Александр Глазунов - Пятиконечные из созвездия Лиры
Различать их по энергетике — для этого необходимы такие способности!.. Мне таким умением никогда не овладеть.
— Как будешь проводить контакт?
— Телепатически с Анаэлем я не могу связаться, значит, попрошу ответить на вопросы. Знаешь систему «да — нет»? Если да, я должен ощутить его правой рукой, нет — левой. Возможно, я смогу догадаться, ОН это или кто-то другой.
— Каким образом? — не понял я.
— Я уже не раз, — признался Володя, — просил Анаэля доказать свое присутствие воздействием своей энергетики на мои руки. Я ощущал ее довольно четко. Так что, думаю, не ошибусь…
Для меня это было откровением.
Я уже приметил одну общую черту в характерах контактеров. Это — скрытность, желание как можно меньше говорить о своих контактах, а тем более о методах постоянной работы с представителями ВЦ. Каждый усовершенствовался в этом деле по-своему, как он добивался результата, не сообщал никому.
Возможно, определенную роль здесь сыграло то, что окружающие относятся к их информации, мягко говоря, скептически. А раз так, то зачем вообще затрагивать эту тему?
С другой стороны, не все можно поведать постороннему.
И, в третьих, любой ли информации можно верить?
Каждый мало-мальски трезвомыслящий контактер знает, что при приеме информации возможны помехи. Или вклинивается кто-то чужой и тоже начинает «вещать».
Отделить «своих» от «чужих», ложную информацию от правдивой довольно сложно. Иногда самим контактерам приходится обращаться к коллегам, чтобы перепроверить то или иное принятое сообщение.
Бросалось в глаза еще одно обстоятельство.
Контактер верит «своим», он ИМ, как говорится, предан и считает ту цивилизацию, с представителями которой выходит на связь, чуть ли не родной.
Ревностное отношение к сообщениям «своих» заметно влияет и на отношение к сообщениям других контактеров. Все это иногда переносится на человеческие отношения.
Это вполне понятно.
Но, насколько мне известно, многие, находящиеся на связи с ВЦ, вообще не задаются вопросом: кто выходит на контакт с ними?
У некоторых подобные попытки пресекались сразу и решительно под тем предлогом, что знать об этом пока рано, что это не главное, что человек должен сделать то-то и то-то… И весь контакт сводился к одному — должен, обязан!
Признаться честно, Вия и Неля тоже не очень-то распространялись о своих контактах и контактерах.
Когда их информация по каким-либо вопросам расходилась, то в их отношениях появлялась некая прохладца.
Это все замечали.
Их нельзя в чем-то обвинять или осуждать. Вряд ли в таких вопросах могла помочь обыденная человеческая логика. Мы имели дело с вещами неординарными, с людьми необычными…
Это, конечно, несколько отгораживало их от остальных, живущих своими практическими заботами и считающих, что если забивать голову еще и этим, то можно окончательно свихнуться.
Большинство тех, кто увлекается аномальным и феноменальным, как правило, просто развлекаются, информацию вбирают только для того, чтобы было о чем поговорить с друзьями, поразмышлять на досуге.
Тех же, кто всерьез пытается во всем этом разобраться, — единицы.
Поэтому некоторая сдержанность, замкнутость контактеров вполне естественна.
В жизни они неприметны, да и живут по другим принципам, по-другому ощущая и относясь к природе, людям.
Главная их заповедь — никому ничего не доказывать!
В этом вся мудрость. Каждый находит дорогу сам, а вступив на нее, обретает и друзей, и помощников, и единоверцев…
В полночь мы с Субботиным разбрелись по лесу.
Решили первый час поработать порознь — тем самым увеличивается вероятность захвата в кадр чего-то аномального.
Покинув костер, я сразу замерз и начал дрожать. Но поздороваться с «космическими братьями» не забыл. Не мог забыть! Я уже верил в необходимость этого ритуала.
В объективе сплошная чернота, ни единого просвета. Оглядел то место, где видел тени. Бесполезно. Выходит, то были не галлюцинации. Тем более, что настроен я был на шары, о которых говорила Неля, но уж никак не на силуэты сущностей ВЦ.
Отсняв две пленки, разрядив кинокамеру, я поспешил к костру, где уже сидел Субботин.
— Ничего не видел? — встретил он меня вопросом.
— Никого и ничего…
— Сейчас чайку попьем, согреемся.
— Как будем дальше действовать? — поинтересовался я. — Не получится так, что у тебя вдруг случится контакт, а я даже не догадаюсь об этом. Место выбрал?
О месте встречи он уже подумал — на краю большой поляны, на скошенной полосе. Здесь ничто не мешает обзору. Если что случится, то мы вряд ли упустим это явление.
