Джек Коггинс - Огнестрельное оружие XIX-XX веков. От митральезы до «Большой Берты»
Надо признать, что среди офицеров и солдат, которые все годы империи создавали ее армию и служили в ней, было совсем немного тех, которые не считали мир принадлежащим исключительно белым людям, а язычников, с которыми они сражались, – желтых, черных или коричневых, – не рассматривали как низшие существа, стоящие вне закона. Катастрофы могли случаться, но, когда все завершилось, на карте мира появилось несколько больше спокойных регионов. Однако рядовой солдат не думал об этом. Высокие соображения о владычестве в колониях или мировой политике были не для него. Когда племена восставали, то полк отправлялся утихомиривать их, и это для профессионального воина было главным.
Англо-бурские войны
Небольшому сообществу грубых фермеров – благочестивых, распевающих церковные гимны людей – было суждено нанести чувствительный удар британскому самодовольству. Раздоры между британцами и бурами имели давнюю историю. В результате различных войн, соглашений и союзов Великобритания в 1814 году стала хозяйкой населенных выходцами из Голландии территорий на мысе Доброй Надежды. Буры (в основном фермеры), решительный, гордый и независимый народ, отвоевавший эти земли с оружием в руках у местного черного населения, не терпели никакого правления над собой, и уж тем более английского. Многие из них снялись с насиженных мест и отправились на север вместе со своими запряженными быками фургонами, скотом, семьями и рабами, где расселились за рекой Вааль. В течение ряда лет эта река стала границей между англосаксами и голландцами, но республика Трансвааль отнюдь не преуспевала. Справедливо или нет, но в 1877 году министры королевы сочли, что спокойствие Южной Африки требует присоединения Трансвааля. Решение это было воспринято с глухим молчанием, но в 1880 году несколько столкновений из-за налогов привели к открытому восстанию.
Первая же схватка задала тон всем последующим. Небольшое подразделение англичан – в ярких на африканском солнце красных мундирах и белых пробковых шлемах – двигалось в Преторию под звуки военного оркестра и скрип груженых телег, далеко разносящиеся над вельдом. Попытка буров, направленных на перехват каравана, договориться миром была отвергнута, и, когда «красные мундиры» стали дисциплинированно занимать оборону, перестраиваясь из походной колонны в рассыпанный строй, буры открыли огонь. Англичане ответили своим огнем, но ружья регулярных войск, хотя и были вполне эффективными для того, чтобы валить на землю методичными залпами враждебные племена, не могли достать замаскировавшихся буров. Последние, напротив, вели исключительно прицельный огонь, ибо они были прирожденными снайперами, для которых промах означал смерть от руки их вождя или от боевой дубинки африканца либо, в лучшем случае, пустой обеденный горшок. Через десять минут все было кончено. Из 259 англичан 155 человек были убиты или ранены. Остальные, ошеломленные внезапностью нападения и точностью ружейного огня, сдались. Потери буров составляли двоих убитых и пятерых раненых. Сообразительная жена одного из сержантов сорвала флаги с древков и спрятала их себе под юбку – но славы в этом не было. Регулярные войска снова выступили против восставших фермеров, укрывшихся за кустами и булыжниками, и были повергнуты на землю, как кегли. Полученный урок не был усвоен.
Инцидент при Лейнг-Неке также завершился большим числом убитых и раненых и отступлением англичан, тогда как столкновение при Маджуба-Хилл принесло примерно одинаковые потери обоим противникам. Этому содействовал целый ряд факторов: использование смешанных частей, слишком мелких, действовавших самостоятельно, без какого-либо взаимодействия между ними. Это всегда бывало щедрым источником паники и, наоборот, доказывало, сколь важным может быть честь подразделения. На этот раз буры атаковали, спускаясь с крутого склона Маджубы, простреливавшимся точным оружейным огнем снизу, поскольку противник был хорошо виден на фоне неба. На этот раз точный огонь сыграл на руку оборонявшимся. И все же, когда большинство офицеров и унтер-офицеров выбыли из строя, а более трети рядовых были убиты и ранены, оставшиеся в живых дрогнули и стали отступать вниз по склону. Это был черный день в истории армии.
