Марк Фурман - Убийство под микроскопом: записки судмедэксперта
…Это произошло на трассе Москва – Нижний Новгород. В ясный солнечный день, около 16 часов. В материалах дела происшествие описано следующим образом: «23 марта на 337-м км шоссе Москва – Нижний Новгород произошла автоавария в результате столкновения автомашин «ВАЗ-2101», следовавшей в сторону Нижнего Новгорода, и «КамАЗ», следовавшего в сторону Москвы. Расследованием установлено, что автомашина «ВАЗ-2101» при скорости около 100 км в час неожиданно выехала на встречную полосу движения, где произошло столкновение ее с левой передней частью «КамАЗа». При столкновении «Жигули» развернуло, и машина еще раз ударилась правой боковой частью о левую боковую часть автоприцепа «КамАЗа». После этого «ВАЗ-2101» отбросило в кювет. От удара о дерево граждан Сидорова, Гладкова и Щетинина выбросило из салона на землю, а гражданин Чайка остался в машине на месте пассажира переднего сидения. Сидоров погиб на месте, остальные получили травмы различной степени тяжести. Пассажир Чайка достоверных показаний по факту аварии не дал, а Гладков пояснил, что он помнит, как в деревне Покровское за руль сел Владимир Сидоров, и предположил, что при столкновении именно он находился за рулем. Владелец автомобиля Александр Щетинин о происшедшем ничего не мог рассказать. В ходе расследования возникло сомнение в нахождении В. Сидорова за рулем и есть предположения, что водителем мог быть владелец автомашины А. Щетинин или другое лицо…»
Передо мной фотографии, сделанные 23 марта на месте происшествия.
Снимки сделаны с разных точек и, если разложить их в определенной последовательности, дают довольно отчетливое представление о происшедшей трагедии.
Фото первое. Широкое, в несколько полос, шоссе, автомашина «КамАЗ» на переднем плане, вдали, метрах в 200 от нее, в кювете, различимы задние колеса «Жигулей» и багажный отсек. Фото второе. Деформированный мощный передний бампер грузовика слева, смятое левое крыло. Фото третье. На левой боковой поверхности автоприцепа «АLКА» огромное бесформенное пятно, отдаленно напоминающее фигуру гигантского ящера – след от удара неуправляемой машины о прицеп. На последующих снимках деформированные «Жигули» и тело погибшего Сидорова, лежащее в нескольких метрах от передних колес автомобиля.
Видно, что фотографии сделаны в погожий, ясный день, широкое полотно дороги абсолютно сухое. Так чем же объяснить мгновенно возникшую аварийную ситуацию, приведшую к гибели одного из пассажиров «Жигулей» и травмам трех его спутников?
Большинство из читателей, наверное, догадались, а для тех, кто не успел это сделать, приведу еще одну фразу из материалов дела: «Все четверо были в сильной степени алкогольного опьянения, и трое оставшихся в живых достоверных показаний по факту аварии не дали…» В последующем, после лабораторного судебно-медицинского исследования, было установлено, что концентрация алкоголя в крови у каждого из участников аварии колебалась от 2,5 до 3,3%о, иными словами, все – и водитель, и пассажиры – были в сильной степени алкогольного опьянения.
Вот какие показания дал вскоре после аварии протрезвевший владелец «Жигулей» Александр Щетинин: «…23 марта я взял машину, по дороге встретил своего родственника Чайку. Он был уже выпивший. Потом мы заехали за Гладковым. Пили мы много, вино покупал Гладков, да и у меня была бутылка водки. Кроме того, как помнится, у кого-то был спирт. Как у нас в машине оказался Сидоров, я сказать не могу, просто не помню. Потом я уснул, и как произошла авария, не могу сказать. Мельком помню, что машину трясло и что-то мелькало перед глазами. Как попал в больницу, не знаю. Но скажу точно, за рулем во время аварии был не я. В прошлом году у меня отобрали водительские права за управление машиной в нетрезвом состоянии. Я был лишен прав на два года, но 23-го все-таки сел за руль…»
Трое оставшихся в живых утверждали, что за рулем находился погибший Сидоров. Но можно ли верить показаниям людей, которые в момент аварии были фактически в невменяемом состоянии?
Нахождение Сидорова за рулем, безусловно, устраивало всех троих. Но следователь должен был отключиться от субъективизма свидетельских показаний и «рассадить» каждого из четверки по своим местам.
Расследование осложнилось результатом судебно-медицинской экспертизы. Из заключения районного судмедэксперта следовало, что водителем в момент аварии был владелец «Жигулей» Щетинин, тогда как Сидоров находился на месте пассажира переднего сиденья. Противоречия между свидетельскими показаниями и заключением экспертизы, которые надо было устранить.
