Стефен Роскилл - Флаг Святого Георгия: Английский флот во Второй мировой войне
Даже учитывая все сложности положения, в котором оказался адмирал Холланд, трудно оправдать его тактику. Да, его эскадра была неоднородной, один корабль был очень старым, другой еще не был доведен до полной боеготовности, но Он мог использовать самолет «Принс оф Уэлса» или радары линкоров. Он мог вовремя понять, что оказался на невыгодном курсе и пеленге. Он мог нарушить радиомолчание и скоординировать действия с крейсерами Уэйк-Уокера, что дало бы поддержку 16-8" орудий «Норфолка» и «Саффолка». Он мог оставить при себе эсминцы. Попытка жестко контролировать действия своих кораблей тоже была неудачной. Возможно, все это объясняется тем, что еще действовали довоенные «Боевые инструкции» от 1939, которые не только ставили жесткие рамки возможным действиям линкоров, но и вообще подходили больше для огромных линейных флотов прошлой войны.
После катастрофы с «Худом» адмирал Уэйк-Уокер взял под свое командование поврежденный «Принс оф Уэлс». Но теперь британская эскадра была слишком слаба, чтобы снова вступать в бой с противником. Он мог только преследовать немцев, надеясь навести на них корабли Тови. Однако те находились на расстоянии 330 миль на юго-восток и не могли появиться ранее 25 мая, если только противник не снизит скорость или не повернет на восток. Весь день крейсера следили за немцами, используя радар в условиях плохой видимости. Они сообщили, что Лютьенс снизил скорость до 24 узлов и повернул на юг. Поэтому надежды на британских кораблях начали крепнуть.
Теперь мы временно оставим преследователей и преследуемых и обратим взгляд на оперативные карты Адмиралтейства. Необходимость стянуть сеть вокруг германской эскадры была совершенно ясна. Северное и северовосточное направления были надежно прикрыты британскими кораблями. Однако на юге зияли огромные дыры, через которые немцы могли ускользнуть. В качестве первого шага, чтобы закрыть эти дыры, Адмиралтейство приказало Соединению Н адмирала Сомервилла рано утром 24 мая выйти из Гибралтара на север. Оно также отозвало линкоры «Родней» и «Рэмиллис» из состава охранения конвоев. Другие фигуры на огромной шахматной доске Атлантики тоже начали передвигаться к критическим пунктам. Некоторые из них вышли даже из Галифакса. Но пройдет время, прежде чем эти корабли прибудут в выгодные точки. Более того, нам отчаянно требовались более точные сведения о намерениях Лютьенса. Поэтому совершенно необходимо было снизить скорость немецких кораблей.
24 мая в 14.40 адмирал Тови отправил авианосец «Викториес» в сопровождении 4 легких крейсеров вперед, чтобы он мог провести атаку своими торпедоносцами. К несчастью, «Викториес» собирался отправиться в Гибралтар с грузом истребителей для Мальты, а потому имел на борту всего 9 «Суордфишей» и 6 «Фулмаров» из состава собственной авиагруппы. Однако в 22.00 была поднята ударная группа и разведчики. Противник в это время находился в 120 милях от авианосца. Несмотря на ужаснейшую погоду, «Суордфиши» около полуночи атаковали противника и добились 1 попадания. Но торпеда попала в броневой пояс линкора и причинила мало вреда.
Вечером 24 мая Лютьенс отделил «Принц Ойген» для самостоятельных действий в Атлантике и взял курс на Брест. Примерно через 3 часа после атаки торпедоносцев «Викториеса» он повернул на юго-восток, направляясь к западному побережью Франции. Этот маневр позволил Лютьенсу добиться того, что пытался сделать последние 30 часов, после того, как «Саффолк» заметил его. Крейсера следовали за немцами на пределе дальности действия радара и потеряли контакт. До сих пор обстоятельства складывались в пользу германского адмирала. Он потопил «Худ» и повредил «Принс оф Уэлс» так тяжело, что тот перестал быть боеспособной единицей. Он избежал серьезных повреждений в артиллерийском бою и во время атаки торпедоносцев. Он оторвался от преследования. Он знал, что адмирал Дениц приказал подводным лодкам прекратить атаки конвоев и развернул 7 лодок возле южной Гренландии, где они могли перехватить корабли Флота Метрополии. Когда занялся рассвет 25 мая, Лютьенс мог чувствовать удовлетворение. Этот день серьезно ситуацию не изменил.
Погоня за «Бисмарком», вторая фаза.Когда крейсера потеряли контакт с «Бисмарком», адмирал Тови находился всего в 100 милях на юго-восток и быстро сближался с противником. 25 мая около 4.00 его флагман пересек курс немецкого линкора в ПО милях впереди него. Но главнокомандующий даже не подозревал, как близко он находится от своего противника. Адмиралтейство передало пеленги, которые береговые станции получили, перехватив радиограмму «Бисмарка». Однако ошибки в Адмиралтействе и ошибки счисления эскадры Тови привели к тому, что создалось впечатление, будто немцы движутся на северо-восток. В 10.47 адмирал Тови повернул в этом направлении. Но теперь он руководствовался неправильными данными, и расстояние до «Бисмарка» начало расти с каждым часом. В 11.00 Адмиралтейство приказало Сомервиллу вывести Соединение Н (авианосец «Арк Ройял», линейный крейсер «Ринаун», легкий крейсер «Шеффилд») на курс, которым «Бисмарк» мог попытаться прорваться в Брест. Вечером оно приказало «Роднёю» и другим кораблям действовать исходя из предположения, что противник направляется в этот порт. Это сообщение было получено на флагманском корабле Тови уже после того, как он сам пришел к подобному заключению. Поэтому он тоже повернул на юго-восток. Но теперь Флот Метрополии находился в 150 милях позади «Бисмарка». Если скорость германского линкора не снизится, шансы перехватить его станут призрачными.
