Александр Симаков - Разгром дивизии «Мертвая голова». Демянская катастрофа эсэсовцев
На самом опасном участке фронта «котла» общей протяженностью около 300 км солдаты группы Эйке удерживали выступ фронта между Ловатью и Полой, похожий на балкон. Это самое уязвимое место между фронтом 2-го армейского корпуса и сражающегося в районе Старой Руссы 10-м армейским корпусом. Части Красной Армии со всех сторон атакуют «котел», чтобы ликвидировать находящиеся в нём немецкие войска, прежде чем начнет таять снег. Четыре фронта «котла» находятся в подвижном состоянии.
А пока холод усиливается. Северный ветер воет и гоняет сухой снег по поверхности. Снег попадает сверху в сапоги немецких солдат с двухшовными голенищами с боковыми швами. Он тает в голенищах, потом снова замерзает и образует ледяной блок. Заключенные в лед, окаменевшие замерзшие ступни уже не спасти.
Из воспоминаний Герберта Крафта, самого молодого эсэсовца в дивизии «Мертвая голова»: «…Эта русская зима беспощадна. Пулеметы теперь стоят в иглу. Из-за сильного мороза их выносят только тогда, когда противник действительно атакует, то есть тогда, когда иваны в своих белых маскхалатах уже стоят у дверей.
Всё наше внимание приковано к автоматическому оружию. Если оно откажет, то при девятикратном численном превосходстве противника дело наше будет безнадёжно, и нас перебьют как скотину. Часовые меняются каждые полчаса. Лишь столько времени человек может выдержать в нашем негодном обмундировании на таком морозе. Если есть возможность достать вторую шинель, то мы носим две. Снимаем их с убитых товарищей, пока они еще теплые. Но трупы на морозе коченеют так быстро, что не всегда удается раздобыть эту спасительную одежду. Многие преодолевают себя и носят ватные куртки и валенки, снятые с убитых красноармейцев. Носить превосходные русские меховые шапки, защищающие уши, было запрещено. А поверх ватной куртки надо было обязательно носить немецкую шинель… Всё, что нам удавалось добыть из оружия в бою, мы использовали в обороне. Патронов к русским пулеметам и автоматам у нас было больше, чем наших. Наши доставлялись к нам самолётами. Ребята из истребительно-противотанковых подразделений заменили вышедшие из строя 37-мм пушки на советские 45-мм. Отразив ночную атаку, мы выползали в нейтральную полосу и снимали с убитых солдат противника валенки, маскхалаты, телогрейки. Запрет на ношение русских меховых шапок тоже обошли. С тех пор как мы разжились меховыми рукавицами, снятыми с убитых русских – обмороженных рук у нас не стало. Я лично предпочитаю оставаться в немецком барахле…»
В советских средствах массовой информации желаемое выдавалось за действительное. В газете «За Родину» от 26.02.42 г. пишется: «…16-я армия разбита полностью. Вчера Советское информационное агентство сообщило, что войска Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта Курочкина в районе Старой Руссы взяли в окружение части 16-й немецкой армии и уничтожили 290-ю и 30-ю пехотные дивизии и дивизию СС «Мертвая голова» противника…»
Примерно так же звучит текст советских листовок, которые тысячами сбрасываются с русских самолётов на немецкие позиции, чтобы вывести врага из состояния равновесия, и для того, чтобы показать им «последнюю дорогу к жизни».
В немецких штабах разного уровня обдумывают конкретные способы, как освободить дивизии в «котле». Предпочтение отдается плану налаживания наземного моста путем удара с запада и взятия в свои руки дороги Старая Русса – Демянск.
В эти дни по воздуху из Пскова доставляются в «котел» первые эсэсовцы – освободители из 3-го батальона Бруена. Один самолёт подбивается русской зениткой, многие солдаты получают ранения. Все прибывшие приписываются к группе Эйке.
12 марта в «котёл» прилетел генерал-лейтенант Цорн, бывший командующий 20-й моторизованной дивизией, с задачей организации корпусной группы. Он берет на себя командование 290-й пехотной дивизией, группой Эйке и Арко-105. Командный пункт новой группы расположился в деревне Колома на реке Пола. Русские удары становятся всё сильнее, а число защитников «котла» всё меньше и меньше. Измученные холодом, завшивевшие, постоянно участвуя в боях, они близки к отчаянию.
Боевая группа СС Майердресса
После взятия 31.1.42 г. немцами Гривки оберштурмфюрер СС Эрвин Майердресс получил приказ отправиться в Язвы для помощи боевой группе Зойменихьта. Когда оба штурмовых орудия были на мосту через реку Пола, от встречного обоза становится известно, что Рамушево, через которое пролегает их путь, в руках русских. Майердресс принял решение разместить оба орудия около шоссе в направлении Бяково и объявил сбор по тревоге всем, кто находился в Васильевщине. Там оказались только что прибывшие из Германии подразделения инженерно-строительного батальона и отделение полиции – всего 90 человек. Весь этот гарнизон боевого опыта не имел и к тому же был слабо вооружен.
