Наталья Беспалова - Британская империя
Вскоре вернулся на борт капитан со своими спутниками. Они тоже пожелали посмотреть на такую необычную вещь, и новозеландцы повторили эксперимент в присутствии всей команды. Зрелище это имело на всех присутствовавших странное и очень разное воздействие. Некоторые при всем отвращении к людоедству, привитом воспитанием, казалось, сами были едва ли не прочь откусить кусочек; им казалось весьма удачной шуткой назвать новозеландские войны охотой за людьми. Другие, напротив, так негодовали на людоедов, что вопреки здравому смыслу готовы были перестрелять всех новозеландцев, словно они имели право распоряжаться жизнью народа, чьи действия не подлежали даже их суду. На некоторых же сие зрелище подействовало как рвотное. Остальные довольствовались тем, что объявили это варварство позором для человеческой природы и сетовали на то, что самое благородное из божьих созданий может так уподобиться зверю!
Наибольшую чувствительность проявил Махеине, юноша с островов Общества. У него, рожденного и воспитанного в стране, жители которой уже порвали с варварством и вступили в общественные отношения, эта сцена вызвала крайнее отвращение. Он не выдержал ужасного зрелища и убежал в каюту, дабы отвести душу. Мы нашли его в слезах, кои свидетельствовали о его неподдельном волнении. На наш вопрос он ответил, что плакал о несчастных родителях бедного юноши! Такой образ мыслей делал честь его сердцу, ибо доказывал способность живо и глубоко сочувствовать ближнему. Все это так болезненно ранило его, что прошел не один час, прежде чем он смог успокоиться, и долго еще не мог говорить о случившемся без содрогания».
25 ноября «Резолюшн» покинул залив Королевы Шарлотты, всего на пять дней разминувшись с «Адвенчером», который был унесен далеко в море и сумел преодолеть встречный ветер и выйти к условленному месту лишь 30 ноября.
Фюрно бросил якорь в бухте Королевы Шарлотты и провел там две недели, ремонтируя свое потрепанное штормом судно. 16 декабря он послал на сушу шлюпочную команду, состоящую из двух офицеров и восьми матросов, пополнить запасы овощей и зелени. Они не вернулись. Поисковая партия, которая отправилась за ними на следующий день, обнаружила, что все люди были убиты и съедены маори.
Этот случай подействовал на всех угнетающе, к тому же Фюрно не знал, где теперь искать капитана Кука. Он решил вернуться в Англию. «Адвенчер» всего за одни месяц проделал переход до мыса Горн, затем остановился в Кейптауне, после чего взял курс на Британские острова.
«Резолюшн» тем временем двигался на юг, чтобы прочесать южные широты Тихого океана, как прежде он это проделал с Индийским. Недели через две в море стало не продохнуть от айсбергов. В сочетании с густым туманом они представляли большую опасность для корабля. Пришлось временно взять курс на северо-восток, но при первой же возможности Кук поворачивал к югу. 21 декабря 1773 года он второй раз в своей жизни (и в истории) пересек Южный полярный круг. Рождество отпраздновали в полярных водах, не прекращая неуклонного движения к югу, со всех сторон окруженные ледяными горами. С переменным успехом, наступлениями и отступлениями это продвижение продолжалось до 30 января 1974 года, когда «Резолюшн» достиг точки с координатами 71°10′ южной широты и 106°34′ западной долготы, самой южной точки всех странствий Кука. Земли здесь не было, а был сплошной, до горизонта лед. Если где-то там и была суша, она едва ли годилась для колонизации. Ирония судьбы заключается в том, что значительная часть береговой линии Антарктиды расположена севернее, но в этой части континента она отступает далеко на юг.
К несказанной радости своей измотанной команды Кук окончательно развернул корабль на север, но вместо того чтобы плыть в Англию, на что он имел полное право, вознамерился отыскать в Тихом океане остров Пасхи, относительно местоположения которого, по его собственным словам, «были столь разнообразные указания, что у меня почти не было надежды его отыскать».
