Джим Лоувелл - АПОЛЛОН-13
– Принято, - сказал ДИНАМИКА.
– ОРИЕНТАЦИЯ, сообщите мне курсы для всех вариантов.
– Принято, - ответил ОРИЕНТАЦИЯ.
– УПРАВЛЕНИЕ, рассчитайте контрольные точки этих маневров.
– Принято.
– И, КЭПКОМ, - сказал Ланни, - Почему вы не информируете экипаж о предстоящем маневре?
Сидя во втором ряду терминалов, Лусма потянулся к переключателю, чтобы донести эту информацию - или, лучше сказать, новости - до экипажа, но, прежде чем он успел начать, в его наушниках вдруг раздались слова из корабля. В течение последних нескольких минут индикаторы ориентации на терминале офицера УПРАВЛЕНИЯ показывали, что Лоувелл все еще манипулирует стабилизаторами так и сяк, пытаясь получить управление над кораблем. Судя по каналу связи, казалось, что командир делает свою работу в полной тишине, поскольку за это время не поступало никаких сообщений с «Водолея». Однако Лусма знал, что это не так.
Как и у КЭПКОМА, головные телефоны астронавтов были оснащены переключателями, при помощи которых они могли отключаться от линии связи с Землей. Поскольку щелкать ими было неудобно, экипаж редко их использовал. Кнопка микрофона предоставляла астронавтам некоторую возможность уединения, что нечасто встречается в космосе. Что более важно, она позволяла обсудить маневры и проблемы между собой, прежде чем привлекать к ним внимание Земли. Только в одном случае нарушался этот порядок: когда выполнялись сложные процедуры, руки экипажа были заняты, и связь с Землей должна была поддерживаться постоянно. В этих случаях астронавты переключали устройства связи в положение «микрофон включен» или «голос», когда звук их голоса активировал микрофон, который передавал каждое их слово непосредственно КЭПКОМу. Большую часть полета экипаж «Аполлона-13» оставлял свои микрофоны выключенными, но, казалось, минуту назад они случайно включили их, и переговоры, которые услышали на Земле, показали, что если операторы надеялись начать выполнение процедуры выхода на свободный возврат, то астронавты занимались стабилизацией положения корабля.
– Есть какой-нибудь способ управлять этой штукой? - было слышно, как сказал Лоувелл.
– В чем дело? - спросил Хэйз.
– Похоже, будто у меня перекрестная зависимость. Я могу…
(ПРИМ.ПЕРЕВ.- многоточиями в данном месте книги авторы заменили нецензурные выражения членов экипажа)
– Да. «Ти-Ти-Си-Эй» будет лучше…
– Я хочу выйти из этого вращения. Что, если я…
– Не имеет значения, куда ты движешься…
– Попробую исправить этот крен…
– Ты управлял поворотом при помощи…?
– Так, попробуй это…
– Попробовать что…?
– Попробуй вот это…
– Ничего у меня не получается…
Лусма слушал несколько секунд, а, так как он ничего не сказал экипажу, то Ланни тоже вслушался в разговор. Как и Лусма, руководитель полета обеспокоился услышанным.
– Джек, - попросил Ланни, - Дай им знать, что мы получаем их голоса.
Слышал ли Лусма Ланни или он был слишком сбит с толку тревожными переговорами экипажа, так и осталось неясным, но КЭПКОМ впервые не ответил своему руководителю полета, а продолжал слушать.
– Почему при маневрировании получается такая ерунда? - спрашивал Лоувелл, - У нас все еще остается утечка?
– У нас нет утечки, - сказал Хэйз.
– Тогда почему нам не удается обнулить это? Что, если мы…
– Каждый раз я пытаюсь…
– …не можем остановить это вращение.
– Попробуй остановить вращение.
– А почему такая дерьмовая ориентация? - спросил Лоувелл.
– С ориентацией все в порядке, - ответил Хэйз.
– Проклятье! - воскликнул Суиджерт, - Я хочу, чтобы вы, ребята, объяснили мне, что происходит.
Ланни переключился на внутреннюю связь.
– КЭПКОМ, - снова предупредил он, на этот раз более строго, - Вы должны сообщить им, что мы слышим их голоса.
Ланни беспокоился и по поводу трудностей, с которыми столкнулся экипаж в ориентации корабля, и по поводу тех фраз, которые они при этом произносили. Теперь, когда полет перешел в свою критическую фазу, телестанции напрямую подключались к каналу связи «Земля-корабль», и каждое слово, произносимое Хьюстоном и экипажем, транслировалось зрителям. Раньше подобная трансляция осуществлялась с задержкой в несколько секунд, чтобы дать возможность офицерам пресс-службы Агентства вырезать случайные нецензурные слова. Однако, начиная с пожара на «Аполлоне-1», в «НАСА» решили, что лучший способ сохранения своей репутации, это неприукрашенная правда и отсутствие цензуры.
