Нина Берберова - Дело Кравченко
В 1 час дня не только все скамьи были заняты, но буквально некуда было яблоку упасть — люди сидели, стояли в проходах и у окон, двери не закрывались от напирающей в зал толпы.
Журналисты, фотографы, адвокаты, жандармы, публика — все теснились, кто где мог, когда в 1 час 15 минут сам Кравченко, в сопровождении своих адвокатов, появился на своем месте. Он был несколько бледен.
Вслед за ним, из другой двери, появились гг. Морган и Вюрмсер, их адвокаты, несколько свидетелей-друзей «Лэттр Франсэз».
Прозвучал звонок, публика встала, и в напряженной тишине вошел быстрым шагом председатель Дюркгейм, двое судей и греффье (секретарь трибунала).
Сейчас же этот последний объявил, что будет прочитан приговор по иску Кравченко.
Первый иск
Первый из трех исков предъявлен В. А. Кравченко «американскому журналисту» Симу Томасу и Клоду Моргану, как ответственному редактору «Лэттр Франсзз». Председатель Дюркгейм читает первое заключение:
«Принимая во внимание, что г. Кравченко привлек к суду Сима Томаса и Клода Моргана за публичные оскорбления и диффамацию, напечатанные в газете „Лэттр Франсэз“ в статье Томаса 13 ноября 1947 года, под названием „Как был сфабрикован Кравченко“,
принимая во внимание, что эта статья содержит в себе следующие оскорбительные для Кравченко строки (следует цитата),
принимая во внимание, что Кравченко нашел в этих строках клевету, могущую нанести ему ущерб, и привлек вышеназванных лиц к ответственности, вчинив им иск в 3 миллиона франков, и требуя напечатания приговора на страницах газеты,
принимая во внимание, что 8 ноября 1948 года суд уже обсуждал вину Сима Томаса и, таким образом, ныне предстоит решить вопрос о Клоде Моргане,
принимая во внимание ст. 35 закона 29 июля 1881 года и дополнение к ней от 6 мая 1946 года, по которым от диффаматоров требуются доказательства их утверждений в лице показаний свидетелей и предъявления документов, принимая во внимание, что диффамация касалась трех определенных пунктов а именно:
1) Кравченко не автор своей книги, так как написал в свое время всего 60 страниц, которые никуда не годились,
2) Кравченко в свое время был осужден за мошенничество,
3) Кравченко — пьяница и в свое время был выгнан за безнравственность с завода в Никополе, и его долги уплатили другие,
принимая во внимание, что Кравченко доказал, что он начал писать свою книгу в апреле 1944 года, и писал ее до июля 1946 года; что в марте этого года он представил 600 страниц своей рукописи в одно издательство (в переводе Маламута), но издательство отказалось ее взять, после чего он подписал контракт с издательством Скрибнера,
принимая во внимание, что Кравченко утверждает, что он не раз правил текст книги, с помощью переводчика Б. Никольского, и правил гранки так, что ему пришлось дополнительно за это заплатить,
принимая во внимание, что Кравченко представил на суд несколько страниц рукописи на русском языке, а также листы перевода на английский, что он доставил суду письменные показания своих американских друзей Далина, Зензинова, Лодыженского, Штейнигер, Раскина, Хиноя, Левина и издателя Скрибнера о том, как была написана книга, и была произведена экспертиза рукописи проф. Санье, нашедшего, после анализа чернил, что рукопись была написана задолго до начала процесса,
принимая во внимание, что обвиняемый Морган не представил суду ни документов, ни свидетельских показаний, которые бы поколебали утверждения Кравченко, а также, что статья Томаса была напечатана задолго до того, как была произведена тщательная экспертиза этого дела и, следовательно, у газеты не было данных сомневаться в авторстве Кравченко,
принимая во внимание, что ответчик и некоторые свидетели его говорили о том, что различные места книги принадлежат различным авторам и что орфография, употребляемая в книге, то новая, то старая, и что поэтому книга была написана по крайней мере двумя людьми,
принимая во внимание, что эти же свидетели говорили, что не нашли в рукописи некоторых мест, которые оказались в книге, и что она более враждебна советскому режиму, чем рукопись,
принимая во внимание, что вся эта критика не имеет под собой серьезных оснований, и что представлено было Кравченко 18 глав из 28-ми, так что некоторые места, найденные в книге, могли быть в части рукописи, которая не была представлена суду,
принимая во внимание, что показания свидетелей были недостаточны, чтобы вывести из них, что Кравченко не писал свою книгу, и что Морган ничего не сделал во время судебного разбирательства, чтобы убедить суд в своей правоте, но опирался на Сима Томаса, чье существование вообще не внушает доверия,
принимая во внимание, что поведение Кравченко на суде доказало, что он не только не „умственно отсталый“ человек, как было сказано в газете, но человек вполне способный написать книгу „Я выбрал свободу“, что же касается мошенничества, то из книги Кравченко явствует, что он был приговорен за растрату в Кемерово, но дело либо было кассировано, либо Кравченко был амнистирован, — чего Сим Томас в статье не говорил. Таким образом, Морган умышленно исказил факты, а что же касается исключения с завода и пьянства, то ни о Кравченко, ни о его алкоголизме ни один свидетель ничего не сказал. О якобы бывших неприятностях у него по службе в Никополе тоже ничего не было сказано, и таким образом выяснилась полная несостоятельность обвиняемого в этом пункте и желание Моргана очернить Кравченко по этому вопросу.
