Мотицура Хасимото - Потопленные
Подводная лодка «I-53» вышла вместе с нами и должна была патрулировать к востоку от Окинавы.
На поверхности ничего не было видно, за исключением бескрайних просторов океана. Мы решили ждать противника в точке, где сходятся пути коммуникаций, идущие из основных его баз, находящихся на о-вах Лейте, Сайпан, Окинава, Гуам, Палау и Улити. Но мы хорошо понимали, что даже в этом случае мы можем и не встретить противника в таком обширном районе. Имея человеко-торпеды, мы были полны решимости потопить любой корабль, который встретится на нашем пути. На линии коммуникаций, связывающей Окинаву и Сайпан, море, освещенное ярким лунным светом, было спокойно, условия для проведения атаки являлись отличными, но противник не появлялся. Не повезло нам также и на линии коммуникаций Окинава — Гуам.
22 июля было полнолуние. При благоприятных условиях для атаки как в дневное, так и в ночное время мы направились к линии коммуникаций Лейте — Гуам. Луна постепенно убывала, шансы на проведение атаки исчезали, и я молил бога дать нам такую возможность.
27 июля в соответствии с приказом мы подошли к линии коммуникаций противника Гуам — Лейте и направились вдоль ее на запад. 28 июля в 5 час. 30 мин. с помощью радиолокационной станции был обнаружен самолет, и мы немедленно погрузились. Надо сказать, что к этому времени наше радиолокационное оборудование было значительно совершеннее, и мы больше не боялись быть застигнутыми врасплох авиацией противника.
В 14 час. мы подвсплыли на перископную глубину и, к моей огромной радости, обнаружили медленно приближающееся трехмачтовое судно. Оно оказалось большим танкером. Наконец-то мы были лицом к лицу с неуловимым противником, который, судя по всему, не подозревал о нашем присутствии. В то время как мы вели наблюдение за танкером, в пределах видимости появился эскадренный миноносец, что значительно усложняло дело. Мы погрузились, для того чтобы подойти ближе, и я отдал два приказа: «Водителям торпед приготовиться к атаке!», «Приготовить к стрельбе все торпедные аппараты!» Наши шумопеленгаторы действовали неважно, было бы неразумно с нашей стороны подходить к противнику на дистанцию торпедного залпа, не зная, где находится эскадренный миноносец. Исходя из сложившейся обстановки, я решил использовать человеко-торпеды и отдал приказ: «Первая и вторая торпеды, приготовиться!» Водитель первой торпеды несколько замешкался, поэтому я решил выпустить вначале вторую. По телефону я сообщил обоим водителям курс и скорость противника. В 14 час. 31 мин. водитель торпеды № 2 запустил двигатель и доложил о своей готовности к выпуску. Вслед за этим я отдал приказ об ее выпуске. Последнее крепление было отдано и торпеда понеслась к вражескому танкеру. Десять минут спустя была готова к выпуску торпеда № 1. Ее водитель крикнул: «Да здравствует император!», и она отделилась от лодки. Обе торпеды, казалось, шли хорошо. Проносился обычный для южных морей шквал, но мы все же могли видеть танкер. Долго не было слышно взрывов. С беспокойством я продолжал наблюдать в перископ. Наконец танкер исчез из поля зрения. Спустя около 50 мин. после выпуска торпеды № 2 послышался первый взрыв, а через десять минут — второй. Мы всплыли, но налетевший новый шквал окутал все вокруг, лишая возможности что-либо увидеть. Мы думали о людях, которые еще недавно находились вместе с нами, мы помолились о них и пожелали им счастья на том свете.
Шел уже десятый день, как мы вышли из Куре, и наши запасы свежих овощей кончились. Осталось несколько головок лука, в остальном же с утра до вечера приходилось довольствоваться консервированными продуктами, которые нам осточертели, особенно консервированный сладкий картофель, вкус которого оставлял желать много лучшего. Продолжая поиск противника, мы направились к узлу пересечения его коммуникаций между Лейте — Гуам и Палау — Окинава.
29 июля весь день погода была преимущественно плохой, но без шторма, поэтому мы продолжали следовать к цели в надводном положении. Теперь мы полностью полагались на наши четыре больших бинокля и радиолокационные станции и верили, что обнаружим противника до того, как он обнаружит нас. Мы опасались только подводных лодок противника в условиях хорошей видимости. Как экипаж нашей лодки, так и вооружение ее были первоклассными. Если бы японские лодки имели радиолокаторы два года тому назад, мы не понесли бы таких больших потерь.
Я полагал, что мы сможем продолжать следовать в надводном положении, но видимость ухудшилась, и к 19 час. она почти равнялась нулю. Мы погрузились, решив обождать восхода луны, которая должна была появиться в 22 часа. После погружения ко мне подошел механик лодки и спросил, как долго мы намереваемся пробыть под водой. Ему необходимо было сделать кое-какой мелкий ремонт, который в условиях надводного положения при непрерывном ходе провести не представлялось возможности. Он был очень обрадован, узнав, что имеет для этого около двух часов.