Последствия такого подхода не заставили себя ждать. Прошлой весной в прессе разразился небольшой скандал, когда Джин Сернан, пилотируя вместе с Томом Стэффордом лунный модуль «Аполлона-10», воскликнул «сукин сын!», случайно задев переключатель прерывания, что привело к неуправляемому вращению корабля всего в девяти милях над лунной поверхностью. Большинство в «НАСА» считало, что у Сернана была объективная причина для ругани, и они были раздражены лицемерным ханжеством СМИ, но пресса определяла общественное мнение, и Агентство не желало портить отношения ни с тем, ни с другим. После возвращения «Аполлона-10» был издан указ - пилоты всех будущих лунных экспедиций должны помнить, что надо вести себя как джентльмены. Независимо от серьезности аварийной ситуации жаргонные словечки, даже такие случайные и не очень грубые, как «дерьмовый», недопустимы.
– «Водолей», - наконец, вызвал Лусма во исполнение приказа Ланни, - Знайте, что мы слышим ваши голоса.
– Что вы слышите? - донесся ответ Лоувелла сквозь треск помех.
– Мы слышим ваши голоса, - повторил Лусма и многозначительно добавил, - Мы вас слышим громко и отчетливо.
Суиджерт, который был ответственен за последнюю непристойность, понял намек КЭПКОМа, посмотрел на Лоувелла и пожал плечами, как бы извиняясь. Лоувелл, вспомнив свои собственные проклятья, посмотрел на Суиджерта и пожал тому руку, как бы прощая. Хэйз, со стороны которого находилась панель управления связью, дотянулся до переключателя звука и вернул его в нормальное положение.
– Так, Джек, - сказал он с некоторым намеком, - Как ты теперь слышишь наши голоса при нормальном уровне звука?
– Слышу отлично.
– Хорошо.
– И еще, «Аполлон», - сказал КЭПКОМ, - Мы должны проинформировать вас о нашем плане запуска двигателя. Мы собираемся выполнить маневр выхода на свободный возврат с коррекцией на 5 метров в секунду на отметке 61 час. Затем мы отключим питание, чтобы сберечь энергию, а на 79 часе выполним запуск «ПК+2» на полной тяге. Мы хотим вернуть вас на свободный возврат и отключить питание как можно раньше. Что вы думаете по поводу коррекции на 5 метров в секунду через 37 минут?
Лоувелл убрал руку с пульта управления, предоставив корабль самому себе, и повернулся к своим членам экипажа с вопросительным взглядом. Суиджерт, все еще не освоившийся на чужом ЛЭМе, снова пожал плечами. Хэйз, который знал ЛЭМ лучше всех остальных на борту, отреагировал аналогично. Лоувелл поднял ладони вверх.
– Похоже, у нас нет более хорошей идеи, - сказал он.
– Ты думаешь, 37 минут будет достаточно? - спросил Хэйз.
– Нет, конечно, - ответил Лоувелл.
– Джек, - он снова вышел на связь с КЭПКОМом, - Вы дали нам понять, что это единственный вариант. Но не могли бы вы дать нам немного больше времени?
– Ладно, Джим, мы можем рассчитать маневр на любое время, какое пожелаешь. Назови время, и мы просчитаем запуск.
– Тогда пусть запуск будет через час.
– Так, как насчет 61 час 30 минут?
– Понял, - сказал Лоувелл, - Но перед этим, давай, все обсудим, чтобы гарантировать правильное осуществление этого запуска.
– Принято, - ответил Лусма.
Час до запуска свободного возврата должен был стать авралом для экипажа. В обычной экспедиции полетный план отводит, по крайней мере, два часа на так называемую процедуру подготовки спуска, установку переключателей, которая предшествует включению посадочного двигателя. А теперь у экипажа было всего половина времени на такую же работу, и выполнена она должна быть с такой же точностью. Самой первой задачей являлось точное выравнивание, которое Лоувеллу никак не удавалось из-за беспорядочных движений корабля. Но если на корабле предстояло провести час в безумной спешке, то на Земле могли перевести дыхание.
За директорским терминалом Джин Кранц снял наушники, отступил назад и окинул взглядом весь зал. Его мысли были заняты не предстоящим запуском - этим занимались астронавты и специалисты по полетной динамике. Его мысли были заняты проблемой ресурсов жизнеобеспечения. Несколько минут назад Кранц объявил на весь Центр управления, что как только начнется подготовка запуска, он хочет видеть всю Белую команду операторов внизу во вспомогательной комнате 210 северо-восточного крыла здания. Кранц знал, что запуски «ПК+2» незаменимы для возврата экипажа на Землю, но он также и знал, что они будут бессмысленны, если не удастся как-нибудь растянуть запасы воды, кислорода и энергии ЛЭМа на весь остаток пути. Теперь же, по слухам, Кранц собирался снять Белую команду с будущих дежурств, чтобы они вплотную занялись решением проблемы ресурсов. Кранц переименовал их в команду «Тигр», используя термин, который применялся военными и в промышленности для кризисных ситуаций. Весь остаток полета, за исключением отдыха, команда «Тигр» будет находиться в комнате 210, а Золотая, Бордовая и Черная команды будут посменно дежурить за терминалами.