Паника представляет собой странное явление. Многие из солдат, сражавшихся под Маджубой, были закаленными воинами, некоторые из них – ветеранами афганской войны 1879–1880 годов. И все же, когда наступил решающий момент, они повели себя как необстрелянные новобранцы. Чем туже лук, тем сильнее звучит его тетива, и, как было неоднократно замечено, паника среди ветеранов куда хуже, чем среди менее опытных и закаленных солдат. Способствовала этому, весьма возможно, и единообразная подготовка – солдаты по-прежнему мыслили в категориях стрельбы двумя шеренгами – плечом к плечу с товарищами. Когда же это привычное им построение оказалось лишь приглашением к бойне, они дрогнули и запаниковали. Численность роты была одновременно и слишком большой, и слишком малой: слишком большой для того случая, когда она становится негибкой, поскольку в такой ситуации каждый взвод или отделение должны быть обучены думать и поступать как единое целое, что становится залогом большей эффективности; и слишком малой, потому что она лишается физической и моральной поддержки других рот полка. Сыграла свою роль и поразительная меткость огня буров. Смерть или ранение – личное, прицельное и неизбежное – гораздо больше воздействует на дух солдата, чем более случайное (хотя и не менее смертоносное) попадание при пулеметном обстреле или мощном артобстреле.
И все же то, что кратковременная паника среди солдат, на которых обрушился смертоносный огонь, – при том, что их генерал и значительная часть офицеров были убиты, а среди оставшихся каждый третий ранен или убит, – была способна вызвать такое волнение в Англии, являлось лучшей похвалой армии в целом.
Однако ни в Египте, ни в Судане паники не наблюдалось, хотя в последней кампании против англичан действовали суровые и фанатичные последователи Махди[33] – одного из тех многочисленных самозваных пророков, которые в течение столетий время от времени появлялись, чтобы будоражить исламский мир. В отличие от первой войны с бурами это была война в знакомом старом стиле – с полками, выстроенными в каре, и штыками против сабель и копий. И хотя местные племена почти не имели огнестрельного оружия и не были искушены в стратегии, эти сражения изобиловали трагедиями типа «гатлинги[34] заклинило, а полковник убит».
Последнее крупное сражение колониальной эпохи состоялось под Омдурманом в Судане в 1898 году. На этот раз у местных племен шансы оказались еще меньшими. На смену однозарядным винтовкам системы Мартини в1888 году пришла магазинная винтовка Ли – Метфорда с поворотно-скользящим затвором, а достаточно капризные картечницы Гарднера и Гатлинга были заменены куда более надежными пулеметами Максима. Кампания проходила под руководством Китченера[35], чья лишенная жалости напористость хотя и не сделала его популярным в армии, но обеспечила стране спокойное существование.
Результат можно было заранее предвидеть. Даже некогда весьма слабые египетские войска, прошедшие британскую подготовку и укрепленные британскими офицерами, вели себя вполне достойно. Многочисленные нападения дервишей, которых в стране насчитывалось до 45 000 человек, осуществлялись с фанатической отвагой, но мало кому из них удавалось подобраться ближе, чем на пару сотен ярдов, к строю англичан. После битвы на поле боя осталось около 10 000 убитых.
Но в Южной Африке снова нарастали проблемы, и надвигавшаяся война, хотя и закончившаяся победой англичан, заставила их испытать горечь многих поражений, явившись проверкой всех ресурсов империи.
Никогда клеймо «империалистического забияки» не использовалось столь часто, как во время войны в Южной Африке. На чьей бы стороне ни была справедливость, все же получалось так, что могущественная держава притесняла крошечную страну. Добровольцы из многих стран мира сражались вместе с бурами, а каждое британское поражение – а их было много – встречалось бурями восторгов в европейской прессе.
Не в пример кратким схваткам первой Англо-бурской войны, ко времени второго конфликта буры оснастили свою армию артиллерийскими орудиями современного образца (с большей дальностью стрельбы, чем английские полевые пушки), автоматическими однофунтовками (помпомами) и пулеметами. На вооружение отрядов буров поступили весьма эффективные магазинные винтовки системы Маузера. Ставший применяться в их патронах бездымный порох сделал задачу обнаружения скрытых траншей и стрелковых укрытий гораздо более трудной. Против таких соперников старая тактика плотно сомкнутого строя становилась просто самоубийственной. Впервые истинная ценность пулеметов и магазинных винтовок была доказана в реальном конфликте.