Отдав приказ разбудить меня в 22 час. 30 мин., я пошел отдохнуть в кают-компанию. Лодка со скоростью 2 узлов двигалась в западном направлении. В тускло освещенной лодке ничто не нарушало тишины, за исключением слабых звуков работающей установки для кондиционирования воздуха да характерных звуков при движении горизонтальных и вертикальных рулей. Две трети личного состава лодки отдыхало. Люди спали совершенно голыми на койках, на торпедах и на мешках с рисом. Остальная часть личного состава несла вахту или была занята на ремонте в дизельном отсеке. На лодке развелось очень много крыс. Они были настоящим бедствием, от которого невозможно избавиться. Крысы возились у камбуза, их возня раздражала. В 22 часа 30 мин. старшина, стоявший на вахте, разбудил меня, доложив, что все в порядке. Я надел форму, зашел в корабельную молельню и затем поднялся в рубку. У вахтенного офицера не было ничего нового для доклада. Мне захотелось поднять перископ и осмотреться. Я отдал приказ: «Личному составу заступить на вахту для действий в ночных условиях!» Мои глаза начали привыкать к темноте. Я отдал новый приказ: «Глубина погружения 18 м!» Скорость лодки была увеличена до 3 узлов.
Когда лодка достигла соответствующей глубины, я приказал поднять на небольшую высоту ночной перископ и быстро осмотрелся. Видимость была значительно лучше, можно было видеть горизонт. Луна стояла уже высоко и находилась в восточной части неба, ее света было вполне достаточно для проведения ночной атаки. Медленно поднимая перископ на более значительную высоту, я два или три раза тщательно осмотрел все вокруг, но ничего не обнаружил и решил всплывать. Я отдал приказ: «Приготовить радиолокационные станции!» Антенна была поднята на поверхность, авиации в воздухе не обнаруживалось. Оператор радиолокатора прошел в свое время специальный курс подготовки, поэтому его мастерство было выше обычного. Решив, что авиации в воздухе нет, я принял решение всплыть и идти на поиск противника. Вслед за этим я отдал приказ: «По местам стоять, приготовиться к всплытию!» Зазвенел звонок и экипаж начал разбегаться по своим местам. Лодка моментально ожила, через минуту я получил доклад, что личный состав занял свои места по боевому расписанию. Последовал очередной приказ: «Всплывать, продуть цистерны главного балласта!» Воздух высокого давления начал поступать в цистерны, выжимая из них воду, и лодка быстро всплыла.
Как только верхняя палуба поднялась над водой, был отдан приказ открыть люк рубки. Старшина сигнальщиков, который ждал этого приказа, открыл люк и вылез на мостик, за ним последовал штурман. Я тем временем вел наблюдение в ночной перископ. Радиолокационная станция обнаружения надводных целей была также готова к действию.
Когда свежий воздух начал поступать в лодку, мы прекратили продувание цистерн и перешли на откачку воды с помощью помп. Это делалось для того, чтобы сохранить запасы воздуха высокого давления. В это время штурман закричал: «Курсовой угол 90° правого борта, предположительно корабль противника!» Я опустил перископ и, быстро поднявшись на мостик, направил свой бинокль в направлении, указанном штурманом. На горизонте в лучах луны ясно виднелось черное пятно. Вслед за этим последовал мой приказ: «Срочное погружение!» По этому приказу находившиеся на мостике 4 человека быстро спустились вниз по трапу. Последним был сигнальщик, который задраил люк и немедленно доложил об этом. Я приник к перископу, в который был виден темный контур. Я отдал новый приказ: «Открыть клапаны вентиляции!» Вода начала заполнять цистерны, и лодка стала погружаться. Я не отрывал глаз от цели, чтобы не потерять ее из виду. Вскоре лодка погрузилась. Эти действия были настолько обычным для нас делом, что все шло гладко.
Как только лодка полностью погрузилась, я отдал приказания: «Виден корабль!»; «Торпедные аппараты изготовить к стрельбе!»; «Водителям торпед приготовиться к выпуску!» Это было в 23 часа 08 мин. После погружения мы повернули несколько влево, и контур корабля оказался прямо по носу. Я продолжал следить за целью в перископ, время от времени оглядывая горизонт, но ничего другого не было видно. Постепенно противник приближался. Лодка к этому времени была готова дать залп шестью торпедами. Противник продолжал следовать курсом, который вел его прямо на нас. А может быть, это был эскадренный миноносец, который уже обнаружил нас и собирается произвести атаку? Трудно будет попасть в него торпедой, если корабль не изменит курса.