Мы договорились, что Володя станет, слегка разведя руки в стороны, чтобы можно было ощутимо почувствовать в ладонях энергетику появившегося контактера. И тут же подаст мне знак — поднимет руку.
О чем Володя собирался «разговаривать» с Анаэлем, я не спрашивал.
Татьяна появилась из темноты внезапно, даже шагов слышно не было из-за ветра. Точь-в-точь как некий фантом или гость далеких звезд. Когда находишься в диких местах, где только и говорят об этом, ничего иного и почудиться не могло.
Обрадовавшись горячему чаю, Таня наполнила кружку и села к огню.
Мы с Володей курили, я смотрел на пылающие поленья, краем уха прислушивался к беседе.
Меня спросили о чем-то…
Странное дело — хочу ответить, а не могу поднять головы.
Голоса их становились все глуше, пламя начало разгораться, приближаться; мысленно я отметил, что пора отодвинуться, иначе спалю куртку, но даже не шевельнулся — лишь удивился, почему вокруг наступила тишина. Ни шума ветра вокруг, ни голосов, слышу только мелодичное позванивание, монотонное и успокаивающее…
— Заснул, что ли?
Я вздрагиваю, поднимаю голову, в уши врезается шум ветра и удивленный голос Субботина.
— Задумался, — отвечаю я.
Я и сам начинаю верить, что задумался, ведь целый день спал…
— Глотни заварки, — предложила Таня, — взбодрит.
— Ничего, — смеется Володя, — скоро уже идти, на таком холоде особо не покемаришь. Закурим еще по одной и…
Я достаю сигареты, слышу…
— Надо чурки помельче поколоть, мокрые, совсем плохо горят.
Татьяна сидит напротив.
Я смотрю на нее сквозь пламя костра.
Раздается звук топора, неожиданно он удаляется, становится все глуше.
Зачем это он пошел в лес, дров хватает…
Уже и эта мысль исчезает, облик Татьяны начинает расплываться, таять в дыму. Пламя вновь надвигается на меня. Мне не жарко, мне хорошо, звучит музыка. Я все силюсь определить: на каком инструменте играют?..
— В костер свалишься, ты что?!
Передо мной стоит Татьяна, тормошит за плечо. На лице у нее тревога.
— Я же тебе говорю, чаю попей, завари покрепче. Спишь на ходу…
Неужели я все-таки заснул? Спина совсем заледенела. Таня протягивает кружку с чаем — сделал пару глотков. Как хорошо. Сон как рукой сняло.
— Где Субботин? — спрашиваю. — Пришел?
— Сзади тебя стоит, — засмеялась Татьяна.
Оглянулся — так и есть. Собирает в охапку сучья и щепу, которую успел настрогать.
— Без тебя не уйду, не беспокойся, — сказал он и высыпал мокрые дрова у костра. — Пусть подсохнут. Ну что, пора…
Я двинулся в темноту за Субботиным.
Ветер на поляне гулял вовсю. Через несколько минут меня начала пробирать дрожь. Да, тут не заснешь, хорошо бы выстоять положенный срок.
Володя остановился на краю скошенного участка и замер, раскинув руки.
Я смотрел на него не отрываясь, боясь пропустить условный знак.
Ветер разогнал облака, и в разрывах туч ненадолго появлялась луна.
Потом облака опять сплошь покрыли небо, фигура Субботина едва выделялась на фоне дальней кромки леса и темного неба.
От напряжения у меня в глазах двоилось.
Неожиданно передо мной все поплыло, смешалось, веки налились тяжестью. Я с усилием размыкал их. Ветер пронизывал насквозь, бил озноб — и все равно, даже на таком холоде, меня неудержимо тянуло в сон.
Я отчетливо сознавал это и ничего не мог с собой поделать.
Такого со мной еще никогда не случалось. Меня уже пошатывало, я боролся изо всех сил…
В этот момент я заметил, что он поднял руку. Опомнившись, я схватил кинокамеру, заработал мотор, отматывая метры пленки.
Вот и пленка кончилась…
Опустив камеру, я увидел, что Субботин стоит на том же самом месте и фотографирует.
— Ты что, Володя, уже закончил? — негромко спросил я.
— Если бы!.. Я даже не знаю, появлялся Анаэль или нет, — мрачно ответил тот. — Руки так замерзли, что я вообще ничего не чувствую.
— А чего ж ты руку поднимал? — не поверил я.
— И не думал даже. Пошли…
У костра он молча сел, закурил. У меня не выходило из головы: если контакт не состоялся, то почему? Так ничего и не надумав, отправился спать.
