Надя Папудогло - #тыжемать. Материнство по правилам и без
Думая о себе и о своих маленьких неврозах, я понимаю, что часто в своем интересе к детям мы интересуемся не столько нашими малышами, сколько самими собой и атрибутикой материнства. Говоря «осознанное родительство», мы часто говорим о себе, а не о наших отношениях с малышами. Заряженные на то, чтобы много работать и добиваться неких целей, мы переносим всё это на детей, цепляя заодно на них и наши белые воротники. И если раньше дети наследовали домохозяйство, то теперь дети – это стартап и проект.
Развивашки: для вас или для ребенка?
Когда ребенку исполняется около полугода, вы начинаете всё чаще слышать слово «развивашки». В полгода это, конечно, не курсы, но зато есть туча увлекательных методик, которые, как утверждается, научат вашего ребенка читать, считать (а возможно, и писать) в рекордно короткие сроки. И вот дети, которые еще не начали говорить, уже смотрят с мамами на специальные карточки. На «Ютьюбе» сотни роликов, где японские дети, которые, опять же, как утверждается, занимались по этим методикам, в два года уже складывают в уме шестизначные числа. В книжных магазинах в детских отделах тут и там разложены «После трех уже поздно».
Сразу скажу: я ничем не занималась с ребенком. В два я отвела его на районные развивашки, где умело путались вальдорф и монтессори. Отвела исключительно потому, что хотелось общения – скорее мне, чем ребенку. Он ходил на развивашки спокойно, красил и лепил с удовольствием, складывать и вычитать откровенно не хотел, а в целом, если бы развивашки исчезли из его жизни, я уверена, он бы не почувствовал себя ущемленным.
И здесь, как мне кажется, ключевой пункт всего нашего стремления к раннему развитию ребенка. Перед тем как начать жонглировать перед ним карточками и отдавать в школу юного гения, надо спросить, кому именно это надо, вам или ему. Ему – точно нет. Он и так счастлив, почему-то я в этом не сомневаюсь. Разумеется, в игре пойдет все, а если с мамой – то тем более. Хоть карточки, хоть цифры, хоть буквы. Но остается вопрос цели. Чего вы хотите добиться и – снова – ради чего? И хотите вы этого добиться ради себя или ради ребенка?
Вы хотите гостям показывать своего ребенка на табуреточке? Чтобы он в два года декламировал «Золотого петушка» туда и обратно? Вспомните себя. Я думаю, большинству из вас не нравилось, когда родители выталкивали вас тут и там демонстрировать свои педагогические способности, опробованные на вас. Так кому это надо?
Вы хотите обеспечить ребенку залог счастливого будущего? Увы и ах, раннее развитие ничего не гарантирует. Вы хотите, чтобы он преуспел? Тут не обязательно считать карточки. Томас Рокфеллер, например, учиться не очень любил, зато с семи лет любил торговать и записывать свои доходы-расходы в бухгалтерские талмуды. Без карточек и развивашек. Эксцентричный Ричард Брэнсон, фанатик, бизнесмен и автор тучи книг по самореализации, вообще не особо жаждал учиться, оправдывая свои слабые учебные результаты дислексией. Десятки людей, получивших Нобелевские премии, жили в детстве скудно, у них не было карточек.
«Не хочу, чтобы мой ребенок вырос гуманитарием, хочу привить ему любовь к математике», – пишут в одном из материнских комьюнити. Хеллоу, я видела десятки людей, которым родители прививали разные любови. От этого никто не стал счастливее и успешнее, когда вырос. Моя подруга просидела восемнадцать лет за фортепиано (с трех лет). Ей прочили светлейшее будущее. Она была музыкальна и прекрасна. Сейчас ей тридцать, работает аудитором. На фортепиано играет для друзей и родных. И можно найти десятки таких историй – результатов прививок любовью. Вернее, амбициями. И снова вопрос: кому это надо?
Разумеется, если вы видите, что вашему ребенку что-то нравится и в этом он успешен, то нет проблем. Это здорово. Если вы видите в развивашках средство развеяться, а не цель, я тоже все прекрасно понимаю. Я сама там была. Если вам просто весело вместе и в этом участвуют какие-то развивающие карточки, это тоже здорово. Главное, чтобы это не было ради табуретки в будущем.
Добавлю к этому, пожалуй, три цитаты.