В течение ночи 25–26 мая Адмиралтейство все туже затягивало свою сеть. Однако никто не знал, где именно находится «Бисмарк». Самой важной проблемой становилось развертывание базовых самолетов-разведчиков Берегового Командования на следующее утро. Главный маршал авиации Боухилл, который в молодости служил на море, утверждал, что Лютьенс не пойдет прямо на Брест, а попытается выйти к берегу в районе мыса Финистерре. Адмиралтейство согласилось с этим предположением, и один из секторов разведки был установлен южнее прямого курса на Брест. 26 мая в 10.30 кризис разрешился, когда летающая лодка «Каталина», направленная в этот сектор, обнаружила противника в 690 милях западнее Бреста. Хотя все люди в Адмиралтействе и на борту флагманского линкора Флота Метрополии испытали облегчение, узнав, что противник находится внутри сети, раскинутой Адмиралтейством, это облегчение было мимолетным. Проблема перехвата «Бисмарка» пока еще не была решена. Ему оставалось всего 30 часов хода до безопасного района, а наши корабли испытывали нехватку топлива, которая ощущалась все острее. Однако Соединение Н находилось в идеальном положении для атаки. В 18.00 к адмиралу Тови присоединился линкор «Родней» и 5 прекрасных эсминцев капитана 1 ранга Ф. Вайэна, которым Адмиралтейство приказало оставить идущий на юг войсковой конвой. Они должны были сменить эсминцы прикрытия Флота Метрополии, которые были спешно отправлены в порт на дозаправку.
Вскоре после того, как «Каталина» заметила «Бисмарк», контакт установил и разведывательный самолет «Арк Ройяла». Несмотря на очень плохую видимость, «Шеффилд» удерживал контакт с линкором. В 14.50 авианосец поднял ударную группу из 14 «Суордфишей», вооруженных торпедами. Через час они установили радиолокационный контакт с каким-то кораблем, пробили низкие тучи и ринулись в атаку. Лишком поздно пилоты обнаружили, в кого они выпустили свои торпеды. Это был не «Бисмарк», а «Шеффилд»! Однако крейсер уклонился от всех торпед. Но было потеряно много драгоценного времени, а противник по-прежнему не имел никаких повреждений. Первая волна вернулась на авианосец, и в 19.10 стартовала вторая, которая состояла из 15 «Суордфишей». На сей раз самолеты правильно опознали цели. Но сгущающиеся сумерки, штормовое море и плотный зенитный огонь сделали их задачу очень трудной. Хотя координация атаки была отвратительной по вполне понятным причинам, 2 торпеды попали в цель. Одна врезалась в броневой пояс линкора, как и раньше торпеда самолета с «Викториеса». Повреждений «Бисмарк» не получил. Зато вторая попала в корму линкора, повредила винты и заклинила руль. Это решило судьбу «Бисмарка». Скорость линкора резко упала, он начал выписывать беспорядочные петли.
В течение ночи эсминцы капитана 1 ранга Вайэна сохраняли контакт и провели серию торпедных атак. Но все орудия германского линкора были целы, и экипаж отчаянно защищал свой корабль. Поэтому эсминцам повезло, что они избежали попаданий. Вероятно, сами они попали в линкор 2 торпедами, хотя подтверждений этому нет. Но все это позволило адмиралу Тови с линкорами «Кинг Георг V» и «Родней» настичь врага. Главнокомандующий решил не рисковать в ночном бою с противником, который и так был у него в руках. Он дождался рассвета. Вскоре после рассвета 27 мая он начал сближение. В 8.45 оба линкора открыли огонь с дистанции 16000 ярдов и постепенно сократили ее до расстояния пистолетного выстрела. К 10.20 «Бисмарк» превратился в пылающие руины, его орудия замолчали. Однако наши тяжелые снаряды не поразили жизненно важные части корабля, возможно потому, что на малой дистанции их траектория была слишком пологой. Понадобилось несколько торпед, чтобы послать «Бисмарк» на дно. Он затонул с поднятым флагом в точке 48°10′ N, 16°12′ W. Спаслось только 110 человек из более чем 2000. Хотя германские послевоенные отчеты утверждают, что линкор пошел на дно, лишь когда механики открыли кингстоны, согласиться с таким утверждением невозможно[5]. Впрочем, это не имеет большого значения. Никто не будет спорить, что Лютьенс и его команда отважно сражались с превосходящим противником. Вся Англия восприняла сообщение об уничтожении гигантского линкора со вздохом облегчения. Все понимали, какую колоссальную угрозу он представлял нашему судоходству. Более того, этот успех оказался исключительно своевременным. В 1941 Британское Содружество изнемогало, и такое облегчение было как нельзя более кстати. В то время мы еще не поняли, что срыв попыток немцев атаковать наше судоходство в Атлантике самыми мощными военными кораблями означал завершение очередной фазы войны.
