Дарья Усвятова - Спаси и защити!
В полшестого ко мне пришла Домна Федоровна. Только поздоровались: ни она, ни я ни о чем друг друга не спрашивали, поняв друг друга с одного взгляда. Все утро мы просидели в ее келье-кабинете. Спокойно, мерно лилась речь знахарки:
— Многие думают, что Казачий Спас — это магия, колдовство. У нас тут тоже, и в Ростове, и в Новочеркасске — везде, где пытаются войско казачье создать, или группу какую, организацию, хотят еще и Спасом овладеть, чтобы, значит, выделяться как-то из обычных людей. Ну, а кто выделиться хочет, на того всегда обманщик найдется, который этому выделенцу нарассказывает, что уж он-то — знает. Наберет людей, в степь вывезет, и начнет им байки травить, а потом станут они шашками махать налево направо, только ковыль во все стороны летит! Намахаются, да еще оборутся, чтобы, значит, себя до возбуждения исступленного довести, потом и думают — Спас им явился. Встретишь такого исступленного — сразу прознаешь: грудь колесом, гордыня так и прет; чуть что не по нраву — рубить, пороть! Ну да Господь с ними, у каждого своя судьбинушка…
Я тебе про то затем рассказываю, чтобы ты ведала: знание Спасово так не приходит. Человек, Спасом осиянный, в гордыню ни в жизнь не впадет, и бить себя в грудь кулаками не станет. Сама ведь знаешь: Спасом жить — значит, прежде всего, внимательным быть. К миру-пространству, а пуще того — к людям. Другого слышать будешь, тогда и Спас тебя слышать будет. А какое тут слышание, когда гордыня глаза застилает?
Спас — то знание личное, от сердца к сердцу. Оравой его не возьмешь. Оно от учителя идет к ученику. Так цепочки образуются: тебе — я сказала, мне — бабка моя, ей — ее бабка. От бабушек к внучкам у нас знание идет. А хлопцы от дедов получают. Так вот и есть: в каждой, значит, семье, где Спасом живут, две цепочки — казачья да бабья. В начале цепочки такой обязательно святой отец стоит или старица монашья. Вот у нас, у Калитвиных, была старица Анна, — от нее-то и перешел Казачий Спас к женщинам роду нашего. И я тебе ее знание передавать буду.
— Простите, Домна Федоровна, — улучила я момент, когда знахарка сделала паузу. — Почему «будете»? Разве я три года у вас обучаюсь, это не знание было?
— Знание. Все, доня, чему ты в этой жизни учишься, все знание. Но ты же сама понимаешь: в любом деле не сразу человек научается, постепенно идет, шаг за шагом, ступень за ступенью. Вот и ты — начальные ступени прошла вроде как. Слышать научилась. Думать. Воспринимать. Менять в себе мир свой внутренний, и вокруг себя обстановку в порядок божеский приводить. А сейчас пора настала тебе другого Спаса принять.
— Другого? Какого? А какой был до этого?
— До этого ты училась мирскому Спасу, тварному. Чтобы всякую, значит, тварь, видеть как Божье создание. Теперь же иное — Дух Спасов ты в себе открыть должна. А Дух Спасов — в Слове.
— В каком… Слове?
— В любом.
Я непонимающе нахмурила лоб.
— Ну, что брови супишь? — ласково спросила меня ведунья.
— Да нет, ничего… Все мне понятно, я и раньше это понимала, что есть такое особое Слово, которое от учителя к ученику. Я просто не понимаю — как это, любое?
— Вот и ты ту же ошибку делаешь, что все искатели магии-колдовства. Думаешь, я шепну тебе такое Слово заветное, и сразу все мочь станешь?
Я кивнула головой.
Знахарка тихо рассмеялась.
— Ежели бы, донечка, я тебе такое словцо и шепнула, все одно ты бы с ним не сладила. Потому как любым словом владеть не научилась.
— И все равно я не понимаю…
— А и не надо пока, — Домна Федоровна была ко мне снисходительна, как никогда. — Просто слушай, в себя вбирай. У тебя времени мало осталось, потому я рассказывать буду много тебе зараз. Придет время — зерно прорастет. Договорились?
Я опять кивнула.
— Тогда слушай. Когда человеки по земле расплодились, Господь народы из них разделил, раскрасил, чтобы стало на земле красиво и разнообразно. А еще дал он им речь словесную, какой сам владел и с какого Слова Мир этот сотворил. Дал, чтобы они сами с собой да с миром говорить могли, и понимать друг друга. Время прошло, языки разделились, Слово Божественное по ним разметалось, забыли народы про Слово творческое, для чего оно Богом дадено было… И стали такими разными, будто и не от Единого произошли. Господь гневаться не стал, рассудил так: коли дети Мои — Плоть моя и Дух Мой — Единство разделили, поделю и Я меж ними силу творческую. Чтобы каждому своя сила, свой талант, свое умение. Кому танцы с песнями, кому война, кому торговля. А одному народу Господь заповедал Слово свое хранить, оттого народ этот и прозвали — СЛОВянами, значит, Слово хранящими. А еще СЛАВянами, значит, Славящими Господа и Мир его. Вот мы с тобой, донечка, да и не только мы, все, кто в стране нашей живет, все славяне, все — хранители того Слова Божьего.
