Управление главного конструктора АВТОВАЗ - Высокой мысли пламень (Часть первая)
Какое-то время спустя захожу в бюро и вижу — какой-то рыжий-рыжий человек, заправив руки в карманы, внимательно рассматривает все кульманы с обратной стороны. Спрашиваю:
— Вы что-то ищете?
— Да, свой кульман!
— А Вы кто?
— А я — Иванов Евгений Иванович, руководитель группы задних мостов.
Ещё позже вернулся из отпуска Валентин Евгеньевич Демидов.
На столах, на полу, на стульях — стопки конструкторской документации на русском и итальянском языках. Мне предложили всё это разобрать, систематизировать, выявить недостающее, выписать из чертежей и создать полный комплект норм, технических условий и таблиц для КБ трансмиссии.
В течение нескольких месяцев всё было разобрано и архив создан. Да на таком уровне, что начальник бюро ТУ и стандартов М. И. Смирнов часто обращался ко мне за недостающей в их бюро документацией. Архив существует и по сей день, до сих пор являясь ценным рабочим и справочным материалом.
В. Жданов искренне полагал, что мужчины — умнее
«Вас к телефону, шеф!» (О. Антонов и Л. Курляндчик, 1969 год)
Февраль 1970 года. Конструкторы с ФИАТом у дирекции на Белорусской (В. Матюх, А. Матяш, М. Попкова. А. Курляндчик и А. Даценко). В газете только что появилась большая статья о ВАЗе
Молодой специалист — лучшая тягловая сила на стройке
1978 год. В аквариуме бюро 4x4 корпуса 50 — осмотр автомобиля Austin Allegro (С. Давыдов, С. Пономарёв, А. Курляндчик, Л. Сычёв)
В декабре 1969 года меня направили на стажировку на ГАЗ, поставив такие задачи:
— научиться рассчитывать шестерни, подшипники, пружины;
— привезти на ВАЗ методики расчётов, используемые на ГАЗе.
Конечно, всему этому учили и в институте. Но крылатая шутка о том, что на рабочем месте нужно забыть всё то, чему учили в институте, имеет глубокий смысл.
На рабочем месте появляется столько технических тонкостей, о которых в институте порой и не подозревают. И поэтому хочу сказать спасибо моим горьковским учителям — начальнику бюро коробок передач Кальмансону и руководителю группы Слите, которые меня многому научили и помогли собрать методики по расчётам.
Этими методиками я успешно пользовалась до тех пор, пока в 1974 году в группу расчётов не пришёл работать В. Г. Сурнов, который и стал всё считать. Позже появились программы расчёта шестерён и валов фирмы «Порше», выполненные для ЭВМ.
После трёхмесячной стажировки на ГАЗе началась настоящая моя конструкторская работа в КБ трансмиссии. Именно в начале 70-х гг. началась работа по проектированию автомобилей и узлов, которая сделала ВАЗ знаменитым во всём мире.
В том числе началось проектирование коробки передач для переднеприводного автомобиля малого класса (проект 1101). Прототипом послужила коробка передач автомобиля FIAT-850. Чертежи коробки выполняло всё бюро, а мне нужно было выполнить геометрический расчёт шестерён. Вот где пригодились знания и методики, полученные на ГАЗе!
Помню, что за выполненный расчёт я очень переживала. Ведь результаты расчётов были внесены в чертежи и переданы в цех для изготовления. Альберт Леонидович утешал:
— Не переживай! Ошибки в детали не попадут — выявятся при проектировании зуборезного инструмента.
Так и случилось. Кое-что пришлось пересчитывать и исправлять чертежи. Но не из-за ошибок, а из-за того, что приходилось ориентироваться на готовый существующий инструмент.
Забавным было то, что считать приходилось до седьмого знака после запятой. Расчёты выполнялись на механической счётной машине Robotron. На ней набиралось необходимое количество чисел, выбиралось действие, нажималась кнопка и машина начинала считать. По всему бюро очень громко, как автоматная очередь, раздавалось: «та-та-та-та-та!»
Через пару часов такой работы кто-нибудь непременно начинал кричать:
— Курляндчик, выключите свою «тарахтелку», нет сил её слушать!
Так и считала зубчатые зацепления на все три серии КП Э1101, да ещё и на классическую коробку передач 2103 приходилось делать расчёты. За это в отделе главного конструктора проектирования инструментов меня прозвали «зуборезной дамой».
