Михаил Мельтюхов - Прибалтийский плацдарм (1939–1940 гг.). Возвращение Советского Союза на берега Балтийского моря
15 октября нарком ВМФ приказом № 00146 утвердил «базирование кораблей КБФ на порты Эстонии и Латвии на 1939–40 гг.». Согласно предложенной им дислокации основные силы флота надлежало сосредоточить в Таллине, куда следовало направить линкор «Марат», 2-й дивизион эсминцев (лидер «Минск», эсминцы «Гневный», «Гордый» и «Грозящий»), 1-й дивизион сторожевых кораблей (сторожевики «Туча», «Пурга», «Буря», «Вихрь» и «Снег»), тральщики «Заряд» и «Верп», 17-й (подлодки «Щ-317», «Щ-318», «Щ-319» и «Щ-320») и 22-й дивизионы подводных лодок («Щ-322», «Щ-323» и «Щ-324»), плавбазу «Полярная Звезда» и гидрографические суда «Норд» и «Вест». В Палдиски должны были базироваться 24-й дивизион подводных лодок («М-71», «М-76», «М-78», «М-79», «М-80» и «М-81»), тральщики «Фугас» и «Гафель» и плавбаза «Кронштадт». В Вентспилсе – 13-й дивизион подлодок («С-1», «С-2» и «С-3») и плавбаза «Смольный». В наиболее оборудованном латвийском порту г. Лиепаи следовало дислоцировать крейсер «Киров», 1-й дивизион эсминцев (лидер «Ленинград», эсминцы «Сметливый», «Стремительный» и «Стерегущий») и 11-й дивизион подлодок («П-1», «П-2» и «П-3»). Выполняя приказ наркома, 15 октября в Палдиски прибыли подводные лодки 24-го дивизиона («М-71», «М-76», «М-78», «М-79», «М-80» и «М-81»). В 16 часов 15 октября в Таллин пришла эскадра КБФ в составе линкора «Октябрьская революция», крейсера «Киров», миноносцев «Гневный», «Грозящий», «Стремительный», «Энгельс», сторожевых кораблей «Снег», «Пурга», «Туча», «Буря», «Вихрь» и двух базовых тральщиков. 16 октября туда прибыли 3 сторожевых катера типа «МО-4», 18 октября – 17-й дивизион подводных лодок в составе «Щ-318», «Щ-319» и «Щ-320», а 24 октября – 22-й дивизион подводных лодок («Щ-322», «Щ-323» и «Щ-324»). 22 октября корабли Отряда легких сил флота (крейсер «Киров» и эсминцы «Сметливый» и «Стремительный») совершили переход из Таллина в Лиепаю[378].
Тем временем в соответствии с достигнутыми договоренностями в 8 часов утра 18 октября начался ввод в Эстонию сухопутных советских частей. «В пунктах перехода войск собрались представители командования Красной Армии: на Нарвском шоссе командир 16-й сд комбриг [И.М.] Любовцев, на Рижском шоссе – командующий 8-й армией комдив [И.Н.] Хабаров и начальник автобронетанковых войск комбриг [Б.Г.] Вершинин; с эстонской стороны: на Нарвском шоссе командир 1-й пехотной дивизии генерал-майор [А.] Пулк в сопровождении офицеров, на Рижском шоссе – командир 2-й пехотной дивизии генерал-майор [Я.] Круус и командующий Печорским военным округом полковник Стриг в сопровождении офицеров. После взаимных приветствий оркестры исполнили: с нашей стороны – «Интернационал», с эстонской стороны – эстонский национальный гимн, одновременно с этим с обеих сторон были произведены орудийные салюты (по 21 выстрелу), после этого войскам, стоявшим в готовности у границы, была подана команда к движению. На Кингисеппском направлении наши войска провожал Военный совет округа, а на Псковском направлении – Военный совет 8-й армии». В Эстонию был введен 65-й особый стрелковый корпус (ОСК) в составе 123-го отдельного батальона связи, 11-го корпусного зенитного артдивизиона, 16-й стрелковой дивизии, 18-й легкой танковой бригады, 5-го механизированного отряда, 414-го и 415-го автотранспортных батальонов общей численностью 18 178 человек, 283 танка, 54 бронемашины и 1 950 автомашин. Однако «отправка авиации временно задерживается из-за неготовности аэродромов в районах расквартирования наших войск на территории Эстонии»[379].
19 октября нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия подписал директиву № 4/59594, в которой отмечалось, что «нахождение частей Красной Армии и Военно-Морского Флота на территории дружественных нам иностранных государств, с которыми заключены договоры о взаимопомощи (Эстония, Латвия, Литва), создает особые условия их оперативно-чекистского обслуживания», поскольку вызовет активизацию иностранных разведок и потребует тщательного наблюдения за поведением личного состава в повседневном общении с местным населением. Поэтому следовало усилить агентурно-осведомительную сеть в частях, равномерно охватив ею весь контингент военнослужащих. Особые отделы должны были систематически информировать командование о нездоровых настроениях, случаях недостойного поведения военнослужащих, политико-моральном состоянии, боеготовности частей и иных аспектах их жизни[380].
