Рустем Юнусов - То ли свет, то ли тьма
Студентка блестяще справилась с заданием и стала отвечать на вопрос по неотложному состоянию: мероприятия при анафилактическом шоке?
– Вы нас порадовали ответом, – в заключение сказал я.
– А что вы мне поставите? – кокетливо спросила она. Изучение наук не наложило отпечаток на ее женственность.
– Конечно же, пятерки. Скажите, какие у вас планы на будущее? Вы куда распределились?
– Если повезет, поступлю в ординатуру по терапии.
– А если не повезет?
– Тогда пройду интернатуру и вновь постараюсь попасть в ординатуру. Мне еще хочется учиться. Моя мечта поехать учиться в Америку или в какую-то европейскую страну, но для этого нужны деньги. Я знаю языки.
Перед тем как уйти, студентка одарила нас милой улыбкой, а я подумал: «Это про таких людей, как она, Федор Михайлович Достоевский писал, что “есть натуры до того прекрасные от природы, до того награжденные Богом, что даже одна мысль о том, что они могут когда-нибудь измениться к худшему, вам кажется невозможною. За них вы всегда спокойные”».
– Смышленая девочка, ответила играючи, – сказала Неля Ирековна, когда мы остались одни.
Тайное умиление медленным лучом прошло у нее по лицу и застыло в задумчивых глазах.
– К сожалению, подобных студентов на потоке единицы.
– Для таких, как она, экзамен – праздник, а для большинства – мученье.
– Мне кажется, – сказал я, – если она станет работать врачом, то на фоне других докторов будет выглядеть белой вороной.
– На месте любого заведующего кафедрой я бы таких студентов сразу оставляла в аспирантуре. Со временем она бы стала квалифицированным преподавателем. Пока я здесь играю больную, то присматриваюсь не только к студентам, но и к преподавателям. К некоторым из них я бы на прием не пошла – ни интеллекта, ни культуры общения, ни ума, – заметила бывшая балерина.
10
Через несколько минут входит студент. Лицо у него смуглое, добродушное, улыбчивое, но непроходимо глупое, на голове – черная шапка давно не стриженных курчавых, как у цыгана, волос. Когда он не к месту улыбается, сверкают белые крепкие зубы.
«Тебе, парень, стоять бы за прилавком на базаре, продавать сухофрукты, а ты зря околачивался в университете в течение шести лет», – подумал я, глядя на него.
– Фамилия, номер группы?
– Дзакаев Михмед Анасович, двадцать первый билет, – отвечает студент тихо и робко, словно стыдится своей фамилии.
– Какие у вас вопросы?
– Паль-пи-ровать селезенку, – чуть ли не по слогам читает Михмед.
– Ну, так не теряйте времени.
Студент нахмурился, его черные, густые брови задвигались. Было впечатление, что таким образом он стимулирует мыслительный процесс.
«Больная», лежа на спине, расстегнула пижаму и оголила живот.
– Не стесняйтесь, показывайте.
Студент неловко сел на стул и неуверенно положил правую руку на живот «больной».
– Показывай, Михмед, показывай.
Михмед как-то странно стал шевелить пальцами.
– Дорогой, да ты ведь, как пропальпировать селезенку, не имеешь представления, живот не пианино.
Михмед поворачивает голову и смотрит на меня, словно собака, которая хочет что-то сказать, но не может. На его лице появляется жалостливая улыбка. И тут меня осеняет предположение о том, что за этого студента кто-то должен был меня попросить зачесть ему экзамен, но постеснялся и не попросил, а ему не понятно, почему я его спрашиваю по всем правилам. За таких студентов часто кто-то хлопочет.
– Зачитайте второй вопрос.
– Ха-рак-теристи-ка пульса, – неуверенно, чуть ли не заикаясь, читает студент. На лбу и висках у студента появляются капельки пота.
«Больная» садится на кушетку и кладет руки на колени с тем, чтобы студент нащупал и проверил на обеих руках симметричность пульса.
Михмед смотрит на меня, и вновь по его губам пробегает жалостливая улыбка. Он как бы хочет сказать, что очень сожалеет, что таким образом ему приходится сдавать экзамен.
– По глазам вижу, не знаете. Зачитайте третий вопрос.
– Неотложная помощь при парок-сиз-маль-ной желудоч-ковой тахикардии, – читает студент и, словно прикусив язык, молчит.
– Ну, этот вопрос вас спрашивать бесполезно. Я не могу вас вспомнить по циклу пульмонологии, скажите, вы мне сдавали зачет?
