Роберт Джонс - Ленд-лиз. Дороги в Россию. Военные поставки США для СССР во Второй Мировой войне. 1941-1945
2 августа 1940 г. министр внутренних дел Гарольд Иккес писал Рузвельту: «Мне кажется, что мы, американцы, похожи на домовладельца, который не желает сдать в аренду или продать огнетушители для того, чтобы спасти охваченный огнем дом по соседству, несмотря на то что тот уже вовсю пылает». На совещании в Консультативном комитете по обороне в конце лета 1940 г. Рузвельт предложил сдавать англичанам корабли в лизинг на время войны вместо того, чтобы просто их продавать. На совещании администрации президента 8 ноября, по окончании выборов, Рузвельт снова озвучил эту мысль, на этот раз более подробно. Он проинформировал членов кабинета, что на британских счетах суммы в долларах опасно снизились, хотя англичане все еще обладают ликвидностью на сумму примерно 2 млрд 500 млн долларов за счет кредитов и имущества. Придет время, заметил Рузвельт, когда англичанам понадобятся кредиты или займы, или и то и другое, чтобы военные поставки им продолжались. «Он считает, что мы могли бы отдавать в лизинг корабли или другую технику, которую можно обеспечить займами, которая подлежит возврату и может быть застрахована, – отмечал Иккес. И продолжал: – Мне показалось, что это было очень хорошее предложение»9.
До конца 1940 г. финансовое положение Англии стремительно ухудшалось. Необходимо было что-то предпринять, иначе программу помощи этой стране пришлось бы свернуть. 8 декабря Черчилль, который тоже был слишком хорошо знаком с той дилеммой, направил на имя президента длинный меморандум. Красноречивый британский военный вождь писал Рузвельту, что не верит, что народ Соединенных Штатов хотел бы видеть Англию «обобранной до нитки». Подробно описывая то, что необходимо англичанам, Черчилль просил Рузвельта рассматривать его письмо не в качестве призыва, а как «заявление о минимально необходимых мерах, которые должны быть приняты для достижения общей цели»10.
Рузвельт получил послание Черчилля на борту военного корабля (тяжелого крейсера) «Тускалуза», когда отдыхал и занимался рыбной ловлей в водах Карибского моря. Худой и болезненный Гарри Гопкинс, который был единственным гостем на корабле из близкого окружения президента, описывал тот ошеломляющий эффект, который письмо произвело на Рузвельта. Примерно с 12 по 16 декабря Рузвельт додумывал свою идею ленд-лиза, несмотря на замечание Гопкинса, что он не знает, как воплотить ее в жизнь на законных основаниях. Пока «Тускалуза» продолжала свой неспешный путь, Эдуард Стеттиниус-младший, Уильям Кнудсен, Дональд Нельсон, Нокс и госсекретарь Корделл Халл спешили в вашингтонский дом Стимсона.
Военный министр собрал это совещание, чтобы спросить у этих людей их мнение относительно того, как заставить каждого американца думать о значительном увеличении производства. Стеттиниусу, Кнудсену и Нельсону отводилась особенно важная роль: они должны были объяснить деловому миру, в чем именно нуждаются Америка и Англия. Вместе с Авереллом Гарриманом, Уильямом Бэттом, Джоном Биггерсом и другими представителями деловых кругов они сразу же приступили к планированию встреч с членами Торговой палаты США и других организаций. Так независимо от президента началась хорошо спланированная кампания претворения в жизнь его решения по расширению помощи Англии11.
После окончания отпуска 17 декабря посвежевший и отдохнувший, вернувший прежнюю решительность Рузвельт устроил в Белом доме ланч с Моргентау и несколькими гостями из Англии. Он заявил собравшимся относительно помощи Англии, что «она будет осуществляться таким образом, чтобы избавиться от тени доллара над ней». Он не хотел бы, чтобы помощь измерялась «долларами или займами». «Мы намерены увеличить производство, – сказал затем Рузвельт, взмахнув своим длинным мундштуком для сигарет. А затем, обращаясь к англичанам, продолжил: – Мы дадим вам пушки и корабли, в которых вы нуждаетесь, но при условии, что, когда война закончится, вы добровольно вернете нам эти пушки и корабли, взятые у нас взаймы»12.