А чертежи коробки передач, которые выполняли всем бюро, велено было сложить мне на стол и руководитель группы О. Е. Антонов сказал:
— Они — твои дети и ты за них отвечаешь. Нужно откорректировать их по замечаниям и выдавать задание в цех.
Надо отметить, что Антонов был большой шутник и «приколист». Он часто подшучивал над нами, молодыми специалистами. Шутки были не злые, но очень поучительные.
Так, на чертежах КП Э1101 было много замечаний руководителя группы, начальника бюро. Я, не задумываясь, быстро исправила все замечания, как того хотелось начальникам и положила вместе с заданием на изготовление Антонову. Он пришёл в ужас:
— Ты что наделала?
— Исправила чертежи — ответила я гордо.
— А зачем?
— Как зачем? По замечаниям на чертежах!
— Замечания написали, чтобы ты подумала — может, здесь следует сделать иначе, а здесь оставить, как есть; а здесь, может, нужно изменить допуск. Нужно продумать каждый размер и не ставить его с потолка!
Пришлось большую часть размеров исправлять и возвращать в первоначальное состояние. А Антонов ходил по бюро и говорил:
— Смотрите, смотрите! У Анастасии Артёмовны дым из-под резинки валит!
Все смеялись и я вместе со всеми! Ничего не поделаешь!
Так учили думать над тем, что делаешь, ответственно подходить к любому размеру, чертежу.
Жаль, что этот маленький симпатичный автомобиль, который кто-то ласково прозвал «Чебурашкой», не пошёл дальше третьей серии образцов.
Но надо отметить, что польза для всех — конструкторов, технологов, изготовителей и испытателей — была огромная. Это ведь был первый самостоятельный опыт работы.
На этом автомобиле отрабатывались и опробовались новые идеи, новые методики и новые знания, полученные на ФИАТе и привезённые с других заводов. Проверялась оперативность работы и взаимоотношения между производствами. От чертежа до готовой детали проходили буквально месяцы!
Сроки, которые ставились перед конструкторами, изготовителями и испытателями, неукоснительно выполнялись. И если происходил срыв, то это было настоящим ЧП.
Технологи Витя Малюгин, Гена Шахов, потом Анатолий Петрунин и Костя Бурцев, если выявляли несоответствия в чертежах, обязательно звонили. И конструктор приходил в цех, вносил соответствующие изменения в чертёж и расписывался рядом с изменением. И этого было достаточно.
Это сегодня для исправления ошибки надо выдавать задание — к большой радости изготовителя! Ведь он ещё и не приступал к изготовлению, но вслух-то об этом сказать не может! Вот и машет перед всеми вышестоящими начальниками заданием на исправление ошибки и требует корректировки и сроков, и трудоёмкости, а заодно — и повышения зарплаты.
Автомобиль 1101 был школой и трамплином для дальнейших моделей ВАЗа. Объём работы по этому проекту был большой и все часто оставались после работы. Так у меня, рядового исполнителя, и произошла вcтреча с главным конструктором Владимиром Сергеевичем Соловьёвым.
На ул. Белорусской комната, в которой мы работали, находилась рядом с кабинетом главного конструктора (вместе с нами сидел и Б. С. Поспелов). Однажды, оставшись после работы, я чертила на кульмане. В комнате было тихо, но мне показалось, что я слышу шаги. Прислушалась — вроде никого нет. И вдруг надо мной голос:
— Что Вы здесь делаете?
Поднимаю голову и вижу — передо мной стоит главный конструктор. Мне показалось, что чувствует себя он очень неловко. Руки засуетились, на щеках вспыхнул румянец, словно это он остался после работы и его «застукали».
— Работаю!
— Над чем Вы работаете?
Заглянул в чертежи, внимательно, молча посмотрел, а потом и говорит:
— Да идите Вы домой. Все уже давно дома!
— Сделаю, и пойду…
— Ну-ну!
Резко повернулся и ушёл. Ну, думаю, завтра мне сделают выговор. Но ничего, всё обошлось.
На следующий день мне объяснили, что он любит после работы пройтись по кульманам и посмотреть, чем заняты конструкторы.
Параллельно шли работы по приёмке деталей КП 2101 и их модернизации. Тогда же начались работы по проектированию и изготовлению коробки передач и раздаточной коробки для автомобиля 2121 («крокодила Гены»), пятиступенчатой КП для «классики», четырёх — и пятиступенчатой коробки передач для будущих автомобилей ВАЗ-2108 и 2109.
Весь этот огромный задел был выполнен при В. С. Соловьёве. Но постановка на конвейер многих моделей проходила уже без него.
