Алексей Рогачев - Москва. Великие стройки социализма
Гостиница «Москва». Двухкомнатный номер. Гостиная. Арх. Л.И. Савельев, О.А. Стапран
В номерах устанавливались громкоговорители городской радио трансляционной сети, кнопки вызова официанта, горничной и коридорного. При нажатии одной из кнопок у двери номера в коридоре зажигалась лампочка соответствующего цвета. Такого же цвета лампочка зажигалась в дежурной комнате, и одновременно с этим раздавался сигнал зуммера. Если в течение трех минут на вызов никто не откликался, то сигнал поступал дежурному по этажу для принятия мер.
Рождение Манежной площади
Реконструкция центральной части Москвы, важнейшим элементом которой было сооружение гостиницы Моссовета, потребовало реализации соответствующих планировочных мероприятий. Высокий главный фасад проектировался в расчете на восприятие не с узкой улицы, а с дальней перспективы. Открыть ее должно было создание большой площади между Манежем и новой гостиницей.
Университетская площадь. 1934 г.
По этой обширной территории проходило два тесных переулка с удивительно характерными для старой Москвы названиями – Лоскутный и Обжорный. Образуемые ими кварталы были тесно застроены небольшими домами, среди которых выделялось всего несколько крупных, в четыре и пять этажей, зданий, в частности Лоскутная гостиница, выстроенная в 1870-х годах по проекту А.С. Каминского, дом Карзинкина (напротив гостиницы «Националь») и здание Экспортхлеба, надстроенное и реконструированное в 1926–1927 годах по проекту С.Е. Чернышева. При этом самая капитальная застройка оказалась сосредоточенной в северо-восточной половине будущей площади.
Поэтому в 1932–1933 годах расчистка площади началась от Манежа – с ее юго-западной части. Стоявшие там мелкие домики быстро сломали, обломки вывезли. К осени 1934 года перед Манежем образовалась довольно просторная заасфальтированная площадка, получившая рабочее наименование Университетской площади – по старому зданию Московского университета, выходившему на нее своим главным фасадом. Вид площади портили обнажившиеся безобразные разномастные торцы капитальных домов, временно сохраненных. Приближалось празднование семнадцатой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, и лежавшую в центре города новую площадь решено было привести в относительно приличный вид.
Переходной мостик между двумя реконструированными корпусами
Савельеву и Стапрану поручили срочно спроектировать оформление торчавших торцов, красивое, но при этом достаточно простое и дешевое. Ведь оформляемым домам оставалось стоять всего несколько лет.
Архитекторы решили поставленную задачу за несколько дней. Они предложили обработать стены старых домов декоративными пилястрами, гармонировавшими с колоннами главного фасада «Москвы», видного в разрывах старой застройки.
Между пилястрами устанавливались лепные гипсовые панели и флагодержатели, разбивающие унылые глухие пространства стен.
Хороша была еще одна идея архитекторов – перекрыть разрывы между тремя корпусами легкими переходными мостиками на уровне второго этажа. К сожалению, из-за спешки успели выполнить только один, правый. Более протяженный левый так и не соорудили.
Проект был осуществлен так же быстро, как и составлен. При этом качество работ, проведенных бригадой Мосремонта под руководством Шестакова, оказалось вполне удовлетворительным. 7 ноября стекавшиеся к Красной площади демонстранты могли полюбоваться вполне приличным и даже нарядным убранством некогда безобразных брандмауэров и торцевых фасадов[114].
Временное оформление позволило продлить жизнь старым домам до 1938 года, когда очередь дошла и до них. Завершение правой башни гостиницы заставило поторопиться и с раскрытием ее главного фасада. К концу года снос был завершен, и Манежная площадь, архитектурной доминантой и объединяющим центром которой стала «Москва», окончательно сформировалась в ее современных границах.
Вторая очередь
Давшееся с большим трудом завершение надстроенной над торцом «Гранд-отеля» башни заставило задуматься над целесообразностью дальнейшего использования старого здания. Раздумье это, к сожалению, растянулось надолго. Ломать массивное, хоть и не слишком крепкое сооружение было жалко (и, что важнее, накладно), а вновь пробовать надстраивать подозрительные по прочности стены – опасно.