Естественно, советская разведка отслеживала реакцию местного населения на ввод Красной армии в Эстонию. 22 октября Разведотдел ЛВО издал очередной бюллетень № 96, в котором отмечалось:
«1. 18.10.39 г. в районе пригорода ст. Изборск для встречи частей Красной армии к дороге собралось местное население 15-ти окружающих деревень. Прибывшие солдаты эстонской армии и полиция пытались оттеснить собравшееся население на 100–120 метров от дороги. С появлением первых эшелонов частей РККА население прорвало цепь солдат, полицейских и волною двинулось к дороге с криками: «Наша армия приехала»; приветствуя проходившие части.
Полиция и солдаты эстонской армии вынуждены были уступить напору населения и допустить его к дороге на 50 метров. Настроение населения погранполосы приподнятое.
2. По всему маршруту движения частей Красной армии в Эстонии для охраны дорог были привлечены воинские части, полиция и кайтселийт. Местное население к дорогам не допускалось.
3. В связи с появление частей Красной армии в Эстонии отмечены следующие высказывания:
а) реакционные элементы говорят: “Эстония потеряла свою свободу, начинается ее оккупация”,
б) начальник жел[езно]дор[ожной] полиции ст. Нарва Кирш и начальник этой станции Кивик заявили: “надо подложить бомбу под эшелоны, чтобы взорвать их. Красная армия пришла жить на нашей шее”.
в) Трудящиеся массы Эстонии приветствуют Красную армию, заявляя: “Теперь Эстонии будет лучше”.
4. Для обслуживания пунктов дислокации наших частей в Эстонии эстонским правительством увеличивается численность наружной полиции на 235 человек. Увеличивается также штат полиции»[381].
31 октября разведотдел ЛВО сообщал, что «начальник Васк-Нарвского района погранстражи кап[итан] Казе, принимавший участие во встрече частей РККА, в разговоре с начальниками кордонов заявил о частях: “Все части шли так хорошо, как работает механизм хороших часов. Я еще не видел такой армии. Всюду чувствовалась дисциплина и готовность идти в бой. У такой армии есть чему поучиться и с такой армией можно воевать и охранять границу”. […] В Нарва 18.10.39 г. арестовано 20 чел. рабочих за встречу прибывших частей РККА криком “Ура” и за вывешивание красных флагов»[382]. Стремясь оправдать жесткие меры, принятые против тех, кто стремился выразить свое положительное отношение к советским войскам, эстонские власти привычно ссылались на «коммунистическую угрозу». Так, 31 октября берлинское радио сообщило, что по имеющимся сведениям «эстонское правительство приняло суровые меры против эстонских коммунистов, пытавшихся якобы использовать настоящую ситуацию для реализации своих планов. Произведено большое количество арестов»[383].
Тем временем 28 октября нарком ВМФ СССР дополнил свой приказ о перебазировании кораблей КБФ, потребовав «числить базирующимися на 1939/40 гг. на базу Таллин» минный заградитель «Марти» и 3-й дивизион эсминцев («Карл Маркс», «Володарский» и «Энгельс»). Правда, вскоре линкор «Октябрьская революция» вместе со сторожевыми кораблями покинул Таллин. 16 ноября в Таллин пришли 13-й («С-1», «С-2» и «С-3») и 12-й дивизионы подводных лодок («Л-1» и «Л-2»), но был отозван в Кронштадт лидер «Минск». 18 ноября в Таллин прибыл сторожевой корабль «Буй», а 19 ноября была перебазирована плавучая мастерская «Серп и Молот». 29 ноября в Таллин прибыла плавбаза «Ока», 6 декабря зашла подводная лодка «Щ-309», а 7 декабря – «Щ-310», которые затем оправились в Лиепаю. 26 декабря в Таллин прибыли эсминцы «Володарский», «Артем» и «Карл Маркс», сторожевой корабль «Буря», базовые тральщики «Верп», «Патрон», «Шпиль» и «Гафель», а также 6 сторожевых катеров «МО-4». 3 января 1940 г. в порт прибыл эсминец «Ленин» и сторожевой корабль «Циклон», а 20 января – эсминец «Энгельс». Береговая оборона Таллина, а также наблюдение и контроль за входом в порт находились в руках эстонского командования. С 29 ноября 1939 г., согласно договоренности с командованием эстонского ВМФ, для несения службы базового дозора привлекались миноносец «Сулев», канонерская лодка «Лайне» и другие корабли эстонского флота. Для усиления ПВО Таллина и прикрытия военной гавани эстонцы выделили одну 76-мм зенитную артиллерийскую батарею и 18 37-мм и 47-мм орудий. Эстонские батареи береговой обороны, размещенные на островах Найссаар и Аэгна, взяли на себя защиту рейда от проникновения туда неприятельских кораблей. Всем советским кораблям было строго приказано предупреждать за 2 часа до приближения к островам о своем входе в базу, иначе они будут обстреляны. Однако в полном объеме противоминная, противолодочная и противоторпедная обороны Таллина так и не были созданы зимой 1939–1940 г.