…Ранним утром первого июльского дня вместе со следователем мы выехали в Дзержинск. Предстоял повторный осмотр разбитого автомобиля, находившегося в гараже Щетинина. Предварительно я созвонился с начальником областного бюро судебно-медицинской экспертизы Аделаидой Петровной Загрядской. Она выслушала историю аварии, посоветовала взять для осмотра машины кого-нибудь из опытных экспертов.
– Одна голова хорошо, а две лучше, – эту прописную истину нашей науки я усвоил давно. В помощь А. П. Загрядская порекомендовала кандидата медицинских наук Н. И. Шинкарева, который, сам будучи страстным автолюбителем, хорошо разбирался в механизмах и знал особенности автомобильных травм.
Было уже около трех часов дня, когда мы добрались до Дзержинска.
Следователь вызвал Щетинина с работы, и мы вместе с ним поехали к гаражу, в котором находилась машина.
Удар пришелся в левую переднюю боковую часть машины. Будто гигантским молотом смяло передний бампер, капот, левую боковую стойку.
…Щетинин включил свет в гараже, и мы увидели разбитый вдребезги автомобиль. Удар пришелся в левую переднюю боковую часть машины. Будто гигантским молотом смяло передний бампер, капот, левую боковую стойку. Мы с трудом открыли заклиненную переднюю дверцу и вместе с фотоаппаратурой втиснулись вглубь салона. Под ногами захрустело битое стекло, все стекла в машине были выбиты. Районный судмедэксперт Сагалов полагал, что Щетинин, у которого были легкие поверхностные ушибы, находился на месте водителя, а покойный Сидоров, получивший тяжелые повреждения, был пассажиром переднего сиденья. Эксперт исходил из чисто статистических данных, свидетельствующих о том, что при автокатастрофах наиболее тяжело травмируется пассажир переднего сиденья, тогда как водитель, вследствие его хорошей фиксации, отделывается, как правило, более легкими ушибами, а если и получает травму, то преимущественно грудной клетки, в результате ее удара о рулевое колесо.
В нашем случае повреждений грудной клетки у Сидорова выявлено не было. Разбитую машину Сагалов детально не осмотрел, для него этот случай был «ясным».
– Если полагать, что Сидоров был водителем и у него уцелела грудь, тому есть объяснение, – заметил Шинкарев, когда мы осматривали салон. – Заметьте, наиболее сильное воздействие при столкновении было именно со стороны водителя, а руль, который в 90 % таких случаев деформируется, остался как новенький.
И точно – рулевое колесо не то чтобы было сломано или погнуто, оно крепко стояло на своем месте и даже легко крутилось в наших руках.
– Это оттого, – продолжает Шинкарев, – что направление удара не было фронтальным, а было направлено к салону под углом. Отсюда удар водителя головой о стойку или ветровое стекло.
На пластмассовом щитке, напротив места пассажира переднего сидения, замечаем несколько пятен и потеков крови. Фотографируем их, наносим на заготовленную схему салона «Жигулей», а затем осторожно изымаем из машины весь щиток.
Прошло около четырех часов, прежде чем осмотр автомобиля был полностью закончен.
Еще один месяц ушел на исследование вещественных доказательств, изъятых при осмотре. И лишь к началу осени (напомню, авария произошла в марте) пассажиры «Жигулей» были, наконец, «рассажены» по местам. Экспертизой было установлено, что машиной в момент столкновения управлял покойный Сидоров. Находясь в сильном опьянении, он не справился с управлением, выехал на соседнюю полосу и буквально врезался в шедший навстречу «КамАЗ»…
Стоит заметить, что водитель, попавший в аварию, получает тяжелейшую психологическую травму. Не через день или два ему удается преодолеть последствия стрессовой ситуации. Вот что рассказал об аварии на Нижегородском шоссе единственный трезвый участник катастрофы водитель «КамАЗа» Сванадзе: «…Видимость была хорошая, участок шоссе прямой. Попутного и встречного транспорта было очень мало. Примерно метрах в двухстах впереди я увидел автомобиль «Жигули». Скорость у него была не менее 90 километров в час. Вдруг я заметил, что «Жигули» съехали на свою правую обочину, потом начали прижиматься к краю проезжей части. Я увидел, что заднюю часть машины начало заносить вправо… Когда расстояние между моей машиной и «Жигулями» сократилось до семи-восьми метров, они неожиданно резко пошли в направлении моего автомобиля. Я резко вывернул руль вправо, однако столкновения избежать не удалось… Когда я вышел из машины, у меня было такое состояние, что я не мог остановить ни одной встречной автомашины».
![Игорь Гриньков - Откровения судебного медика [сборник]](/uploads/posts/books/119158/119158.jpg)