однако же он не перестанет тем тщеславиться и величаться. Для уничижения и помрачения сего самохвальства его, повелели Мы генерал-фельдмаршалу князю Кутузову всю отбитую у него в разных сражениях артиллерию препровождать в Москву, где на память многократных побед и coвepшeннaгo истребления всех дерзнувших вступить в Россию неприятельских сил, имеет из сих отнятых у них орудий воздвигнут быть увенчанный лаврами столп. Да свидетельствует сей памятник не постыдныя и хищные дела презренных зажигателей, но славные и знаменитые подвиги храбраго народа и войск, умеющих на полях брани карать врагов и наказывать злодеев. Вследствие сего имеете Вы сделать надлежащее распоряжение о приеме и хранении сей артиллерии, по мере доставления которой доводите оное до Нашего сведения».
Разумеется, никто не напомнил царю о «срамных для воина зажиганий, грабительств и подрываний» в июле — октябре 1812 г. от Вильно до Москвы включительно. И, самое любопытное, что сие писано главному поджигателю Москвы — Ростопчину. Ну да ладно, не будем удаляться от артиллерийской темы.
Что же касается неприятельских орудий, взятых в походах 1813―1814 гг., то большинство их передано русским союзными державами.
24 ноября 1813 г. союзники заключили соглашение о взаимном обмене захваченной у французов артиллерии. Таким образом, прусские орудия, используемые французами, отдавались Пруссии, австрийские — Австрии, а русские — России. О том, сколько трофейных русских орудий использовали французы в 1813―1814 гг., отечественные источники помалкивают.
По моей оценке, у французов в 1813―1814 гг. было 200―300 трофейных русских полевых орудий, причем все или почти все были взяты в кампаниях до 1809 г.
Кроме того, трофеями французов в 1808―1809 гг. оказались свыше 700 корабельных орудий. У нас не любят вспоминать, что в это время на Средиземном море сдались или были проданы Франции 7 кораблей, 3 фрегата, 3 корвета, 2 брига и ряд других судов вместе с их артиллерией. Кроме того, французам была оставлена русскими крепостная и полевая артиллерия на острове Корфу.
Любопытно, что союзные державы, в первую очередь Англия, Пруссия и Австрия, не спешили возвращать России оказавшиеся у них русские пушки. Русские дипломаты слали протесты, но подавляющее большинство русских орудий возвращено законным владельцем не были.
Россия же передала союзникам 380 орудий. Из них 120 отдали Пруссии, 118 — Саксонии, 55 — Австрии, остальные герцогам Брауншвейгскому, Гессенскому и Баденскому.
Замечу, что часть из этих 380 орудий была Россией продана, но не за «живые» деньги, а в порядке взаиморасчетов за поставки продовольствия, лошадей, повозок и т. д. этими странами.
Командование русской армии даже установило тариф. Так, 12-фн пушка — 3000 руб. ассигнациями, 6-фн пушка — 1200 руб. ассигнациями, 4-фн пушка — 960 руб. ассигнациями, ½-пудовая гаубица — 1800 руб. ассигнациями, 7-дюймовая гаубица — 2100 руб. ассигнациями и 2-пудовая гаубица — 6000 руб. ассигнациями.
«Особенно большие претензии предъявила Пруссия, чем вызвала гнев императора Александра I. На рапорте фельдмаршала Барклая-де-Толли, по поводу изъявленного Пруссией желания получить без зачета денег 4-фунтовые пушки с принадлежностью, государь написал: "Я не намерен был дарить орудия немцам". По принятой оценке, Пруссии было передано артиллерийского метала на 200 тыс. руб. да принадлежностей к орудиям на 90 тыс. руб. Всего на 290 тыс. руб. ассигнациями, то есть около 90 тыс. руб. серебром. У нас в Кремле вдоль стен Арсенала лежат 875 орудий, которые, придерживаясь той же оценки, стоят около ½ миллиона рублей серебром (или около 1 500 000 рублей ассигнациями)»[91].
Но вернемся к трофеям 1812 г. Еще до царского рескрипта от 14 ноября 1812 г. фельдмаршал Кутузов отдал приказ, чтобы взятые у неприятеля орудия были свезены в одно место. Для этого был назначен офицер — капитан 3-й резервной артиллерийской бригады Фаустов, который отправился по тем местам, где проходили сражения, чтобы отыскивать орудия, оставленные неприятелем или зарытые ими в землю. Гражданским властям тех мест и особенно смоленскому губернатору Каверину было указано, чтобы они всеми способами содействовали выполнению желания главнокомандующего и распоряжались перевозкой орудий в Москву. Из этой же переписки видно, что генерал Коновницын был озабочен тем, чтобы своевременно о ходе этого дела доносилось фельдмаршалу Кутузову.
Замечу, что такая поспешность в сборе трофейного оружия объяснялась двумя причинами — рекламой трофеев в пропагандистских целях, а главное, дабы не допустить перехода трофейного оружия, особенно огнестрельного, в руки частных лиц. Было решено «за каждое ружье или пару пистолетов будет выдаваемо из казны по пяти рублей; тем же, которые укажут зарытое в землю, либо затопленное в воде орудие, назначено было выплачивать в награду пятьдесят рублей».
27 октября 1812 г. директор дипломатической канцелярии при Главнокомандующем И.О. Анштет в письме к статс-секретарю К.В. Нессельроде отмечал: «Редкий из крестьян не обагрил своих рук в неприятельской крови; у многих из них есть теперь огнестрельное оружие, подобранное на поле сражения или отнятое у французов. У некоторых по пяти ружей в одних руках. А в руках народа оружие всегда опасно. Нищета в местностях, где шла война, будет ужасная, а полицию никогда не поспеют достаточно скоро преобразовать. Поэтому крайне важно тотчас же сделать распоряжение о возврате оружия крестьянами тех местностей, которые очищены от неприятеля. Обещанная главным штабом пятирублевая награда за каждое ружье мало подействовала; по-моему, нужно бы в церквах объявить, что всякий, доставивший в назначенное место свое оружие, получит на него номер и будет считаться его собственником. Ружья починят и приведут в настоящий вид, а всякому добровольно представившему свое ружье будет дано 5 руб. в награду»[92]. Били тревогу и гражданские власти. Так, калужский гражданский губернатор П.Н. Каверин, назначенный управляющим освобожденными уездами Смоленской губернии, 10 ноября 1812 г. писал царю из Вязьмы: «Многочисленные победы, доставившие им разные добычи, в оружиях состоящие, и навык к сражениям могут иногда поселить в них род некоторого буйства, когда… должны обратиться к собственным их занятиям и быть по-прежнему кроткими и мирными поселянами. В сем рассуждении оружие для них становится вовсе не нужным… Не благоугодно ли будет Вашему Императорскому Величеству повелеть, под предлогом учреждения в городах арсеналов, всякое имеющееся у поселян огнестрельное и белое оружие представлять в городах с получением установленной за то платы»[93].