К вечеру эта группа въехала в незанятое русскими Бяково, чтобы, переночевав, утром наступать в направлении Рамушево. Оба штурмовых орудия занимают позицию на шоссе на Омычкино и берут под прицел край леса в том же направлении. Ночью Бяково атаковали русские пехотинцы, но свет луны помог немцам отразить атаку. Один из танков 203-го танкового полка с возникшей неисправностью в сцеплении находился на северной стороне деревни и для русских был серьезной огневой преградой.
С рассветом Майердресс дает команду двигаться через лес в Омычкино. Оказывается, русские из Бяково отступили в лес и, как только группа отошла от деревни на 250 метров, внезапно ее атаковали. Эта дерзкая атака красноармейцев вынудила группу отступить назад в Бяково и занять круговую оборону. Бяково – ничем не примечательная деревня из трех десятков домов, стоящих на южной стороне шоссе на небольшой возвышенности.
2 февраля в 4.30 со стороны Омычкина группу вновь атаковала русская пехота. Немцам пришлось тяжело, только артиллерийские орудия позволили отбить атаку. С наступлением светлого времени русские отошли от Бяково в лес.
В следующую ночь атака русских повторилась и им удалось ворваться на край деревни. У отряда полиции в восточной части Бяково создалась критическая ситуация, но всё же с большим трудом удалось отразить и эту атаку. Майердресс видит, что своими силами Бяково не удержать, и просит помощи у находящегося в пяти километрах восточнее, в Васильевщине, штурмбанфюрера СС Клеффнера. Унтерштурмфюрер СС Штейнер: «…Вечером мы слышим со стороны Васильевщины рокот, который становится всё сильнее. Вдруг из леса появляется куча мотоциклистов. Многие из них едут даже со светом. Как церберы они врываются в деревню и разбрасывают повсюду свои машины. Они выгружают пассажиров и снаряжение, забирают с собой солдат из полиции и очень быстро исчезают. Нам доставили также грузовик и противотанковую пушку. Мы также получили снаряды для наших орудий. И что также очень важно – довольствие…».
Саперы установили противотанковые мины, а пушку разместили на западном краю деревни, рядом с последним домом.
В течение нескольких дней события повторялись. С 4 до 5 утра Бяково испытывало огонь русской артиллерии и минометов. Обершютце СС Шрёдер вспоминает: «…Каждую ночь до 5 часов утра на нас сыплются бомбы. Одна из «ворон» сменяет другую. Позиции русских находятся в 400 метрах от нас в лесу. Как только прилетает самолёт, русская пехота пускает ракеты в нашу сторону, для того чтобы экипажи самолётов знали, где находится наш танк. Долетев до нас, пилот выключает двигатель, недолго кружится над нами, затем взрываются бомбы вокруг нашего танка. Мне приходит в голову мысль, когда самолёт прилетит, выстрелить ракетами такого же цвета, что и русские. Попытка удается. Самолеты сбрасывают свой груз на несколько сотен метров дальше у лощин реки. Но наша радость по поводу удавшейся шутки длилась недолго. Русские пилоты быстро замечают, что мы их провели…»
Бяково обстреливается с трёх сторон. Русские минёры дорогу Васильевщина – Бяково заблокировали минами. Немецкая авиация облегчает положение обороняющихся. После бомбардировки, если таковая происходит, на следующий день ожидаемая русская атака не происходит.
Русские танки не раз прорывались на деревенскую улицу, но немцам удавалось отразить их атаки при помощи мин и связок ручных гранат. После того как 23.2.42 г. Кобылкино было немцами потеряно, русские концентрируют внимание на находящемся в пяти километрах Бяково. Уже 9 февраля обеспечение опорного пункта стало возможно только в виде конвоя. Санные ударные взводы доставляли довольствие, боеприпасы и медикаменты и забирали обратно раненых.
После февральских оборонительных боев борьба за «ворота» для наступления к «крепости Демянск» переходит в новую фазу. 29 февраля в Бяково напрасно ждут обоз. 1 марта окончательно стало ясно, что немецкий гарнизон окружен, стало невозможно добраться из западной в восточную часть деревни, не будучи обстрелянным. С большим трудом, радируя целое утро, Майердрессу удалось связаться с Эйке и доложить обстановку. Через несколько часов три бомбардировщика сбрасывают контейнеры с продовольствием. Ветер не мешает, и контейнеры падают в немецкое расположение. Чтобы усилить давление на гарнизон Бяково, недалеко от него русские оборудуют полевой аэродром для своих «кофемолок». После этого дождь из бомб сыплется на немецкие головы целую ночь.