А пока суд да дело, длинное пятиэтажное здание оставалось довольно нелепо торчать за правой башней «Москвы». Номера в нем по-прежнему оставались неудобными, без санитарных узлов, потому пользовались меньшей популярностью, чем комнаты новой гостиницы. И наконец, халтурное творение строителей XIX века потихоньку начинало расползаться.
Поскольку в силу вновь открывшихся обстоятельств «Грандотель» сохранять не следовало, отпадали накладываемые на проектирование ограничения – необходимость использования старых несущих стен. Тем самым следующий корпус гостиницы можно было сделать более комфортабельным, чем это предусматривалось прежним проектом. Однако предполагаемый снос «Гранд-отеля» добавлял и проблем. Во-первых, нужно было выводить из эксплуатации две сотни гостиничных номеров, во-вторых, новое строительство требовало больших затрат по сравнению с ранее планированными. Все это обусловило необходимость очередной переработки проекта третьей очереди гостиницы.
По каким-то причинам, одной из которых, видимо, оказался скандал из-за авторства, разработку передали другому коллективу – в 3-ю архитектурно-проектную мастерскую Моссовета. В начале 1939 года ее сотрудники архитекторы К.И. Джус и М.А. Хомутов подготовили форпроект третьей очереди гостиницы «Москва» и эскиз планировки площади Свердлова. Проект был представлен на обсуждение в экспертном совете Отдела проектирования Моссовета и признан приемлемым. Авторам предложили продолжить его дальнейшую разработку[115].
Неизвестно, к каким результатам это привело, так как отвлечение средств на оборонные нужды заставило сократить грандиозные планы строительства в Москве, прежде всего за счет зданий общественного назначения. Сооружение гостиницы до начала Великой Отечественной войны не было продолжено, послевоенные трудности также не позволяли заниматься крупнейшей гостиницей города, и долгие годы «Москва» продолжала состоять из двух новых корпусов – по Охотному Ряду и Манежной площади, с нелепо примыкающим к ним нескладным бывшим «Гранд-отелем».
Интерес к «Москве» вновь пробудился лишь в середине 1950-х годов, когда поручение на разработку очередного проекта достройки получил И.В. Жолтовский. Теперь проектируемые корпуса именовались не третьей, а второй очередью. О том, что раньше второй очередью считалась правая башня, успели позабыть. Заодно были забыты и проблемы «Гранд-отеля». Его вновь собирались надстроить! В полной мере сказался долгий перерыв в создании «Москвы». За истекшие годы сменились кадры строителей, а накопленный опыт 1930-х годов оказался в значительной степени утраченным.
Вторая очередь должна была наконец завершить комплекс гостиницы, замкнуть его корпусами по площади Свердлова и площади Революции. Чтобы расчистить место для первого из них, планировалось сломать здание бывшего «Континенталя» (расположенный там кинотеатр «Востоккино» стал первым в Москве приспособленным для показа стереоскопических фильмов и в соответствии с этим сменил название на «Стереокино») и сохранившийся с начала XIX века дом, занимаемый студенческими общежитиями. В новый корпус должен был переместиться главный вход в гостиницу. Помимо номеров там же предполагались служебные помещения, еще один ресторан и кафе.
Вид площади Свердлова после завершения второй очереди строительства гостиницы «Москва» (слева)
Работы предполагалось начать в 1957 году, однако и это решение не было выполнено[116]. Вторую очередь гостиницы выстроили лишь в 1976 году по проекту архитекторов А.Б. Борецкого, А.А. Дзержковича, И.Е. Рожина, Д.С. Солопова и В.А. Щелкановцевой. Перед этим снесли все остававшиеся в квартале старые здания, в том числе пресловутый «Гранд-отель» и бывший «Континенталь» («Стереокино»).
Плановые очертания новых корпусов в общем повторяли проект 1930-х годов, однако фасады выполнялись в соответствии с новыми веяниями в советской архитектуре. Оформление фасада со стороны площади Революции было решено в стилистике старого здания, но отнюдь не повторяло фасад со стороны Охотного Ряда, спроектированного А.В. Щусевым. Сохранялись лишь характер членения фасадов и их пропорциональный строй. Богатство декорации 1930-х годов сменилось минимальной деталировкой, предельно строгой по рисунку.
