Валентина Агапова - Новые русские аферы: герои нашего времени
<…> Я готова предоставить Вам мою личную и любую информацию о деятельности моих фирм за два года, дабы попытаться отчитаться за каждый доверенный мне рубль.»
Источники, знакомые со следственными делами, сообщали, что все факты, изложенные Соловьевой в письме депутату Госдумы, полностью совпадали с ее предыдущими показаниями следствию и публичными выступлениями. Однако по мнению следствия, большинство из них не соответствовало действительности. В частности, недвижимость, о которой она писала, в действительности ей не принадлежала. «Властилина» выступала только подрядчиком и привлекала клиентов дешевыми ценами на строительство. К тому же, ни один коттедж не был достроен, и все они были арестованы следствием. Что же касается сингапурской фирмы 2А&А International, предоставившей гарантию на $800 млн, то следствие было намерено начать ее проверку через Интерпол. Попросту говоря, правоохранительные органы ей не верили и продолжали настаивать на полном раскрытии информации о передвижении средств «Властилины».
А Соловьева продолжала писать, обращаясь к вкладчикам: «К сожалению, лично заинтересованные лица в правоохранительных органах не только пресекли начавшуюся по их же рекомендации работу по выполнению моих обязательств перед Вами, моими вкладчиками, но и лишают меня возможности лично встретиться с Вами, разъяснить ситуацию и дать свои объяснения. Вы, очевидно уже поняли, что никуда я не убегала, а фактически все это время была заложницей правоохранительных органов, которые пытались решать свои проблемы. Сообщаю Вам, что мной до настоящего момента полностью сохранен доверенный Вами возвратный капитал со 100 % наценкой. (То есть все полученные от вкладчиков деньги со 100 % дивидендами.) Эти деньги я успела перекинуть на расчетные счета доверенных фирм под сохранные проценты. Это дает мне сегодня возможность полностью рассчитаться со всеми моими клиентами. Подчеркиваю, со всеми, независимо от их служебного и ведомственного положения.
Мой долг перед Вами, моими вкладчиками, составляет на сегодняшний день 4 трлн рублей, а не 600 млрд, как пытаются доказать мне следователи. Весь мой долг я готова выдать Вам совместно с компанией „Боровой-Траст“ через ее депозитарий. Естественно, после предварительной проверки квитанций, договоров и паспортных данных клиентов. С полной ответственностью я гарантирую Вам, что полностью рассчитаюсь с каждым из Вас, в течение недели!
Автомашины я буду выдавать сама по 1000 (Одной тысяче) каждый день. В день по 250 (Двести пятьдесят) автомашин каждой марки. Задолженность по автомашинам „Мерседес-Бенц“ будет погашена в течение двух месяцев, ежедневно будет выдаваться по 30 автомобилей без всяких доплат. Все квартиры, приобретенные по договорам для Вас, будут переданы Вам в течение двух месяцев, с момента возобновления работы фирмы также без всяких доплат. Все готово к продолжению такой работы!
Отсрочка выплат <…> была не умышленной, а вынужденной, и связана она была с очень странной задержкой банками моего возвратного капитала. (Причины такой задержки и судьба этих денег будут обязательно выяснены после проведения независимой аудиторской проверки, договор на проведение которой мной уже подготовлен.)
Вот этой странной задержкой и воспользовались некоторые высокопоставленные сотрудники правоохранительных органов, чтобы „рассчитаться“ со мной.
Я призываю тех, кому я доверила на хранение конфиденциальную, бухгалтерскую и другую информацию ИЧП „Властилина“, быть готовыми предоставить ее по первому моему требованию, как только фирма начнет нормальную работу.
В настоящий момент на меня оказывают очень сильное давление, с тем чтобы помешать мне выполнить все свои обязательства перед Вами. Кому-то именно сегодня очень и очень нужны Ваши деньги!..»
РазоблачительницаС самого начала историю с «Властилиной» использовали политики. Приближались выборы. По опыту предыдущих выборных кампаний было хорошо известно, что около больших денег и массы потенциальных избирателей всегда найдется тот, кто не прочь заработать политические дивиденды. Так, например, было обращение Жириновского к и.о. генпрокурора Ильюшенко с предложением освободить Соловьеву.
Она умело пользовалась сложившейся ситуацией. Еще в июле, когда Валентину Соловьеву арестовали, она заявила, что расследование деятельности ее фирмы может кое-кому повредить. Предпринимательница, всегда утверждавшая, что среди ее клиентов немало «больших людей», до поры до времени не называла их имена. Но теперь она из всенародной должницы превратилась во всероссийскую обвинительницу. Она стала называть фамилии.