«К детскому саморазвитию нужно относиться очень внимательно. Сейчас стали распространяться методики раннего развития, раннего чтения, ранней подготовки к школе. Но дети должны до школы играть! Те взрослые, о которых я говорила вначале, – Маслоу их назвал “самоактуализанты”, – они играют всю жизнь. Один из самоактуализантов (судя по его биографии) Ричард Фейнман – физик и лауреат Нобелевской премии. Я в своей книжке описываю, как отец Фейнмана, простой торговец рабочей одеждой, воспитывал будущего лауреата. Он ходил с ребенком на прогулку и спрашивал: как ты думаешь, почему птицы чистят перышки? Ричард отвечает – они поправляют перышки после полета. Отец говорит – смотри, те, которые прилетели, и те, которые сидели, поправляют перышки. Да, говорит Фейнман, моя версия неверна. Таким образом отец воспитывал в сыне любознательность», – говорит уважаемая и любимая всеми Юлия Борисовна Гиппенрейтер.
Вспомним и знаменитую мать-тигрицу Эми Чуа, вложившую все силы и упорство в то, чтобы ее дочь стала выдающейся скрипачкой. И что в итоге? Та предпочла теннис. «Я начала приспосабливаться. Я ознакомилась с правилами и процедурами USTA и национальной системой рейтингов. Я также присматривалась к тренерам и начала обзванивать округу на предмет поиска хорошей теннисной школы в регионе. Однажды Лулу подслушала. “Что ты делаешь?” – требовательно спросила она. Когда я объяснила, что всего лишь провела небольшое исследование, она неожиданно взбесилась. “Нет, мама, нет! – сказала она свирепо. – Не надо портить мне теннис, как ты испортила мне скрипку”».
«Может быть, мы никогда не обретем вновь спокойствия былых времен, но мы должны сделать все для того, чтобы облегчить ребенку восприятие окружающего мира. Для этого необходимо убрать половину всех “развивающих” игрушек из кроватки и манежа. Пара погремушек, мягкая кукла, мячик – этого вполне достаточно для того, чтобы малыш спокойно играл. Для умственного и эмоционального развития младенца намного важнее, чтобы у него была возможность дрыгать ножками, протягивать ручки и вертеться, куда полезнее взять его на руки и поговорить с ним», – пишет Эда ле Шан в книге «Прежде чем ребенок сведет вас с ума».
«Мы покакали!»
Родительство как стиль жизни затрагивает и нашу речь. Во многих материнских сообществах в нормах и правилах поведения отдельно обсуждаются слова, при помощи которых мы говорим о детях. Список нежелательной лексики прост и очевиден: «кушать сисю», «сися», «мы покакали/мы пописали (пописяли)», «кесарята», ну и дальше в бесконечность. В свое время в журнале «Большой город» был даже об этом специальный материал, а следом за ним и дискуссия. Комментировал статью Максим Кронгауз: «Ничего противного в так называемом мамском языке нет. Он отвратителен только снобам и высокомерным интеллигентам. Бедные мамочки, испытывая тяжелейший стресс, невольно выплескивают всю свою накопившуюся сентиментальность в колоритные суффиксы и префиксы русского языка. Женщин, молодых мамусь, надо понять, простить и восхититься их креативной силой. Я лично с большим уважением отношусь к “беременюшечкам”, “пихулечкам”, к “сисечникам-годовасикам”, а от “покакушей” невольная слеза набухает у меня в левом глазу». Кто-то решил, что Кронгауз глумится, кто-то сразу записал его в защитники молодых матерей, а сам Кронгауз в итоге написал отдельный текст.
По моим ощущениям, у проблемы восприятия так называемого материнского языка есть несколько срезов. Первый – в использовании ряда раздражающих слов, второй – в уменьшительно-ласкательных формулировках, а третий – в том, что к месту и не к месту возникает пресловутое множественное число. И еще многие мамы считают неуместным обращение к детям, особенно маленьким, словами «чувак», «бармалей», «жаба» и т. д.
Наблюдая за собой и многочисленными молодыми мамами из числа подруг, я могу сказать, что никто никогда не использует «годовасики», «сиси» или уж тем более «тити», «сына», «доча», «деть» (ох, вот это слово меня лично очень сильно коробит). Объяснение я нахожу простое: есть социальные кластеры, в каждом своя лексика. Если ты никогда не слышал слово «деть», вряд ли ты его изобретешь.
Едем дальше. Уменьшительно-ласкательное. Если честно, для меня в быту использовать подобные обращения – это нормально. Что-то вроде маркера близости, дома (в статье Кронгауза примерно о том же говорится в связи с употреблением слова «чаёк»). Я с легкостью зову К. Котиком, Кокосиком, Котичкой. Мужа я могу назвать Алешенькой, а маму – мамочкой или мамулей. И к дедушке я неизменно обращалась «дедуля». Это не переносится на внешнее, то есть я не зову любимых подруг «Линочек» или «Яночка», не называю всех собак собачками, да и свою собаку чаще зову полным именем, а не уменьшительно-ласкательным прозвищем.
