Мотицура Хасимото - Потопленные
Во время следования к цели оба офицера из команд человеко-торпед при приеме пищи всегда бывали вместе с нами, мичманы же питались с командой лодки, и поэтому мы почти их не видели. Однако сегодня мы пригласили их в кают-компанию и пообедали все вместе.
С 2 января наша лодка находилась в радиусе действия авиации противника, базировавшейся на о-ва Гуам и Сайпан, поэтому на время вероятного появления самолетов мы уходили под воду.
В этот день, идя с включенным радиолокатором, мы в бинокль обнаружили самолет противника. Стало ясно, что наша радиолокационная станция была ненадежным средством. Наблюдатели получили приказ неустанно следить за появлением авиации.
После того как американцы вернули Гуам, он приобрел для них огромное значение в качестве базы в центральной части Тихого океана. Несмотря на то, что противнику не были известны наши планы, следовало ожидать, что он примет все меры предосторожности, так как факт применения нами человеко-торпед у о-вов Улити, безусловно, стал ему известен. Лучшим вариантом при выполнении нашей задачи было обойти о. Гуам и приблизиться к нему со стороны, где оборона противника предположительно была менее сильной, поэтому мы направились дальше на юг и подходили к линии коммуникаций, соединяющей о-ва Улити с Гуамом. Иными словами, мы подходили к Гуаму со стороны противника. По мере приближения к острову периоды пребывания лодки под водой удлинялись. 7 января мы прошли линию коммуникаций, соединяющей Гуам с о-вами Улити, оставаясь долгое время под водой и ведя тщательное наблюдение.
Вопрос об атаке противника до спуска человеко-торпед ни на какой из лодок отряда даже и не поднимался. Нашей главной целью продолжала оставаться скрытность.
Во время долгих периодов пребывания под водой в лодке нечего было делать. Оба офицера из водителей торпед, кроме подготовки своих торпед и тренировок наблюдения в перископ, не имели никаких других обязанностей, поэтому они играли в шахматы. Один из них присутствовал при атаке человеко-торпед в районе о-вов Улити, однако ему самому не удалось выйти в атаку из-за неисправности торпеды. Он был очень хорошим шахматистом. Другой — приятель командира артиллерийской боевой части нашей подводной лодки — был толстым и спокойным человеком. Будучи курсантом военно-морского училища, он приходил на практику на мою лодку. Это было в 1943 году. С тех пор прошло два года. Бывший курсант стал уже младшим лейтенантом, а ему было не более 22 лет. Грустно становилось при мысли о том, что он идет на верную гибель, пытаясь изменить ход войны.
Время было такое, когда число погибших все время росло и особенно в специальных отрядах. Смерть не щадила ни молодых, ни старых. При таком положении их гибель рано или поздно была неминуемой.
6 января мы подошли к линии коммуникаций, связывающей Гуам и Лейте. В 2 часа 00 мин. с помощью радиолокационной станции был обнаружен самолет противника. Лодка погрузилась и продолжала следовать подводным ходом. До сих пор нам удавалось избежать встречи с самолетами противника. Теперь, когда мы были близки к нашей цели, нас могла неожиданно обнаружить авиация. Нам, конечно, хотелось, чтобы наша радиолокационная станция работала безотказно. Однако она была слишком ненадежна, чтобы вовремя предупредить об опасности. Ввиду этого нам пришлось следовать в подводном положении. Около 14 час. лодка всплыла, так как мы полагали, что в это время дня у противника будет перерыв в полетах патрульной авиации.
Погода была хорошей, море спокойное, дул легкий ветерок. Моральное состояние личного состава было высоким. Несмотря на то, что был январь, мы носили тропическое обмундирование. В море мы обнаружили много ящиков и пустых бочек, качавшихся на волнах. Противник не появлялся, мы смогли пройти в надводном положении полтора часа и, прежде чем погрузиться, успели подзарядить батареи и провентилировать лодку. Теперь нам предстояло и ночью следовать в подводном положении. Мы решили в дальнейшем всплывать каждый день в 17 час., предполагая, что патрульный самолет долетает до своей конечной точки маршрута и ложится на обратный курс около полудня. Такое предположение оправдалось, так как в последующие дни мы ни разу не встретились с авиацией противника. Всегда имеется лазейка, подобная той, которой мы воспользовались, однако было бы неразумно пользоваться ею каждый раз при приближении к цели.
