Екатерина Коути - Суеверия викторианской Англии
Плыть по морю следовало «посолонь», т. е. в направлении движения солнца. Особенно строго эту примету соблюдали в Шотландии. В некоторые дни предпочитали и вовсе не рыбачить, все равно хорошего улова не дождешься. Самым несчастливым днем считалась пятница, а счастливыми — понедельник, суббота и особенно воскресенье, когда можно получить церковное благословение. Рыбаки огорчались, если по дороге к лодке встречали зайцев, кроликов или свиней, а также священников и рыжеволосых женщин. Возможно, из-за того что священники ассоциируются с похоронами, встреча с ними была несчастливой для представителей любых профессий. Тем не менее рыбаки с острова Мэн утверждали, что встреча с католическим священником не грозит бедой в отличие от встречи с протестантом. Католики лучше управляются с нечистой силой, так что рядом с ними безопаснее.
На борту судна нельзя было произносить следующие слова: свинья, заяц, кролик, лиса, тюлень, церковь, священник, яйцо, кошка, крыса и, как это ни парадоксально, лосось. Если запретное словечко срывалось с губ, моряк хватался за железо. Приходилось прибегать к эвфемизмам: шотландские моряки называли лису «красная собака», а тюленя — «лысый зверь». Англичане именовали свинью «обедом на четырех ногах». Рыбацкие семьи разводили свиней, так что на суше моряк мог полакомиться окороком и расспросить жену о здоровье поросят. Упоминать свинью дома было не зазорно, но стоило рыбаку ступить на палубу, как все разговоры о животных с пятачками тут же прекращались.
Члены команды частенько обращались друг к другу по кличкам. Не последнюю роль здесь играло поверье, что лучше не открывать свое христианское имя, иначе попадешь под чары нечисти. Но были и более рациональные объяснения, учитывая, что в одной и той же деревушке рыбной ловлей занимались все мужчины поголовно, отцы и сыновья, братья и кузены. Попробуй разберись, особенно в шторм, какого именно Джо ты имеешь в виду! А вот окликнул Косого, и обернулся тот, кто надо.
К своему улову рыбаки относились уважительно. В Лоустофте (Саффолк) особым почетом была окружена селедка. Даже после Реформации местные рыбаки-протестанты поднимали кружки за здоровье папы римского. Ведь именно он когда-то повелел всем верующим есть рыбу в пост:
Пьем за его святейшество,
За папскую тиару,
Пьем за девять долларов
Верного навара.
Девять долларов они рассчитывали выручить за каждую бочку соленой рыбы, которую экспортировали в католические Испанию и Италию во время поста. А рыбаки с острова Мэн считали, что косяк селедки можно обнаружить в том месте, где только что проплыли корабли фейри.
Пикша считалась хорошей рыбой, но не столько из-за вкуса, сколько из-за предполагаемой связи с эпизодом из Евангелия от Матфея 17:24–27. Когда собиратели дидрахм потребовали пошлину у апостола Петра, Иисус повелел ему: «Пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя». По уверениям английских рыболовов, пикша — та самая рыба, внутри которой Петр обнаружил монету. Темные пятнышки у нее на спине — это не что иное, как отпечатки его пальцев. Торговцы рыбой тыкали в эти пятна, доказывая покупателям, что предлагают настоящую пикшу, а не какую-нибудь невкусную рыбешку.
Не только сами моряки, но также их жены были крайне суеверны. В то время как мужья сражались со стихией в открытом море, женщины прикладывали все усилия, чтобы не накликать беду. Ни одна рыбачка в здравом уме не пряла после заката солнца, чтобы не спрясть мужу саван. Буханку хлеба, упавшую горбушкой вниз, сразу переворачивали, чтобы мужнина лодка не перевернулась в море. После отплытия лодок запрещалось стирать, иначе волна смоет мужа с палубы.
Уходя в плавание, моряки дарили женам и подругам стеклянные скалки. Этими скалками из разноцветного стекла и с сентиментальными надписями не раскатывали тесто. Их хранили в качестве талисмана, а треснувшая скалка сообщала о кораблекрушении. По большей части скалки были полыми, с пробкой на одном конце. В них можно было хранить чай или ром, но суеверные морячки наполняли их солью, уберегавшей от сглаза. Иногда в стеклянные контейнеры прятали высушенную «рубашку», т. е. водную оболочку плода. Согласно поверьям, она спасала от смерти на воде.
