Коллектив Авторов - Мир после кризиса. Глобальные тенденции – 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательного совета США
• К 2025 году правительство в Багдаде все еще будет объектом соперничества различных конкурирующих между собой фракций, стремящихся получить иностранную помощь и поддержать свое высокое положение в ущерб процессу самостоятельного достижения политического авторитета, легитимности и проведения экономической политики.
Происходящие в Ираке процессы затронут как его соседей, так и внутренних соперников. Иран, Сирия, Турция, Саудовская Аравия столкнутся с возрастающими трудностями, если будут держаться в стороне от Ирака. Ирак, не способный поддерживать внутреннюю стабильность, может лишь продолжать быть источником беспокойства и волнения во всем регионе. Если конфликт там перерастет в гражданскую войну, Ираку придется стать примером, ярко демонстрирующим всем странам региона весьма суровые последствия религиозных междоусобиц. Альтернатива – стабильный Ирак – мог бы послужить позитивным примером экономического роста и политического развития.
• Все игроки будут считать Соединенные Штаты гарантом стабильности, но Тегеран продолжит высказывать опасения по поводу планов Соединенных Штатов относительно иранского режима и суверенитета.
Опросы общественного мнения, вероятно, продолжат фиксировать массовую приверженность к самоидентификации себя как «иракцев», но существование конкурирующих систем безопасности, социальной организации, экономических сетей, поддерживающих существование, оживят мощные локальные и религиозные идентичности.
Сунниты проявят интерес к централизованному государству лишь в том случае, если оно даст им определенную долю ресурсов, которая будет оценена ими как адекватная, и большей частью будет создаваться вне контролируемых ими областей. При условии отсутствия такой удовлетворенности агитация суннитских джихадистов, племенных лидеров и других видных представителей может остаться дестабилизирующим фактором. В дополнение к этому любое значительное увеличение количества суннитов, эмигрирующих в Иорданию или Сирию, может создать угрозу стабильности в этих странах.
Шииты, упоенные вновь обретенным превосходством, исторически были разделены, и персональное соперничество между Садрами, Хакимами и другими представителями знатных кланов, вероятно, продолжит окрашивать политику в земляческие и общинные тона. Кланы смешанной шиитско-суннитской этничности могли бы служить интегрирующим, межкоммунальным связывающим фактором, но лишь при условии, что экономическое развитие приведет к установлению более прозрачного и заслуживающего большего доверия центрального правительства, и при условии создания национальной системы материального производства и распределения.
Развитие хорошо сплоченной национальной армии могло бы стать важным фактором, максимально увеличивающим перспективы создания более функционального иракского государства. Это потребует замены существующей клановой и религиозной лояльности офицеров и солдат намного более здоровым чувством корпоративного духа и национальных устремлений.
Глобальный сценарий номер три: разрушение БРИК
В данном воображаемом сценарии опасения Китая по поводу нарушения энергопоставок приводят к внезапным столкновениям с Индией. По мере увеличивающихся трудностей в доступе к ресурсам в период до 2025 года споры относительно ресурсов становятся растущим потенциальным источником конфликтов. Чувство уязвимости усиливается в результате сокращения количества производителей энергии и усиливающейся их концентрации в таких нестабильных регионах, как Ближний Восток. В мире, в котором существует достаточно конфронтации по другим проблемам, таким как новые торговые барьеры, вероятно, повысится возможность эскалации любого спора до уровня вооруженного конфликта. Как описывается в данном сценарии, неверное истолкование намерений – вместе с коммуникационными сбоями – может сыграть такую же важную роль, как и любая актуальная угроза. Конкуренция испытывающих подъем держав за ресурсы является другой стороной, иллюстрируемой данным сценарием. И Китай, и Индия, хотя и обладают богатыми запасами каменного угля, имеют весьма ограниченные и уменьшающиеся запасы нефти и газа и должны полагаться в энергообеспечении на иностранные источники поставок. Размышляя о возросшем потенциале конфликта в многополюсном мире, нам следует иметь в виду и размеры находящихся на подъеме держав, которые могут вступить в схватку друг с другом.