6 января ночью мы всплыли в 22 часа, когда находившаяся в дозоре авиация, по нашему мнению, должна была возвращаться на базу. Около 22 час. 30 мин. на экране приемника радиолокационной станции появилось несколько изображений самолетов, а наблюдатели донесли о темных силуэтах с наветренной стороны на расстоянии примерно 140 м. Возможно, это были корабли. Мы произвели срочное погружение, не дождавшись полного уточнения обстановки, и, хотя шумопеленгаторы не указывали на присутствие кораблей, продолжали оставаться в подводном положении до 4 час. утра. День нашей атаки приближался. Наступило 9 января.
Впоследствии мы узнали, что в этот день противник начал высадку десанта в заливе Лингаен, на Лусоне, главном острове Филиппин.
Мы получили донесение о результатах разведки о. Гуам нашей авиацией. Однако в нем ничего не было сказано о кораблях противника, и это нас несколько обеспокоило. Дело в том, что, согласно ранее полученным данным, на якоре у о. Гуам находились авианосец и 60–70 других кораблей и судов. Поэтому мы питали надежду на то, что там все еще находились 1–2 крупных корабля.
10 января от командующего флотом поступил приказ произвести атаку в соответствии с разработанным планом. Я сообщил об этом приказе водителям торпед. В 2 часа 11 января, обнаружив след отработанных газов самолета, летевшего на близком расстоянии от нашей подводной лодки, мы немедленно погрузились. Обычно мы могли определить время прибытия и вылета самолетов противника путем радиоперехвата; мы не предполагали, что самолет появится в такое время. Возможно, что это был самолет связи с о-вов Улити. Во всяком случае, по нашим расчетам, на этом курсе не должно было быть вражеского самолета. С 6 января мы наблюдали много кораблей и самолетов противника, сами же верили в то, что оставались незамеченными. Если бы противник вел серьезный поиск, мы не смогли бы пройти незамеченными. Вместе с тем мы убедились, что особенно надеяться на свою радиолокационную станцию обнаружения воздушных целей нельзя.
11 января около 9 час. мы услышали шумы проходящего судна. Очевидно, торговое судно (с поршневыми машинами) следовало без охранения. А это уже указывало на то, что противник не располагал сведениями о нашем приближении. Через 2 часа мы достигли точки, из которой обычно виден Гуам. Осторожно подняв перископ, я вначале подумал, что видневшиеся вдали очертания были не чем иным, как облаком, однако более пристальное наблюдение показало, что это действительно Гуам. Штурман блестяще сделал прокладку, но до острова еще оставалось 26 миль.
Я показал цель водителям торпед, и вслед за этим мы погрузились и направились к месту их выпуска. Время от времени мы слышали шумы винтов проходящих мимо нас торговых судов, но все они следовали без охранения. Противник ничего не подозревал. В сумерках мы снова подняли перископ, однако из-за шторма ничего обнаружить не удалось.
В 21 час мы обнаружили большой транспорт, проходивший очень близко от нас, однако не атаковали его, так как это нам было запрещено. От следования зигзагом мы уже отказались. В этот вечер за ужином мы выпили за здоровье водителей торпед и предложили тост за их успех.
В 21 час 43 мин. всплыли. Теперь лодка находилась в 11 милях западнее бухты Апра (о. Гуам). Надводным ходом со скоростью 7 узлов мы направились в точку выпуска человеко-торпед. Проверили окончательно торпеды. Спустя 13 мин. после нашего всплытия командир радиотехнической боевой части доложил, что перехвачена телеграмма противника с Гуама, в которой сообщалось об обнаружении вблизи острова подозрительного корабля. Неужели речь шла о нашей лодке? Нам еще предстояло идти целых 2 часа. Ничего не оставалось, как продолжать следовать к цели.
Воздушная разведка, проведенная 9 января, обнаружила в бухте о. Гуам 20 больших и 40 малых транспортов, а также 4 плавучих дока, которые, конечно, в сравнении с крупными военными кораблями были не слишком важными объектами.
Можно было действительно посочувствовать водителям торпед, однако я посоветовал им искать наиболее крупные груженые транспорты. Кроме того, я пояснил им, что плавучий док, находившийся где-то в углу бухты, также представляет немаловажную цель. Далее я утешил их, говоря, что со времени последней воздушной разведки Гуама, проведенной 9 января, туда мог прибыть и какой-нибудь авианосец.
Один из офицеров-водителей торпед оставил записку следующего содержания, которое я запомнил надолго: «Я хотел знать все детали воздушной фоторазведки. Разве не является безответственным посылать нас в атаку, не дав нам никакого представления об обороне противника или обстановке внутри гавани?»