— Но, постойте, Домна Федоровна… — не выдержала я и перебила ее. — Разве в нашей стране только славяне живут? Да и чистых-то славян уже не встретишь. У вас у самой турецкие корни есть… и про себя я не уверена, что на сто процентов русская…
— Ты, чадушко, одно не разумеешь. Народ в Господе не кровью объединяется или разнится, а языком. В стране нашей на каком языке говорят?
— На русском.
— Это так называться он стал недавно совсем: что там — тысяча лет по сравнению с тем, сколько Мир существует! А раньше славянским так и звали, а в Церкви и до сих пор зовут. Все языки земные, что к славянскому корню относятся, все несут в себе зерно Слова Божьего. Так что и украинцы, и поляки, и сербы, и чехи со словаками — все они братья наши в Слове Господнем. А кто язык наш изучает из иноземцев, тоже к Тайне приобщается, только сам о том не ведает…
Знахарка встала, подошла к одному из сундуков и достала из него толстую книгу в старинной кожаной обложке.
— Азбука, — она вернулась и положила книгу на стол. — Здесь вся тайнопись языка славянского прописана. Кирилл да Мефодий великие святые были и в Слово Божье самим Господом посвященные. В каждую буковку они Тайну его привнесли, потому за любым словом Тайна стоит. На, доня, читай.
— Что именно читать? На какой странице?
— Сразу читай. Где алфавит.
Я открыла тисненую обложку; в комнате запахло табаком и лавандой.
— Аз, буки, веди, глаголь, добро, есть, живи, земля, иже, как, люди, мыслите, наш, Он, покой, рцы, слово, твердо, указ, ферт, херъ, чрево.
Закончила, взглянула на знахарку. Лицо ее лучилось чистым светом, словно я прочитала ей не порядок букв алфавита, а какую-то чудесную поэму. Я выжидательно посмотрела на нее.
— Ну? — спросила она.
— Что? — не поняла я.
— Что — что? Или ты бездумно читала, абы прочесть?
— А как надо было?
— Охохонюшки… Доня, давай-ка сначала прочитай. Или нет — я тебе прочту, а ты только слушай.
Аз буки веди, глаголь добро есть. Живи, земля, иже как люди мыслите: наш Он покой. Рцы Слово твердо указ: ферт херъ чрево.
Ну? — снова спросила она меня.
— Постойте… это как… фраза какая-то. И даже смысл ясен кое-где: Живи, земля… Наш Он Покой… Только как-то вместе все не связать. И слова непонятные: ферт, херъ…
— Ферт — это основа мира, земная ось. Херъ — крестить, знамение крестное.
— Да ну? Вот уж не думала… звучит-то так… не очень.
— Оттого и не очень, что славяне Знание свое позабыли… До этого дойдем еще. Главное, что понять тебе надобно: каждая буковка это не просто звук, как в той же латинице, а слово, смыслом наполненное. Сейчас фразу эту переведу я тебе на понятный язык. Значит она вот что: Я Букву (то есть, Слово начертанное) ведаю. Глаголь (говори и делай) добро — есть (ты есть и будешь), живи земля (земля тебе жить даст), и как люди (Люди — которые помнят, что они дети Божьи) мыслите: наш Он покой — реченное Слово твердо указывает ось мира, крестящую чрево.
— Здорово… Он — это Господь, и Он же — реченное Слово?
— Верно.
— А что значит — указывает ось мира, крестящую чрево?
— Значит, что Слово и есть ось этого мира, крест этого мира, который чрево — тело наше земное — крестит и спасает. Видишь теперь: алфавит — не просто буквенный список, а для Мира целая заповедь. Да и какая заповедь! Вот так и все-все слова можно к смыслу изначальному привести. Даже не самославянские, даже те, что из других языков к нам перекочевали. Знаешь, что имя твое значить будет, ежели так его по буквам разобрать?
Я стала напряженно соображать.
— Не трудись, не трудись, побереги мозгу, — остановила меня Домна Федоровна. — Вместе сейчас разберем. Дарья ты у нас, корень имени твоего — Дар. Добро аз реку. Видишь как хорошо-то вышло.
— А ваше имя? Корень — Дом, значит, Добро Она Мыслит?
— Верно. Видишь, как смысл-то потаенный в словах читать можно?
— Вижу.
— Есть и другие в словах да в именах смыслы. Но мы в то вдаряться не будем: много книжек ученых про это написано, коли понадобится тебе, сама найдешь. А на сегодня хватит пока. Сейчас вот молитву спиши да повтори ее сегодня в полдень сорок раз и на закате тоже сорок раз.