Конец идеологии
Мы считаем, что идеологические конфликты, родственные конфликту холодной войны, маловероятны в мире, где большинство государств будут озабочены прагматическими вызовами глобализации и сдвигами в глобальной расстановке сил. Сила идеологии, похоже, обладает наибольшей притягательностью лишь в мусульманском мире – особенно в арабском ядре, где различные выражения ислама продолжат свое глубоко укорененное в социальных нормах и политике влияние и где ислам служит призмой, через которую индивиды воспринимают экономические и культурные силы глобализации. Возросшее религиозное соблюдение исламских норм, неудачи се-кулярного арабского национализма оставляют исламские политические и социальные движения в наилучшей позиции для того, чтобы утверждать свое идеологическое влияние на правительства и общество в большей части мусульманского мира в течение следующих 15–20 лет.
В будущем исламский дискурс станет все более текучим, поскольку религиозные лидеры отходят от признанных границ изучения и толкования традиций исламской юриспруденции и утверждают собственное толкование Корана и Хадисов (устной традиции). Тенденция к окольному преодолению традиции, которой содействует распространение медийных технологий, будет способствовать распространению салафизма (черпающего силы в возвращении к раннему периоду ислама), включая самые радикальные формы, которые содержат опасность подрыва позиций союзников Запада в мусульманском мире, особенно на Ближнем Востоке. Тем не менее распространение религиозного авторитета через сети думающих сходным образом мыслителей также может дать импульс возрождению инновационных перспектив отношений ислама с современным миром и стать противовесом радикальному тренду в исламе.
Направление внутренней идеологической борьбы в исламе будет определяться главным образом местными условиями. В странах, в которых экономические и демографические тренды благоприятные, а общество и правительства сделали выбор в пользу глобализации, будут существовать сильные побудительные мотивы возрождать и расширять исламские учения, которые способствуют инновационной культуре, научному образованию, политическому экспериментированию, уважению к религиозному плюрализму. В тех странах, которые, вероятно, столкнутся с молодежным бумом и слабой экономической основой развития, таких как Афганистан, Нигерия, Пакистан, Йемен, радикальные салафитские тренды, по всей видимости, станут более привлекательными.
Возможность возникновения глобальной пандемии
Возникновение нового, быстро распространяющегося смертельного для человека респираторного заболевания, для противодействия которому нет адекватных контрмер, могло бы стать первопричиной глобальной пандемии. Если болезнь в форме пандемии возникнет к 2025 году, то внутренние и трансграничные напряженности и конфликты станут более вероятными, поскольку страны вступят в борьбу, имея все меньше возможностей противодействия, с целью ужесточения контроля над передвижениями населения, пытающегося избежать заражения и получить доступ к ресурсам.
Возникновение пандемического заболевания зависит от природных генетических мутаций, или переструктурирования текущих распространенных болезней и их штаммов, или возможного возникновения патогена в человеческой среде. Эксперты рассматривают как патогенные штаммы птичьего гриппа (HPAI), такие как H5N1, в качестве вероятного кандидата, способного на такого рода трансформацию, но другие патогены, такие как вирус SARS или другие штаммы гриппа, также обладают подобным пандемическим потенциалом.
Если пандемическое заболевание возникнет, оно возникнет прежде всего в областях с высокой плотностью населения и тесными отношениями людей и животных; таких районов много в Китае и Юго-Восточной Азии, где люди живут в тесном контакте и постоянном общении с животными. Нерегулируемые практики животноводства могут привести к возникновению и широкой циркуляции зоонозного заболевания, такого как H5N1, среди животных, увеличив возможность мутации в штамм с пандемическим потенциалом. Для эффективного распространения болезнь должна переместиться или быть перенесена в регионы с высокой плотностью населения. По этому сценарию, неадекватная способность мониторинга здоровья населения в стране, которая явилась местом возникновения болезни, может стать причиной, помешавшей раннему распознаванию заболевания. Медленная реакция органов здравоохранения может привести к запозданию в осознании того факта, что возник патоген, способный быть перенесенным с животных на человека. Могут пройти недели до того, как будут получены лабораторные результаты, подтверждающие существование болезни с пандемическим потенциалом. Тем временем очаги заболевания могут распространиться на города и мегаполисы в Юго-Восточной Азии. Несмотря на ограничения, наложенные на международные путешествия, путешественники со слабо выраженными симптомами заболевания или с нетипичными симптомами могут занести болезнь на другие континенты.
