Суад - Сожженная заживо
– Я освобожу для него шкаф и уступлю свою кровать!
Надя никогда не давала мне даже жвачки! Она добрая девочка, но с трудом расстается со своими вещами, а для брата она на это готова!
Это удивительно – брат возник ниоткуда, а она уже все готова ему отдать...
Таким образом, доселе незнакомый старший брат вошел в нашу семью. Это оказалось так же просто, как освободить шкаф и уступить свою кровать. Скоро у нас будет новый дом, а у Маруана появится своя комната. У меня голова идет кругом от счастья. Все время они перезваниваются, ждут встреч, и я говорю себе, что скоро они, пожалуй, начнут и переругиваться. Но Маруан – старший брат, и он пользуется беспрекословным авторитетом у своих сестер:
– Летиция, не смей отвечать маме в таком тоне! Мама просит убавить громкость телевизора, значит, сделай так! Тебе повезло, что у тебя есть родители, так уважай их!
– Ну ладно, извини меня, больше так не буду, обещаю...
– Я пришел сюда не для того, чтобы с вами ругаться, но мама с папой оба работают. А что это за беспорядок в комнате?
– Мы тоже в школе не дурака валяли, ты ведь пришел раньше нас! Ты знаешь, что это такое!
– Да, правда, но это не причина так относиться к родителям.
Как-то раз Маруан отвел меня в сторонку:
– Мама? Антонио не раздражает, что я командую девочками?
– Антонио считает, что ты все правильно делаешь.
– А то я боюсь, что он мне однажды скажет: «Занимайся своими делами, это мои дочери...»
Но Антонио так не поступил. И это очень благородно с его стороны. Напротив, он был весьма рад поделиться частью своих властных полномочий. Причем самое замечательное то, что девочки охотнее подчинялись старшему брату, чем мне или Антонио... С нами они спорили, могли хлопнуть дверью, но с Маруаном этого не допускали. Частенько я говорила себе: «Лишь бы это продолжалось подольше...»
Иногда, правда, наступали некоторые напряженные моменты. Летиция пришла ко мне в постель, в поисках заступничества:
– Он меня раздражает!
– Но он прав, так же как и папа прав. Ты отвечаешь невежливо...
– Почему он говорит, что уйдет, если мы его не будем слушаться? И что он пришел сюда не для того, чтобы нас ругать?..
– И это нормально. Маруану не повезло так, как тебе, у него в жизни были трудные времена, о которых ты даже представления не имеешь. И родителей он очень ценит. Ведь с ним рядом не было мамы, ты это понимаешь?
Если бы только я могла освободиться от чувства вины, которое всплывало на поверхность слишком часто... Если бы я могла сменить кожу... Я сказала Маруану, что приняла решение описать нашу историю в книге, если он согласится на это.
– Это будет что-то вроде нашего семейного альбома. И свидетельством о преступлении во имя чести.
– Когда-нибудь я поеду туда...
– Чего тебе там искать, Маруан? Мести? Крови? Ты родился там, но ты не знаешь людей, которые там живут. Я тоже об этом мечтаю, у меня тоже кипит ненависть, мне кажется, я почувствовала бы огромное облегчение, если бы приехала в свою деревню вместе с тобой и крикнула им всем: «Смотрите все! Вот мой сын Маруан! Мы сгорели, но мы не погибли. Взгляните, какой он красивый, сильный, умный!»
– Больше всего мне хотелось бы встретиться с моим отцом! Мне хочется понять, почему он бросил тебя, ведь он прекрасно понимал, что тебя ждет...
– Возможно. Но ты лучше все поймешь, когда об этом будет написано в книге. Я расскажу там обо всем, чего ты еще не знаешь, о чем очень многие не имеют представления. Потому что лишь немногие женщины выжили, да и те вынуждены скрываться долгие годы. Они жили в страхе и продолжают жить под этим гнетом. Я же смогу свидетельствовать от их имени.
– А ты боишься?
– Немного.
Больше всего я боюсь, что мои дети, и особенно Маруан, будут носить занозу мести в сердце. Что этот дух насилия, передающийся у мужчин из поколения в поколение, оставит отметину, пусть даже маленькую, в его сознании. Он должен построить свой дом, кирпичик за кирпичиком. И книга очень пригодится, чтобы строить этот дом.
Я получила письмо от своего сына, написанное красивым круглым почерком. Он хотел подбодрить меня перед началом трудной работы. Над этим письмом у меня опять навернулись слезы на глаза.
«Мама!
После того долгого времени, когда я жил один, без тебя, я обрел надежду на новую жизнь, когда вновь увидел тебя, несмотря на все, что было в прошлом. Я думаю о тебе и твоей смелости. Спасибо тебе за то, что ты решилась для нас на эту книгу. Она и мне тоже придаст смелости в жизни. Я люблю тебя, мама.
Твой сын Маруан».
Я впервые рассказала о своей жизни, попытавшись извлечь из моей памяти самое сокровенное. Это было еще большим испытанием, чем выступления на публике, и более болезненным, чем ответы на вопросы детей. Я надеюсь, что эта книга распространится по миру, что она попадет и на западный берег реки Иордан, и что мужчины ее не сожгут.
У нас дома она будет стоять на полке в книжном шкафу, и в ней будет рассказано сразу всё и для всех. Я оберну ее в красивый кожаный переплет с золотыми буквами, чтобы она не истрепалась.
Спасибо.
Суад.
Где-то в Европе.
31 декабря 2002 года.
Notes