Прибрежные воды бороздили призрачные корабли. Появлялись они в годовщину катастрофы, повлекшей смерть всего экипажа. Зачарованные зрители наблюдали, как корабль вновь пробивает корму о риф и идет ко дну под крики и стенания бесплотных матросов. Жители Южной Шотландии уверяли, что каждое Рождество видят призрачное судно «Бетси Джейн». В свое время этот корабль принадлежал работорговцу. Чернокожих рабов загоняли в трюм, где они просиживали неделями, страдая от голода и задыхаясь от испарений. Многие умирали там же, в темном трюме, среди стонов соплеменников. Однажды под Рождество команда возвращалась после успешной сделки в родные края. Матросы расслабились, подсчитывая грязные барыши и прикидывая, на что они их потратят. Но в тот день фортуна отвернулась от них, и корабль наткнулся на риф. Судно пошло на дно, но каждый год его призрак упрямо плывет в порт.
На острове Джерси моряки прислушивались, не звонят ли подводные колокола. Тот, кому почудится их звон, был обречен на скорую гибель. Рассказывали, что король Эдуард Шестой повелел снять колокола с местных церквей и отправить их французскому купцу, уплатившему за них хорошую цену. Но святотатство не осталось безнаказанным. Корабль, перевозивший колокола, потерпел крушение, и теперь они звонят уже со дна. Подобные легенды присущи не только острову Джерси, но встречаются по всей Англии.
На дне морском рыскал дух Дейви Джонса и собирал обломки кораблей, трупы моряков и все то, что попадало в его чертоги. Отсюда и название моря — «рундук Дейви Джонса». В романе Тобайаса Смоллета «Приключения Перигрина Пикля» описан розыгрыш, устроенный членами команды одному из офицеров: «К шкуре большого быка Пайпс приладил кожаную маску самого устрашающего вида, растянутую на челюстях акулы, которую он привез с моря, и снабженную парой больших стекол вместо глаз. За этими стеклами он поместил две тростниковых свечи и из смеси серы и селитры сделал запал, который укрепил между двумя рядами зубов». Предприятие возымело успех, и офицер был изрядно напуган. Смоллет уточняет: «Согласно легендам моряков, Дэви Джонс — дьявол, господствующий над всеми злыми духами морской пучины, и его часто видели под разными личинами восседающим среди снастей перед ураганом, кораблекрушением и другими катастрофами, нередкими на море, и предупреждающим обреченную несчастную жертву о беде и смерти».
Известный мореплаватель, пират и вице-адмирал елизаветинских времен сэр Фрэнсис Дрейк (1540–1596) тоже стал фольклорным героем. Он представал в народном воображении могущественным колдуном. Однажды Дрейку сообщили, что к берегам Англии подплывает вражеский флот. Сэр Фрэнсис как ни в чем не бывало закончил игру в кегли и лишь затем потребовал деревянную колоду и топор. Дерево он порубил, а щепки бросил в воду. Каждая из щепок превратилась в боевой корабль, и враги королевы Елизаветы были разгромлены. Другая легенда описывает взаимоотношения знаменитого пирата с супругой. Семь лет прождав возвращения мужа из плавания, она уже посчитала себя вдовой. Чтобы не коротать век в одиночестве, леди Дрейк решила повторно выйти замуж. В то самое время, когда свадебная процессия подъезжала к церкви, сэр Фрэнсис обретался на другой стороне Земного шара. Но мир не без добрых людей — точнее, не без добрых духов. Один такой дух поведал адмиралу о свадебных приготовлениях, и сэр Фрэнсис поспешил вернуть себе супругу. Он выпалил из пушки, да так хорошо прицелился, что ядро угодило в крышу церкви и приземлилось как раз между женихом и невестой. «Должно быть, сэр Фрэнсис весточку прислал!» — обрадовалась леди Дрейк и остановила церемонию. Спустя некоторое время на ее пороге появился нищий и попросил милостыню. Когда он пел Лазаря, то не смог сдержать улыбку, и леди сразу же узнала любимого мужа. С ним не соскучишься!
По суеверности с моряками соперничали только шахтеры. Население шахтерских поселков Корнуолла придавало огромное значение приметам и обрядам. Шахтер предпочел бы работать на голодный желудок, чем вернуться домой за забытым обедом. Ни в коем случае нельзя было свистеть в шахте или с наступлением темноты, иначе накличешь беду. С нарушением этого табу связана легенда о Семи Свистунах. Как-то раз семеро шахтеров напились в воскресенье и решили забавы ради посвистеть после заката. Вихрь унес их в поднебесье, и с тех пор в облике птиц они летают по свету, нигде не находя покоя. Услышав зловещий посвист, шахтеры немедленно расходились по домам. Самые суеверные и весь следующий день не выходили на улицу.