Однако, необходимо принять во внимание, что ответчик был резистантом и по природе свой — ярый полемист и боевой журналист.
По сему, и основывая свое решение на том, что Кравченко не было нанесено чувствительного денежного урона, суд присуждает Моргана к уплате Кравченко 50 000 франков в возмещение ущерба, нанесенного статьей Сима Томаса, к уплате штрафа в размере 5 000 франков и к опубликованию этого постановления в газете „Лэттр Франсэз“».
Второй иск
Второй иск предъявлен Кравченко к журналисту Андрэ Вюрмсеру и к Клоду Моргану, как ответственному редактору «Лэттр Франсэз».
«Принимая во внимание, что г. Кравченко предъявил иск 15 апреля 1948 г. к автору статьи „Кравченко — вундеркинд“ Вюрмсеру, и редактору газеты, Моргану, считая задетой свою честь клеветническими и оскорбительными для Кравченко выпадами,
принимая во внимание, что в этой статье находились следующие оскорбительные для Кравченко строки (цитата),
принимая во внимание, что Кравченко требовал 4 000 000 в возмещение моральных и материальных убытков и опубликования приговора в вышеназванной газете,
принимая во внимание, что ответчики, на основании ст. 35 закона 29 июля 1881 года пожелали привести доказательства своим утверждениям, по которым, как писал Вюрмсер, Кравченко обманул свое начальство, которое ему оказывало доверие, и этим хвастал в своей книге,
принимая во внимание, что ответчики назвали Кравченко „мерзкой личностью“, и тем самым потеряли меру, допустимую в суждениях, и перешли в область грубых ругательств, не для выяснения правды о нем, но с тайной мыслью нанести ему ущерб в глазах его возможных читателей, затронув его честь,
принимая во внимание, что Вюрмсер и Морган обозвали Кравченко „предателем“ на основании его ухода из вашингтонской закупочной комиссии в 1944 году и его интервью, данного в то же время „Нью-Йорк Таймсу“,
принимая во внимание, что до разрыва с советской властью Кравченко ни в чем недостойном по отношению к ней не был замечен,
однако, принимая во внимание, что его выпады против режима его страны были несвоевременны и неуместны, так как шла война, и в то же время — принимая во внимание его слова, что он хотел послужить союзникам,
но в то же время, исходя из того, что гг. Морган и Вюрмсер не имели права называть Кравченко „предателем“, что они могли критиковать его поведение, но не употребляя для этого…
(пропуск одной строки — прим. OCRщика)
…Кравченко в комсомоле и в Харьковском институте доказано свидетелем Лаговским, а работа его при Совнаркоме — документами,
и напоминая, что не Кравченко должен был доказывать свою правоту, а, наоборот — гг. ответчики, —
суд переходит к утверждениям „Лэттр Франсэз“ о том, что рассказы Кравченко в его книге о событиях в СССР были вымыслом.
И в этом пункте, принимая во внимание, что Кравченко рассказал в своей книге о нищете и страданиях своего народа, резко обрушиваясь на режим своей страны, и что эти рассказы были подтверждены свидетелями, которые находились в тех же местах и в те же годы, о которых говорил Кравченко,
но в то же время, принимая во внимание, что другие свидетели, разных национальностей, говорили обратное,