Вскоре Рузвельт объявил на пресс-конференции в Белом доме, что лучшей обороной для Америки будет то, что Англия сумеет успешно обеспечить собственную оборону. «Тогда, – спросил президент репортеров, – почему мы не должны делать все для того, чтобы помочь ей? Почему Соединенные Штаты должны ограничивать себя традиционными рамками финансирования, такими как займы? Почему мы не можем делать поставки на условиях лизинга? Итак, – медленно протянул Рузвельт, – я пытаюсь организовать дело таким образом, чтобы отказаться от символа доллара. Это нечто качественно новое для каждого из присутствующих в этом зале, как я полагаю, – избавиться от смешного, глупого, старого символа доллара». Затем, приведя аналогию с домом, когда, «предположим, дом моего соседа охватил пожар, а у меня есть достаточно длинный садовый шланг», президент перешел к программе ленд-лиза. Немногие из американцев посчитали, что будет много опасности в том, что они протянут свой садовый шланг англичанам, которые пытались выстоять в одиночку. Возможно, очень немногие верили в то, что получат этот шланг обратно, но всем понравилось это простое решение. Как считает Роберт Шервуд, Рузвельт уже тогда выиграл битву за ленд-лиз13.
Пока Стеттиниус и другие доводили до сведения американских бизнесменов необходимость подстегнуть производство, а общество переваривало идею «садового шланга», Рузвельт готовился к тому, чтобы лично представить свою идею народу. 29 декабря, когда американцы собрались у радиоприемников, чтобы вновь выслушать еще раз байки президента о пожарах, лондонцы приходили в себя после одной из самых тяжелых бомбежек за всю войну. Было похоже, что Гитлер решил воспроизвести слова Рузвельта буквально. Выражение «арсенал демократии» уже использовалось раньше в редакционной статье, но президент сделал его знаменитым именно в тот вечер. Соединенным Штатам предстояло стать великим арсеналом демократии. Рузвельт признавал, что это было рискованно, но альтернативой этому было лишь покорно уступить победу странам оси и позже самим подвергнуться нападению. Из этого арсенала должна была идти за рубежи страны военная помощь, и объемы этой помощи – постоянно наращиваться. Труд и капитал должны были работать рука об руку, чтобы резко подстегнуть производство. 6 января 1941 г. президент использовал традиционный Доклад о положении США, чтобы обозначить эту проблему перед конгрессом. Так, сначала представителям прессы, потом народу и, наконец, конгрессу Рузвельт рассказал о той роли, которую должны сыграть Соединенные Штаты. Американцы теперь прекрасно знали о том, что у англичан подошли к концу запасы долларов, об угрозе, которую эта война несет для безопасности США, о необходимости воплотить английские потребности в заказы на территории своей страны, отказавшись от символа доллара14.
К январю 1941 г. общественное мнение в Соединенных Штатах выступало за помощь Великобритании даже при условии угрозы войны, хотя оно же резко выступало против вступления страны в войну. 30 декабря 1940 г. сенатор Бертон К. Уиллер, известный своими изоляционистскими взглядами, выступил в эфире, пытаясь противодействовать тому восторгу, с которым было встречено задушевное обращение Рузвельта. Ответ Уиллера был резким и содержал только негатив, не предлагая никакой конкретной программы. В адрес Белого дома пришло обращение Гринвилла из Техаса, который посоветовал «упрятать Уиллера за решетку как агитатора наци». Вместе с другими представителями крыла изоляционистов Уиллер далеко оторвался от чаяний широких народных масс. Уиллера и его друзей беспокоило не только то, что программа помощи была рискованной, но также и то, что президент думал о совместных действиях с другими противниками стран оси. Идея «арсенала демократии», разумеется, означала больше, чем помощь только Великобритании. В прошлые годы Рузвельт уже обещал помощь «противникам этой силы». Соединенные Штаты стали на путь того, чтобы превратиться в «не совсем нейтрального» партнера союзников15.
Даже перед Докладом о положении США Рузвельт поручил сотрудникам министерства финансов написать билль о ленд-лизе, в основном из-за того, что эти люди хорошо знали о финансовом положении Великобритании. 2 января после совещания с Моргентау и представителями британского Комитета по закупкам главный советник Моргентау Эдвард Фоли и его помощник Оскар Какс начали работу над биллем. Министр финансов поручил своим помощникам составить билль таким образом, чтобы президент имел право своей властью назначать ассигнования на военную продукцию. Как пояснил Моргентау, Рузвельт хотел иметь возможность управлять производством, не обращаясь каждый раз за разрешением в конгресс, а также право определять размер компенсации за предоставленную помощь. Как замышлялось, билль о ленд-лизе должен был стать как можно более широким16.