– Нет.
– По положению, вас не должны были допускать до госэкзаменов.
Михмед молчит, ему нечего сказать. Надо полагать в медуниверситет он поступил не по своей воле – пристроили родители.
– Кстати, откуда вы родом.
– Из Чечни.
– Идите, очень печально.
За каждый из трех вопросов я ставлю студенту по нулю.
– Я и раньше знала, что у нас многие врачи не на уровне, но не думала, что до такой степени. А ведь в медицинский очень большой конкурс, – с грустью говорит Неля Ирековна.
11
– Раньше от нас, как только началась перестройка, почти ежегодно один два ординатора или даже студента, – говорю я Неле Ирековне, – уезжали в Америку, учились там, становились докторами и даже получали гражданство, а теперь – это большая редкость – одаренных студентов раз-два и обчелся. Наш медицинский диплом в цивилизованных странах недействительный, и наших докторов не подпускают к больным, они еще должны там доказать свое право быть врачом.
– А что для этого надо?
– Если кто-то хочет устроить свою жизнь «за бугром», то он должен хорошо владеть английским и сдать экзамен по языку, но это не главное. Чтобы подтвердить врачебный диплом, претендент должен сдать тесты. Это около десяти тысяч вопросов по всем разделам терапии. Но это еще не все. Он должен также сдать экзамен по больным. Методика сдачи следующая: наш бывший студент входит в отдельную комнату, где на кушетке лежит больной. Больного играет актер. Экзаменующийся должен за пятнадцать минут побеседовать с больным – как мы говорим, собрать анамнез, затем больного прослушать, простукать, поставить ему верный диагноз и назначить лечение. За работой соискателя в соседней комнате по монитору наблюдают несколько профессоров. При этом они обращают внимание на все: как будущий доктор держится с больным, как собирает анамнез, как проводит обследование, не говоря уж о том, верно ли он ставит диагноз и назначает лечение.
– Почти все, как у нас, – говорит не без иронии Неля Ирековна.
– Отдаленно по форме, но не по содержанию. Там к аттестации врачей подходят очень серьезно, поэтому среди них практически не встречается плохих докторов. Доктор – это престижная, социально значимая, хорошо оплачиваемая профессия. За одно ночное дежурство в американском госпитале доктор получает семьсот долларов. А вот выйти удачно замуж нашим девушкам там сложно.
– А у нас, как в народе говорят, дураков бог кормит.
– И контроль за докторами на каждом шагу: почти каждая операция и роды записываются на камеру.
– А у нас, если что, не найдешь концов.
– Экзамен у них длится несколько дней. За это время будущий доктор должен проэкзаменоваться на семнадцати больных. Они страдают различными заболеваниями; сложность обследования и постановки диагноза, а также тяжесть состояния у всех больных разная.
– Неужели наши выпускники выдерживают такой экзамен?
– Представьте себе. Но это же лучшие из лучших, можно сказать, единицы. В цивилизованных странах нет такого понятия, как сдать экзамен за взятку или по блату. Если студент, сдавая экзамен, списывает и это заметят другие студенты, то на него доложат, и это считается признаком хорошего тона. У нас же в студенческой среде – корпоративная солидарность. Лет восемь назад к нам в университет приезжал из Америки профессор-нефролог. У нас со всего потока сколотили группу из десяти самых лучших студентов. Все они владели английским. Профессор в течение нескольких дней проводил с этими студентами практические занятия, а когда его спросили: понравились ли ему наши студенты, то он ответил, что у него временами было впечатление, что перед ним не российские, а американские студенты. Что бы он, интересно, сказал, если бы ему пришлось позаниматься с обычной группой!
– А что сказали наши студенты об американском профессоре?
– Сказали, что он ведет занятия оригинально, интересно и вовсе не по учебнику. Еще их очень удивило то, что держался он с ними очень свободно и просто. Наши, кстати, профессора в отличие от американцев не ведут со студентами практических занятий. Они отнеслись к американскому профессору очень прохладно.
– У нас, видимо, только в хореографических училищах – все по – честному. Мало иметь фигуру, но нужны еще способности и желание трудиться и трудиться. Все у нас на виду.
– Поэтому и дипломы хореографических училищ России котируются по всему миру. А в нашей системе здравоохранения можно работать всего лишь, мало – мало грамотным. Если на шестом курсе провести госэкзамен по американским или европейским меркам, то трудно даже представить, сколько студентов у нас его не сдадут.