Остров Пасхи – самый уединенный обитаемый клочок суши на Земле и один из самых загадочных ее уголков. От ближайшего острова – Питкерна, его отделяет 1819 км пустынного океана. А чтобы достичь побережья ближайшего континента – Южной Америки, пасхальцу нужно преодолеть путь в 3703 км. Недаром среди древних самоназваний острова есть такие как Те-Пито-те-хенуа – «пуп земли», или Мата-Китераге – «глаза, смотрящие в небо». Тот, кто наградил его такими именами, наверное, воспринимал свою родину как единственный кусок твердой земли во Вселенной. Между тем, остров Пасхи очень невелик. По форме он приближается к прямоугольному треугольнику, почти равнобедренному. Длина «гипотенузы» этого треугольника равна 24 км, «катетов» – 18 и 16 км. Первым европейцем, достигшим острова Пасхи, стал голландский капитан Якоб Роггевен. Свое открытие он сделал весной 1722 года, в христианский праздник, давший острову его имя. Еще одно широко употребляемое в наши дни название этого кусочка суши – Рапануи. Вопреки распространенному мнению, это имя придумали не аборигены, а полинезийцы – обитатели других тихоокеанских островов. Последние совершали дальние морские переходы на своих, казалось бы, утлых суденышках и знали о существовании уединенного острова далеко на восток от Таити и Питкерна. В 1770 году на остров Пасхи случайно наткнулась испанская экспедиция. Теперь Кук вознамерился отыскать эту песчинку в самой пустынной части Мирового океана. Несмотря на высказанные им опасения, это удалось ему довольно легко. Путешественники увидели остров 11 марта. «Остров на вид был невелик и не особенно высок, – рассказывает Форстер, – несколько отдельных возвышенностей полого спускались к морю. Плодороден ли он и на какую еду здесь можно рассчитывать, издалека судить было трудно. Следующим утром выдался штиль. Мы находились в это время в пяти морских милях от берега. Отсюда он казался черным и мрачным. Чтобы скоротать время, мы ловили акул, плававших вокруг корабля и весьма жадно хватавших насаженную на крючок солонину. После полудня поднялся ветер, и мы направились к берегу, надеясь до наступления ночи бросить якорь. Хотя мы находились теперь гораздо ближе к земле, чем утром, вид ее не стал более привлекательным: очень мало зелени, а кустарника почти никакого. Но после столь долгого, трудного и однообразного плавания даже самые голые скалы были для нас желанным зрелищем.
Возле некоторых холмов мы заметили группы черных колонн. Судя по местности, это были фигуры, которые люди Роггевена приняли за изображения идолов; но мы, еще даже не изучив их как следует, придерживались пока другого мнения. Мы предполагали, что это могли быть памятники мертвым вроде тех, что ставят в местах погребения таитяне и другие обитатели Южного моря, называющие их э-ти.
Ветер был слабый, встречный. К тому же приближалась ночь, а мы не нашли на восточной стороне острова места для якорной стоянки; поэтому еще одну ночь нам пришлось провести под парусами. Когда стемнело, мы увидели возле упомянутых колонн много огней. Голландцы их тоже видели и связывали с жертвоприношениями; вероятнее, однако, что это были просто костры, на которых местные жители готовили себе еду».
Загадки начались при первом же знакомстве с туземцами. Как было известно путешественникам, приплывших сюда всего за несколько лет до Кука испанских моряков встретили высокие белокожие туземцы, среди которых было много светлых шатенов и рыжих. Толпа, собравшаяся на берегу, по мнению испанцев, составляла приблизительно две тысячи человек. Двух самых высоких мужчин они измерили. Рост одного оказался 195 см, другого 199 см. А теперь англичан встречало не более двухсот человек, причем все они были темнокожие и низкорослые. Форстер отметил, что среди них не было ни одного выше среднего роста. А Роггевен в 1722 году видел среди островитян представителей обеих рас. Спутники Роггевена также рассказывали, что первым на палубу их судна поднялся «совершенно белый человек» в короне из перьев. Судя по поведению, он занимал видное место среди островитян. Отличительной чертой его внешности были проколотые и вытянутые под тяжестью украшений мочки ушей, свисавшие до самых плеч. Такие же спутники Кука видели и у посетивших их первыми темнокожих аборигенов. Во всех трех случаях путешественники удивлялись тому, что видели очень мало женщин и детей в толпе местных жителей.
Чтобы недоумение мореходов стало вполне понятным, надо, наверное, подробнее рассказать о здешнем ландшафте. Как уже говорилось, Рапануи – небольшой, треугольный остров вулканического происхождения. Близ каждой из трех вершин «треугольника» расположены потухшие вулканы. Самый высокий из них поднимается на 539 м над уровнем моря. Леса на острове нет, лишь по берегам озер, образовавшихся в вулканических кратерах, есть небольшие рощи и заросли тростника. Все остальное пространство занимает сухая каменистая степь. С любой из возвышенностей остров Пасхи просматривается как на ладони. Поэтому спутники Кука полагали, что видели все его население. Они считали, что большому количеству народа здесь просто негде укрыться от глаз. Лишь в XX веке этой загадке удалось найти объяснение. Оказалось, что недра острова Пасхи изобилуют вулканическими пещерами. Лавовую толщу прорезают длинные извилистые туннели, которые порой выводят в довольно обширные полости с гладким куполообразным сводом. На первый взгляд стены и потолки таких пещер кажутся обработанными человеческими руками, но на самом деле это – естественные образования, следы когда-то возникших в жидкой лаве пузырей раскаленного газа. Эти подземные полости служили убежищем туземцам во время междоусобных войн, которыми, как ни странно, изобиловала история крохотного острова. Именно в этих пещерах, по-видимому, скрывалась большая часть населения острова во время визита капитана Кука. Судя по разнице в составе делегаций, встречавших испанцев и англичан, они попали как раз на переломный момент великой войны между «короткоухими» и «длинноухими», о которой пасхальцы столько рассказывали знаменитому исследователю их культуры Туру Хейердалу.