Среди названных ею «вкладчиков» были десятки высокопоставленных сотрудников президентских и правительственных структур, правоохранительных органов. Но достоянием гласности стали лишь семь-восемь фамилий. Корреспондентам ИД «Коммерсантъ» удалось получить уникальные документы, в которых названы 23 фамилии, от которых, в частности, у министра внутренних дел Анатолия Куликова «волосы встали дыбом».
Материал с компроматом из следственного изолятора «Капотня», где находилась Соловьева, был отправлен председателю думского комитета по безопасности Виктору Илюхину. Изучив послания «Властилины», Илюхин захотел поделиться частью из прочитанного с общественностью и собрал пресс-конференцию. Став «рупором» Соловьевой и присовокупив к ее фактам свою, полученную «из других источников информацию», председатель комитета нарисовал следующую картину.
Большинство следователей и оперативных работников, задействованных в деле «Властилины», сами же и являлись клиентами компании, вкладывая в нее деньги через подставных лиц. Прокурор Подольска Хиль «прокрутил» через компанию 2,5 млрд рублей. Начальник ГУВД Подольска Сивов — «всего» 250 млн. В числе вкладчиков «Властилины», получивших миллиардные доходы, были названы и руководящие работники Московского областного управления внутренних дел — Чекмазов, Воронин, Рогов и другие. Не отставали и работники московских органов внутренних дел. Они получили во «Властилине» прибыль почти в 10 млрд рублей. Причем протекцию своим коллегам в отношениях с Соловьевой оказывал начальник Московского регионального управления по борьбе с организованной преступностью Рушайло. Дошло и до ГУВД. В качестве примера Илюхин потряс в воздухе исковым заявлением сына начальника уголовного розыска ГУВД Купцова на 700 млн рублей, которые Соловьева ему не вернула.
Самыми громкими из названных фамилий были две. Первая — вице-премьер Правительства России Олег Сосковец (200 млрд рублей в ценах 1993 года). Вторая — председатель Совета Федерации Владимир Шумейко. Названа была и его жена. Г-жа Шумейко, имея свой бизнес, прокручивала деньги через «Властилину», используя влияние мужа. Помощник Владимира Шумейко. (Четыре дня спустя после пресс-конференции Соловьева вдруг уточнила: деньги Сосковца на самом деле по просьбе коммерческих структур были выданы наличными для выплаты зарплаты шахтерам. Структуры ссылались на просьбу Сосковца и предоставили три письма на его бланке. Эта сумма так и не была возвращена.)
Среди неназванных фамилий могли быть и фамилии банкиров. По словам Соловьевой, миллиардные суммы по рекомендации высокопоставленных должностных лиц «Властилина» перечисляла ряду коммерческих банков, которые в последующем отказались выполнить взятые обязательства.
Почему же Соловьева, которая с момента ареста сохраняла инкогнито своих высокопоставленных клиентов, начала их называть? Возможно, потому, что под страхом физической расправы ей предложили переданные деньги обратно не истребовать, а «залечь на дно». Это было похоже на некие правила игры. Но правила стали нарушаться. Следователи, ведущие дело Соловьевой, сообщил Илюхин, не вносили в протокол фамилии называемых на допросах должностных лиц. Было опасение, что многие документы, изъятые в фирме, вообще будут или уже уничтожены. Да и не всех тех, кто предлагал «правила», интересовали деньги. Многие наверняка согласны были потерять все вложенное, лишь бы оставить незапятнанной свою фамилию. Для них важнее всего было, чтобы документы, подтверждающие их связь с «Властилиной», канули в неизвестность.
Следствие тоже стало играть по своим правилам. Соловьеву внезапно перевели из Лефортово в Капотню. Мужа Валентины Соловьевой (в компании он работал водителем и грузчиком), арестованного после ее исчезновения, не выпускали и после ее ареста. В изоляторе он провел шесть месяцев. Началась, по выражению Соловьевой, охота на ее детей. Сама она опасалась, что ей и ее детям грозит физическая расправа.
Что дал этот демарш? Первое — через два дня из следственного изолятора был освобожден ее муж. Второе — требование о замене следственной бригады и назначении независимого прокурора на официальном уровне поддержал Илюхин. Он направил письмо президенту с просьбой поручить надзор над следствием специальному, независимому прокурору.
